Наш старый новый дом
Шрифт:
Две следующие фотографии были очень интересны. На одной была изображена Эсме в купальнике. Она смотрела вдаль, и выражение ее лица было серьезным и задумчивым. Снимок был цветным, поэтому я смогла очень внимательно рассмотреть темно-синий закрытый купальник. Спина была открытой, а тонкие лямочки на плечах переходили в довольно-таки смелое декольте. На бедрах купальник смотрелся, как обтягивающая мини-юбочка. Для того времени это был очень открытый купальный костюм. Ее шоколадные волосы с бронзовым отливом были красиво завиты, а губы накрашены темно-красной помадой.
На второй фотографии была изображена наша столовая! Я узнавала обои, комод, резной столик, которые на снимке стояли на том же месте, что и сейчас. Был, видимо, День благодарения,
Еще пару-тройку страниц альбома занимали и другие кадры из их жизни – вечерний раут, пикник на природе, путешествие на яхте «Мирабелль», были и обычные «домашние» моменты.
Наконец на очередной фотографии я выхватила взглядом увеличившийся живот Эсме. Она и Карлайл счастливо улыбались в камеру, позируя фотографу. Карлайл любяще приобнял жену, оберегая ее, а лицо Эсме светилось счастьем – я почувствовала его тепло даже сквозь патину прошедших лет. Множество следующих альбомных листов рассказывало о прекрасной семейной идиллии. В 1955 году у пары родился мальчик, которого назвали Эмметом, как гласили подписи на фотографиях. Снимки были то цветными, то черно-белыми. На них мальчик рос, Карлайл и Эсме взрослели. Я видела Эммета в школьной форме – он выглядел как маленький Карлайл, только его волосы были темными. Мальчик был одет в классический костюм и пальто – полагаю, в тот год сентябрь был холодным. Рядом, горделиво положив руки на плечи сына, стояли мать и отец.
Другие кадры отображали Эммета в спортивной форме с бейсбольной битой и перчаткой-ловушкой. Его черные кудри укрощала бейсболка с эмблемой Yankees. Пара снимков демонстрировала, что и Карлайлу была не чужда эта игра. На заднем дворе теперь нашего с Эдвардом дома Карлайл тренировал Эммета. Хотя непонятно, кто кого в действительности тренировал – на нескольких фотографиях Карлайл стоял хмурый, а Эммет дико счастливый. Возможно, сын переплюнул отца в этом виде спорта.
Перелистнув еще страницу, я увидела уже почти взрослого Эммета в характерной темной мантии и квадратной шапочке с кисточкой. Он стоял в центре и держал под руку Эсме, с другой стороны от юноши стоял улыбающийся Карлайл.
Я с удовольствием просматривала фотоальбом, самую капельку жалея, что придется в ближайшие минуты оторваться от него. Звук ключей в замке входной двери я услышала сразу – в доме было тихо, так как я не любила фонового шума, будь то музыка или телевизор. Как всегда, я сразу устремилась к Эдварду. И он так же был рад видеть меня, как и я его.
Поужинав лазаньей и яблочным пирогом и обсудив день, мы решили прогуляться. Погода нынче вечером была прекрасной: заходящее солнце окрашивало мир в непередаваемый набор цветов.
Я рассказала Эдварду о найденном мной на чердаке старинном фотоальбоме семьи, что жила в доме до нас. О том, что, судя по фотографиям, это были очень приятные люди, вкратце обрисовала наиболее заинтересовавшие меня детали их одежды. Муж не увлекался стариной, его больше интересовали текущие мировые проблемы – политика, спорные решения заседаний Совбеза ООН, поправки в Конституцию США. Но он вежливо выслушал меня, даже задал парочку уточняющих вопросов.
Вдоволь насладившись свежим воздухом, мы вернулись домой.
***
На следующий день я решила изменить свои планы – сдвинуть время ремонтных работ немного вперед и сначала потратить пару часов на альбом Калленов. Он был довольно-таки толстым на вид, и я предвкушала получение большого количества
удовольствия от тщательного его изучения. А ремонт… Ремонт?! Ну что ж. Уже давно я не делала себе поблажек днем, почему бы не передохнуть именно сейчас?Следующие снимки рассказывали о взрослении Эммета – на всех фотографиях был только он, а родители, бабушки и дедушки мелькали лишь изредка.
