Нас просто не было. Книга вторая

– Я ему сейчас позвоню,и устрою...

– Не смей, - вскрикиваю так громко, что Машка пугается, - не надо никаких звонков! Я не для того ему врала про аборт, чтобы сейчас раскрывать карты! Я не знаю, кaк он мог такое написать. Не знаю, что с ним происходит, но я его всерьез опасаюсь! Так что обещай, что не будешь ни писать, ни звонить ему. Вообще не вмешивайся. Пусть думает, что я сделала так, как он хотел! Пусть! Я не знаю, что он может выкинуть, какие шаги предпринять. Вдруг, узнав об обмане, снова возьмется за свое???

– Я, наверное, с ума схожу. Неужели мы про Артема говорим?

– Про него, Маш, как не дико этo признавать. Прошу, не общайся с ним на эту тему. Я не хочу новых проблем, не хочу снова умирать от его жестоких слов! У нас с ним все кончено, пути назад нет. Теперь мне нужно думать о ребенке!

– Черт, – Машка со стоном утыкается в ладони, – это простo бред какой-то. Просто гр*баный бред. Что бы ни произошло, как бы не было хр*ново, но человек должен оставаться человеком! Неужели у негo сорвало тормоза? Или от обиды здравый смысл отключится? Как так можно? Кристин, я не понимаю.

– Я тоже не понимала. И уже не хочу понимать. Я свой выбор сделала,и теперь готова на что угодно, чтобы обезопасить ребенка.

– Проклятье, – выдыхает она, подходя к окну.

Обе молчим. Машка сейчас идет через те же стадии, что и я. Ищет подвох, ошибку, пытается оправдать Артема, недоумевает, как oн мог такое написать. Знакомо. Я это уже проходила.

Спустя десять минут, Маша разворачивается ко мне лицом. В глазах мрачная решимость:

– Ты права. Ребенок важнее. Надо о нем заботиться,и тебе нервничать нельзя. В общем, не думала, что когда-нибудь такое скажу, но к черту Зорина.

Неприятно кольнуло под сердцем. Легко сказать: к черту Зорина. А что делать, если дышать без него не можешь? Спать не можешь? Не живешь, а существуешь.

– Что будешь делать?

– Рожать, – шепчу непослушными губами, а у самой все обрывается внутри от этих слов. Страшно.

– Это понятно. Я имею в виду, как жить дальше будешь?

– Как и жила, - наигранно равнодушно пожимаю плечами.

Семенова хмурится и садится рядом со мной.

– Кристин. Я к чему это спрашиваю. Город у нас не настолько большой, чтобы бесследно затеряться. У ртема друзей-знакомых огромное количество. Рано или поздно кто-нибудь скажет ему о том, что ты беременна. Сейчас по тебе и не догадаешься, но пройдет пара-тройка месяцев,и живот уже не скроешь. Что тогда?

– Я не знаю, - если честно, совсем об этом не подумала. Решила, что моего молчания хватит, на то, чтобы все оставить в секрете.

Маша закусывает губу, мнется, словно сомневается говорить или нет, а потом произносит:

– Тин,ты ведь понимаешь, что здесь тебе покоя не будет.

Усмехаюсь. О каком покое вообще идет речь?

– Тебе уехать надо.

Сердце защемило. Уехать. Куда? Обидно это признавать, но мне некуда податься. Не у кого скрыться, спрятаться.

– Маш, ну куда я уеду?
– грустно улыбаюсь, в очередной раз осознав свою никчемность.

Она поднимает на меня взгляд. Твердый, пронзительный:

– Поехали со мной.

Удивленно смотрю на подругу:

– Куда это ты собралась?

– Мне от бабки дом достался. В Зауралье.

– Ого!

– Представь себе, - усмехается Манька, - я там последние месяцы обитала. Пока в права наследства вступала, пока работу подыскивала.

Чтo ж, теперь понятно, почему я не могла до нее достучаться.

– В общем, я туда собираюсь переехать, – и поймав мой удивленный взгляд, поясяет, – Тин, хочется чего-то нового, новой работы, новой обстановки. Да и сама знаешь, мы тут в двушке ютимся. Родители, я, брат с женой. Пора уже отпочковаться и начать жить отдельно.

– Не слишком ли круто для почкования? Сразу в другой город за тысячу километров?
– с сомнением смотрю на нее.

Маша пожимает плечами:

– Страшновато конечно, но я попробую. Вернуться всегда можно, – с надеждой смотрит на меня, - поедешь со мной? Я хочу новую жизнь начать,и тебе она необходима. Поехали. Вдвоем не так страшно.

– Маш, ты забываешь о главном. Я беременная. Тебе охота нянькаться с непутевой подругой на сносях?

– Ну и что? Справимся. Жить есть где. Дом там хороший, кирпичный. Места хватит. И мне, и тебе, и пузожителю твоему. У меня рабoта уже есть, а тебе что-нибудь потихоньку найдем.

– Что?
– я не верю в свою востребованность на рынке труда.

– Не знаю, на местe решать будем. Конечно, с деньгами туго придется, но как-нибудь выкрутимся.

– У меня есть небольшие накопления, - называю сумму, что удалось отложить. Одолевают сомнения, о вместе с тем в груди разгорается непонятный огонь, предвкушение. А что если действительно уехать, попробовать начать все с чистого листа, с нуля?

– Вот видишь! На самое нужное хватит! Поехали, Кристин!

Не знаю, что ответить. Страшно уезжать, бросаться с головой в неизвестность. Но еще страшнее оставаться здесь, где каждый метр напоминает о моих ошибках, где живет человек, которого чувствую кожей, но не могу находиться рядом. Больно.

Маша видит мои колебания, сомнения и наседает с удвоенной силой, постепенно склоняя к невероятному решению.

Мы просидели с ней весь вечер и полночи, взвешивая за и против. В итоге Машка осталась у меня ночевать.

Я себя даже во сне изводила, пытаясь решить, что делать дальше.

Уже под утро, вскочив ни свет, ни заря, снова открыла почту и заставила себя перечитать переписку с Артемом.

Невыносимо больно, обидно. Жгучие слезы разрывают душу.

Читаю снова и снова. С каждым разом все больше убеждаюсь, что оставаться в этом городе нельзя. Надо уезжать.

Кoгда сонная Маша появляется на кухне, уловив аромат свежесваренного кофе, у меня уже нет сомнений. Я все решила.

– Когда поедем? – спрашиваю у подруги.

Она удивленно замирает, недоверчиво смотрит на мея, а потом расплывается в счастливой улыбке.

– Ура! – бросается мне на шею, - Тинка, хорошо-то как! Ты не переживай, мы справимся! Все будет здорово!

Ага, сейчас лужицу от восторга надую.

Вслух ничего не говорю, незачем Машу расстраивать своими пессимистичными мыслями. А вдруг действительно все получится? Вдруг эта поездка действительно даст возможность встать на ноги, начать все сначала? Если уж будет совсем невмоготу, вернусь обратно. Поползу на коленях к отцу.