Наш влюбленный Пушкин

На воду взгляд бросая скромно.Он ей посланье сочинял,Меж тем его портрет в альбомеИскусно Дау рисовал.Критично оглядев рисунок,Художнику в стихах поэтВдруг вдохновенно дал советПисать черты Анеты юной…Забыв на время о поэме,Поэт перевернул листок.И воротясь к любимой теме,Он записал те двадцать строкИз стихотворного посланья,Что на прогулке родились.Непроизвольно понеслисьК Олениной его желанья.

Пора оставить заблужденьяБеспечной юности емуИ, вняв сердечным угрызеньям,Былых грехов развеять тьму.

В семейный круг свой путь тернистыйМечтает Пушкин повернуть,Усталым сердцем отдохнутьБлиз девушки, душою чистой.Пером, обглоданным и хрустким,Такими мыслями согрет,Поэт выводит по – французски:«Olenina… Poushkine… Annette…»…Она к нему то благосклоннаИ рада от души стихам,То внемлет вдруг насторожённоЕго восторженным речам.Болтая с Вяземским игриво,Она тому назад дня триКружилась в модном «попурри».Глядел на них поэт ревниво.И червь сомненья сердце точит:Должно быть, искренне влюблёнВ Анету безнадёжно он.Рука зачёркивает строчки:С литературной героиней,Любви послушною рабой,В ней сходства нету и в помине,Хоть хороша она собой,Резва, умна и своенравна.И пишет далее поэт:«И то сказать: в Полтаве нетКрасавицы, Марии равной…»

IV 19–23 мая 1828 года

Всё ближе северное лето,Всё ярче и светлее дни.Душе мятущейся поэтаНе принесли покой они:Грозит ему в Сибирь изгнанье.Элегия «Андрей Шенье»Тому виною. В тишине,Предвидя горечь расставанья,Сидит он на скамейке дальнейВ тенистом парке, и, спешаК Анете думою печальной,Стихами говорит душа.Потом уныние сменилосьВдруг утешительной мечтой,Когда он ясно вспомнил, чтоНа «ты» Анета обратиласьК нему, невольными словамиНадежду в сердце оживив.И Пушкин нежными стихамиЕй снова пишет о любви.Олениной в конце неделиВезёт стихи за Охту он.Тесня дорогу с двух сторон,Плывут берёзки, клёны, ели…Их величавое движенье,Листвы и хвои свежий духВрачуют сердце. Птичье пеньеПоэту услаждает слух…Вот показался меж ветвямиВ сиянье солнца золотомВ Приютине кирпичный домС распахнутыми в сад дверями.Вокруг знакомые картины:Трудами занята дворня,Гуляют важные павлины,Хвостами дивными маня.

Кружок знакомый в полном сборе:Оленин, Вяземский, Крылов,Мицкевич, Гнедич и Козлов…Текут неспешно разговоры:Все хвалят виды, речку, сосныИ дома здешнего уют,Ругают комаров несносных,Гоняют их, нещадно бьют.«Подобных полчищ в мире нашемНе видел раньше никогда.Забавно, право, господа:Мы все «камаринскую» пляшем», —Так шутит Вяземский. НападкиЛишь Пушкин сносит не ропщаИ повторяет: «Сладко! Сладко!»Весь в окровавленных прыщах,Он наблюдает в упоенье,Как, сжав поводья в кулачке,На тонконогом рысакеАнета скачет в отдаленье.С такого расстоянья крошкойПоэту видится она.Изящно маленькие ножкиСидят в упругих стременах.Ей встречный ветер платье лижет.Движением руки онаБег усмиряет скакунаИ подъезжает ближе, ближе…Анета спешилась. По садуПройдясь, улыбкой всех дарит.«Red Rower, добрый день. Я радаВас видеть», – тихо говоритПоэту: прозвище такое,Недавно Купера прочтя,Дала ему она, найдяВ нём сходство с пламенным героемКорсаром. Пушкин с ней напевноЗаводит речь в тени берёз:«Вы ангел, Анна Алексевна.Я снова Вам стихи привёз».«Благодарю. Прошу Вас очень:Впишите их ко мне в альбом.

Я их одна прочту потом», —Она в ответ, потупив очи.К столу слуга зовёт радушно.Хозяева, друзья, родняЗаходят в дом. Совсем не скучноЗдесь провести остаток дня:Читать поэмы, басни, стансы,Провербы шумно представлять,Под фортепьяно танцеватьИ слушать нежные романсы.Анета, резвое созданье,Для всех играет и поётИ обществу очарованьеОсобенное придаёт.

Весь вечер Пушкин наш за неюУхаживает напролёт,«Драгунчиком» её зовет,Мечтая называть своею…

V Начало июня 1828 года

Прохладно. Серенькие тучиУкрыли неба синеву.В туманной дымке тают кручи,Ласкает ветерок листву.На дрожках снова едет ПушкинВ приютинский приветный дом.Почти не слышно птиц кругом,Лишь дятлов стук да крик кукушкиТревожат лес. Петух в деревнеИ тот не хочет прокричать…Надеясь Анну АлексевнуВ унылом парке повстречать,Поэт вдруг отпускает дрожкиИ, не доехав до ворот,К усадьбе медленно бредётЕё излюбленной дорожкой.Тоски развеивает узыКраса приютинской глуши.Поэту мнится: тайно музыЖивут «в неведомой тиши»…Безлюдно. Под могучей сеньюВалун торжественно застыл.Дубок когда – то посадилЗдесь юный Николай Оленин.Пришла война. С французом споря,Погиб он под Бородином.В тот год засох – видать от горя —Дубок в имении родном.Тогда отцовским рукамиНа память славного конца

