Наш хлеб - разведка

Антон успел пообщаться с боевиком. Молодой, насмерть перепуганный парень, заикаясь, объяснил, что к отряду Азата они не имеют никакого отношения. Антон и сам догадался. Зачем бандитам устраивать засаду и снова привлекать внимание к району, если группа уходит? Как выяснилось, охотой на них занялись обычные отморозки из Кенхи. Утром один из них видел, как в ущелье въезжали машины. Собрав дружков, умеющих обращаться с оружием, некто Салим, которого не оказалось ни среди раненых, ни среди убитых, предложил вечером подкараулить колонну, отчаянных федералов пострелять, а машины забрать и перегнать в одно из горных селений, чтобы в последующем продать. По их расчетам в колонне было не больше шести-семи человек. Поэтому сначала они старались не повредить транспорт. Когда военные оказали ожесточенное сопротивление, а с тыла стали эффективно постреливать, оставшиеся в живых попросту разбежались.

– Лихо! – мотнул головой Банкет. – Вот так, из-за железяк, запросто можно решиться на убийство.

– Еще думали оружие продать, – неожиданно добавил пленник и в тот же момент получил в челюсть тяжелым армейским ботинком.

Док успел осмотреть раненного в живот и ноги Малыша. Обработав раны, перевязал.

– Как он? – насторожился Антон, когда Хажаев с Дроном уложили старшего лейтенанта в машину.

– Множественные осколочные. Граната близко рванула. Но все так себе, средненькие. В общем, жить будет. Повезло, что наступательная – «РГД». Была бы «эфка», смотрел бы он на нас уже сверху.

– Везет же людям, – вздохнул Дрон. Он только что закончил менять простреленные передние колеса и стоял рядом, вытирая тряпкой руки. – Все в рай. А вот я бы вас из-под земли, если что, только над унитазом смог наблюдать.

– Ад закроют, если тебя туда после чистилища определят, – похлопал его по плечу Антон.

– Мне бы там должностенку какую-нибудь, – мечтательно стал развивать свою мысль капитан. – Например, снабженец. Дрова же там нужны? Или еще лучше, начальник рекламного отдела. У меня бы при жизни люди туда заявления писали!

– Машина готова? – нахмурил брови Антон.

– Так точно! – выпучив глаза и вытянувшись по стойке «смирно», отрапортовал «клоун группы».

– Всех касается, – уже заговорил в ПУ Антон, – занять места в машинах. Готовность к движению одна минута. Дрон – головной дозор.

– Понял, – Василий сделал было шаг к машине Малыша, но Антон остановил его рукой:

– Пеший.

Дрон непонимающим взглядом уставился на командира.

– Ты больше меня говорить стал, – пояснил Антон. – До выезда на основную дорогу есть время подумать. Вперед!

– Есть, – кивнул Дрон и, сокрушенно вздохнув, трусцой направился по колее.

* * *

Ансалту не доехал до Гехи всего километр. На въезде в село стоял блокпост, и он опасался, что его задержат. Да и весть о расстреле семьи и угнанной «Ниве» вскоре разлетится по всей Чечне. Что он скажет Вахидову-старшему, когда тот увидит машину? Отец Биберта наивно полагает, что моджахеды воюют только с русскими и наказывают продажных земляков.

Свернув в поле, он бросил машину за развалинами здания, а дальше пошел пешком.

Постепенно ярость, вызванная разговором с хозяином машины и толкнувшая его на страшный грех, прошла. Теперь он не понимал, зачем так поступил. Нужно было оставить деньги и забрать машину. Ударить его прикладом, связать и уехать. Он же, как последний шакал, убил всех. Даже детей!

Брат наверняка догадается, чьих это рук дело. Теперь у него нет родных, он последний негодяй, которого вскоре проклянут и родственники. На отца свалился позор!

Бредя по полю в направлении редких огней, Ансалту скрипел зубами, то и дело, обхватив голову, садился на корточки и, раскачиваясь из стороны в сторону, стонал, но не от физической, а от душевной боли, которая, как оказалось, намного страшнее первой. Перед глазами возникала одна и та же картина: большие, широко раскрытые глаза мальчишек, которые даже не сразу поняли, что их убивают.

Он не помнил, как добрел до дома Вахидовых. Как тарабанил в высокие железные ворота, не обращая внимания, что своим шумом поднял всех собак селения. Уткнувшись лбом в металл, он не переставал долбить основанием кулака даже после того, как во дворе загорелся свет, а отец Биберта спросил: «Кто?»

Из ступора вывело падение вперед из-за открывшейся калитки. Ударившись об асфальт, которым был покрыт двор, Ансалту не почувствовал боли. Медленно поднявшись, он увидел стоящего перед ним невысокого, слегка сгорбленного мужчину с пышной седой бородой. Опираясь на палку, тот внимательно смотрел в лицо незваного гостя. Ансалту даже не сразу понял, что это Назир – отец Биберта.

– Здравствуйте, – наконец выдавил он из себя. – Простите, что так получилось.

– Я узнал тебя. – Назир закрыл наконец калитку и осторожно подтолкнул Ансалту в спину ладонью. – Пойдем в дом. Ты приезжал как-то с моим сыном. Почему так ведешь себя? Что случилось? – Усаживаясь на деревянный диван, установленный на веранде, старик испытующе заглянул в лицо Ансалту. – Вижу, досталось тебе. Где Биберт?

– С ним все в порядке, – поспешил успокоить Ансалту. – Это у меня проблемы.

– Ты мужчина, – с укором проговорил Назир. – Когда был в первый раз, я не думал, что можешь вести себя как женщина.

– Простите, – стараясь не глядеть хозяину дома в глаза, пролепетал Ансалту, убирая за спину фотоаппарат.

– Как я понял, тебе нужна помощь?

Ансалту кивнул.

– Я выполняю ответственное поручение нашего руководства, – заговорил он. – Еду издалека. Оставалось совсем чуть-чуть, и вот... Ранили. Потом убили моего друга. Перед этим еще...

– Ладно, успокойся, – старик сокрушенно вздохнул. – Тебе надо дождаться, когда пройдут синяки на лице. Кстати, куда ты ранен?

– Пустяки, – Ансалту показал рукой на ключицу.

– Тебе обработали рану?

– Да, но прошло уже много времени.

Назир посмотрел на окна. Уже светало. Поднявшись, он направился в дом. Спустя каких-то десять минут Ансалту уже сидел перед установленным на табурет тазом, а жена Низира, маленькая, со сморщенным лицом и большими дугообразными бровями женщина, макая в воду тряпку, заботливо отмачивая слой за слоем повязку, разбинтовывала плечо.

Вскоре бинт был снят. Вокруг небольшой нагноившейся ранки кожа вздулась и отливала синевой. Она покачала головой и повернулась к мужу:

– Врач нужен.

– Где я тебе его сейчас найду? – вздохнул Назир. – Разве что позвать Турпала?

– Сильно запущенная рана, – она пожевала губами. – Может не взяться. Он же ветеринар.

– Э-э, женщина, – отмахнулся Назир. – Турпал уже столько моджахедов вылечил, любого хирурга за пояс заткнет.

Пока хозяин ходил, жена принесла ведро с водой и ковш. Появившийся младший сын-подросток проводил гостя в сад и помог по пояс умыться.

Вскоре в сопровождении высокого сухощавого мужчины с болезненным лицом вернулся Назир. Без лишних вопросов тот осмотрел раны, после чего сокрушенно вздохнул, покачал головой и вынул из небольшого чемоданчика металлический ящик.