Я сделала вывод, что Эммет стал профессиональным бейсболистом. На одной из фотографий он стоял спиной к камере, полуобернувшись и заразительно улыбаясь. Бейсбольная бита привычно лежала на плече, а на спине командной формы в полоску красовалось число тридцать восемь.
Постепенно на снимках рядом с Эмметом стала появляться очень красивая девушка-блондинка. Ее звали Розали Хейл, как гласила подпись, сделанная витиеватым кружевным почерком Эсме. Я видела ее и на семейном ужине в столовой нашего дома, и на трибуне стадиона с Карлайлом и Эсме. Поэтому была совсем не удивлена, наткнувшись на свадебную фотографию Розали и Эммета, датированную 1975 годом. Платье невесты было обтягивающим, без рукавов, длиною в пол. Розали выглядела в нем элегантной статуэточкой. Светлые локоны были собраны в высокую прическу, украшенную белыми бутонами, а отдельные прядки свободно вились, обрамляя прекрасное лицо и придавая ее образу изысканности. Розали была поразительно красива. Под стать ей выглядел мощный, спортивного телосложения Эммет в строгом костюме, укротивший свои обычно буйные кудри. Его волосы были прилизаны, что, к моему большому удивлению, очень шло ему.
Эммет был счастлив, Розали выглядела спокойной, но уверенной в своем выборе. Своими эмоциями эта пара напомнила мне молодоженов Эсме и Карлайла на их фотографии. Удивительно, как прослеживалась связь поколений сквозь года.
Следующая фотография в альбоме Эсме и Карлайла рассказывала о появлении в семье Эммета первого малыша. Красавица Розали в модном платье длиною до колен сидела в кресле. На руках у нее лежал сверток, завернутый в голубые пеленки, внутри которых, по всей видимости, находился сын. Эммет стоял за креслом, опершись о спинку вытянутыми руками. Его горделивая улыбка освещала собой все пространство. Чуть ниже этого кадра было подклеено другое небольшое фото с трехлетним на вид мальчиком. Надпись под фотографией была такой: Джаспер Каллен, август 1978. Малыш был одет в шорты на подтяжках и клетчатую рубашку с короткими рукавами. Его улыбка была такой хитрющей, что мне показалось, будто в том августе он задумал что-то по-настоящему задорное.
На соседней страничке фотоальбома тоже было две фотографии, посвященные появлению в семье второго ребенка. Я отметила, что последние шесть-семь снимков альбома были сделаны с огромными промежутками времени. Видимо, у Розали был свой фотоальбом, который она наполняла повседневными кадрами, а бабушке и дедушке доставались только снимки, отображавшие основные жизненные вехи молодой семьи. Первая фотография показывала Эммета со свертком, рядом стояла Розали, державшая за руку вытянувшегося худощавого Джаспера в легкой курточке. Надпись под фото содержала только дату: 20 мая 1979. На кадре ниже Джаспер с серьезным выражением держал за ручку двухлетнюю сестренку с личиком, измазанным чем-то темным, она была одета в немного запачканное коротенькое голубое платьице. Коленки малышки были разбиты в отличие от коленок брата. Предполагаю, девочка переплюнула своего братика в проказах, и маленький Джас взял на себя роль защитника, оберегая сестру. Надпись под снимком поведала мне, что малышку звали Элис: «Наши внуки, Джаспер и Элис. Июль 1981».
Я перевернула страничку, надеясь увидеть дальнейшее взросление ребят, другие картины из жизни семьи, но больше фотографий не было. Пролистав несколько десятков абсолютно пустых листов, я добралась до самого конца альбома. Больше не было ничего. Ни одного снимка.
Отложив альбом на столик, я несколько минут просидела в задумчивости, пытаясь понять, что произошло с семьей Калленов. Почему в фотоальбоме не было других фотографий. Возможно, Эсме просто не успевала наклеить их и снимки лежали в одном из ящиков. Я сделала себе заметку поискать недостающие фотографии в тумбочках, столах и иной мебели, доставшейся нам от них.