Насельники с Вороньей реки (сборник)

– А что, с твоей точки зрения, надо сегодня ламуту? – подзадоривал его Свиридов.

– Ну… – дедок хитро зажмурился. Видно было, что давно вынашиваемые планы захвата мирового господства, подогретые малой толикой водки, сейчас рванут наружу. – Ну, прежде всего надо, чтобы нам отдали все наши земли. Вот сколько их при царе было – все обратно. Если где построена дорога, посёлок или город какой – выплатить всем компенсацию. Всем поровну.

– А золото, серебро, которое здесь добыто было? – не унимался Свиридов.

– Оценить и деньги нам отдать. Вот так. Снова – поровну…

– А что ваши дети получат, если всё сейчас вам… – попыталась вступить в разговор Лена, но я, зыркнув, заставил её замолчать.

– А медицинское обслуживание, образование?

– Ну мы ж в государстве живём? Оно нам всё это должно и так, – удивляясь нашей непонятливости, говорил дедка.

– А чего это оно вам должно, если всё отдаст? – Свиридов откровенно потешался.

– Как чего? Мы ж в нём живём! Оно гордиться должно, что живёт в нём древняя вымирающая нация – ламуты! И вообще, Абрамович на Чукотке выступал и сказал: мол, русские должны извиниться за то, что с нами, северными народами, сделали!

– Ладно, дед, – Свиридов встал на четвереньки, чтобы не хлебнуть дыма, и пополз к выходу из яранги. – Вуду я у Путина, доложу ему все твои требования.

Наутро мы собирались обратно в Хихичан.

– Вы что, так и не будете искать этого Алексея? – обратилась Лена к Свиридову.

– Я? С чего бы это?

– Ну всё-таки поножовщина.

– Не убил же он? Убил бы – я б акт составил, может и поискал.

– Вот так? И всё?

– Милая девушка, – Свиридов неожиданно открылся в общении с Леной с другой, неизвестной мне стороны. А ведь я знал старого шельмеца больше пятнадцати лет! – Милая девушка! Самое лучшее, что мы можем сделать, – это оставить их в покое. Совсем это не получается, сами видите, – он показал на идущую за горизонт тракторно-вездеходную колею, возле которой расположилось Чумовое стойбище. – Но кое-что мы можем. Каждый мужик у этих ребят – на вес золота. Ну подрались по пьяни, пырнул ножом один другого не до смерти – бывает. Дело житейское. Вам в Москве, или откуда вы там, так не кажется, а для меня это – так. Сейчас Коля будет ещё две недели отлёживаться, свою жопу лелеять, а стадо должны пасти два человека – вот этот Лёха и есть там ещё один, Димон, он зятёк у дедки. Заберу я Лёху, и Димон этот с оленями – ну как справится? А так – выздоровеет Коля, Лёха вернётся на стойбище, они там что-ничё друг между другом порешают – и всё уладится.

– А закон…

– А что закон? – прямо удивился Свиридов. – Закон в моём лице о нём не забудет. Приедет Лёха по осени в посёлок за продуктами – я ему эту жопу разорванную вспомню! Так отметелю, что он у меня не то что пятый угол в кабинете– седьмой искать будет! А так… В общем, не было ничего…

На обратном пути я обратил внимание на вертолёт, летящий «на эшелоне» в сторону Вубенина. Или верховий Вороньей реки… Хотя кому и что там могло понадобиться?

«Союз Земли»

Новые люди в посёлке Хихичан выделяются, как… как пятно желтка на чёрной чугунной сковороде, вот как.

Мест, где можно повстречать новых людей, в посёлке предельно немного. Это три магазина – «Наташа», «Синяя птица» и «Ночной дозор», – поселковый совет, милиция и баня. Я не включил в этот список кафе или ресторана, потому что в посёлке нет ни одной точки общепита или кабака: сельчане предпочитают отдыхать у себя дома, потребляя местный самогон, приобретаемый у полутора десятков шинкарок.

Но первым о новых людях мне сообщил, конечно же, Свиридов:

– Граждане появились. С бумагами на нерусском. Летали на Воронью. К Дьячковым.

– Хммм. А сами-то – русские? Я тебе на компьютере бумагу хоть на каком языке сделать могу. Хоть на суахили.

– Русские. Российские то есть. Евреев половина. Но не все. Есть англичанин. Они его всей толпой приводили в милицию регистрировать.

– И кажется, что уж ты по крайней мере часть этих людей должен знать, – добавил он, увидев задумчивое моё лицо.

Первого «нового человека» я увидел в квартире, где нас поселил Свиридов. Вместе с Леной пил чай молодой чернявый человек с коротко стриженными волнистыми волосами и столь гладким подбородком, что это наводило на мысль о лазерной эпиляции.

– Андрей! – Он вскочил с места и столь горячо несколько раз пожал мою руку, что сразу напомнил страхового агента или труженика сетевого маркетинга. Ну точно, сетевой маркетинг: лицо «продавца счастья» просто-таки озаряла идиотская улыбка человека, любящего весь мир за пятнадцать долларов.

– Это Зиновий, – сказала Елена чопорно. – Мой бывший коллега по «Союзу Земли». Прилетел сюда вместе с Тарманом внедрять новую грантовую программу помощи малым коренным народам Севера.

Вертолёт…

– На Воронью реку летали?

– Да, именно туда. В стойбище к этим замечательным людям… – он запнулся, видимо вспоминая, каких именно замечательных людей он сегодня повстречал, – Дьячковым. Собственно, именно о них я и хотел с вами поговорить.

Я скинул куртку в угол и присел. Лена налила чаю.

– Я как-то не очень люблю обсуждать людей в их отсутствие, – хмыкнул я.

– Ну тогда будем обсуждать вас, – он взглянул на меня прозрачными, как ледышки, глазами. Несмотря на излучающую доброжелательность улыбку, в глазах этих дружелюбия было не больше, чем в глазах сидящего в капкане песца.

Вот почему я так не люблю разговаривать с людьми по телефону.

Я поднял брови, но ничего не сказал.

– Из общения с Фёдором Дьячковым мы заключили, что вы договорились о сотрудничестве с этой семьёй на… так скажем, несколько сомнительных условиях.

Я продолжал молчать, однако с интересом поглядел в переносицу собеседнику. Собеседник между тем осмелел, принимая моё молчание за приглашение к продолжению разговора.

Собственно, так оно и было: мне стало интересно узнать о себе самом немного больше, прежде чем я позволю себе удовольствие вышвырнуть этого хама из дома.

Лена попыталась что-то сказать, но я не дал.

– Я слушаю вас очень внимательно, Зиновий, – произнёс я тоном доброго пастыря. Интересно, а какое у него краткое имя? Зина?

Чёрт, если все тут играют в каких-то придурков, почему мне-то нельзя?

– Вы предлагаете владельцам полутора миллионов гектаров охотничьих угодий разрешить вам охоту для богатеев на условиях исключительного доступа, притом что они сами будут получать не более двадцати тысяч долларов в год за ваше хищническое поведение на их территории.

– Пятнадцати тысяч, – миролюбиво поправил я его. – А ещё вернее – не более десяти.

– Ну вот видите! – «продавец счастья» приободрился: наверное, ему было не очень просто начинать такой разговор. Очевидно, его подставлял кто-то из начальства, скорее всего тот же Карман. – И вы называете это «честной игрой»?