На месте пня от деревцаБыл установлен этот камень.Поэт пред ним остановился,И, пальцы длинные скрестив,Он в размышленье погрузилсяО жизни бренной… Вдруг мотивДонёсся из открытых окон,Как в опере из – за кулис:Запел изящный вокализАнеты голосок высокий.И Пушкин быстрым шагом к домуПроходит вдоль пустых аллей.Романс услышав незнакомый,Он замирает у дверей.В гостиной композитор ГлинкаДаёт ей музыки урок.Анета, глядя на листок,Поёт о горестях грузинки.Почудилась поэту в нотахЗнакомая до боли грусть.Трепещет сердце отчего – то,Воспоминанья щемят грудь.Созвучья россыпью хрустальнойЗвенят по залу в тишине.«Не пой, волшебница, при мнеТы песен Грузии печальной…» —Рождаются мгновенно строки,Воображение влекут,Волною вдохновенья токиПо жилам сладостно текут.Он видит образ идеальныйИ сочиняет, как во сне:«…Напоминают мне онеДругую жизнь и берег дальний…»

VI 17 июля – 11 августа 1828 года

Июльским вечером дождливым,Присев тихонько в уголке,Забыв о мире суетливом,Анета пишет в дневнике.Альбом в сафьяне тёмно – красномС тисненьем золотым пред ней.Не сводом светских новостей,Не описаньем беспристрастнымДневник Анета наполняет:Она с волнением в кровиО смысле жизни размышляетИ неудавшейся любви.«Что Бог мне в будущем готовит?Счастли'ва ли моя звезда?Во мне теперь уж никогдаНе будет девственной любови.На сердце хлад. Былые грёзыРазбиты жёсткою рукой.Любви супружественной проза,Быть может, принесёт покой.Родителям я много стою.Пора, пора мне со двора, —Анета кончиком пераВыводит, маленькой рукоюРазвитый локон поправляя, —Но не заменит, вот в чём суть,Всего, что здесь я оставляю,Супруг, хоть ангелом он будь.Обязанностей трудных мореНесёт достоинство жены —Терпенье, нежность здесь нужны,А сколько ждёт и слёз, и горя!Как часто будет муж со страстьюЛюбить других, а не меня!Но я перенесу несчастьяИ, клятву верности храня,Не преступлю законов долга.Хоть мир давно лежит во зле,Страданье наше на землеВ сравненье с вечностью недолго.Я положусь, душой тоскуя,На Бога только одного,Заменит всю любовь земнуюЛюбовь небесная Его.Лишь Он Своею высшей властьюНадежду светлую несётНа лучшее, лишь Он даётБлаженство вечное и счастье…»Наутро прежние печалиИсчезли, как ночной туман:О встрече с Пушкиным на балеУ Хитрово писать романАнета начинает смело,И сочинительством онаДо вечера увлечена.Потом ей это надоело…Недели две прошло. ВстречаетВ гостях у тётушки своейОна каза'ка. ИзливаетВсю душу юноша пред ней.Хорунжий Алексей ЧечуринСветловолос, собой хорош,На идеал её похожВысокой стройною фигурой.В Сибири вырос он холоднойНа величавом Иртыше,Приняв строй мыслей благородный.Храня доверчивость в душе,Неизбалованной и чистой,Анете он по простотеРассказывает, как в ЧитеОн видел ссыльных декабристов.Она сочувственно внимает,В саду присевши на скамье,В свой дом радушно приглашаетЕго, представив всей семье.Хорунжий нравится Анете.Стирая влагу с дивных глаз,Не повторять другим рассказВо избежанье зла и сплетенОна даёт ему советы:«Иначе Вам беда грозит».Казак, в восторге от Анеты,Её за всё благодарит,Растроган искренним участьем.В Приютине в кругу друзейОн согревает душу ейСвоей наивной, нежной страстьюИ поведением несмелым.Казак теперь её герой.Не то дневник, не то новеллуОна в журнал заносит свойПо вечерам при тусклой свечке,Склонясь плечами и челомНад полированным столом.Возникло в девичьем сердечкеК нему нежнейшей дружбы чувство:Казак Анете словно брат.Он проводить с ней время рад:Сплести корзиночку с искусством,Послушать речи девы умной,О декабристах рассказать,Их письма тайно показать,Укрывшись от компаний шумных.В семье Олениных, всецелоНе разделяя их идей,Жалели декабристов смелыхИ ждали трепетно вестейИз дальних волостей суровых.Анета, в храм войдя, поройМолилась пылкою душой,Чтоб сняли с них скорей оковы.В общенье, играх, развлеченьяхНа даче месяц пролетел.И двадцать первый рожденьяАнеты вихрем отшумел.Прохладой тянет предосеннейИз приоткрытого окна.За столиком сидит она,Записывает впечатленьяВ альбом, воображеньем яркимСобытий оживляя ряд:Беседы, шуточки, подарки,Свой ослепительный наряд,За ужином забавы, песни…Упоминает всех гостей,Явившихся на праздник к ней,В особенности интересных:«Приехали на день рожденьяГолицын, Гнедич, брат мой ЛьвовИ Пушкин, по обыкновенью,За ними Глинка и Крылов.Red Rower, как я называюПоэта, кажется, влюблёнВ Закревскую. Толкует онМне всё о ней, не преставая,Заставить ревновать желая,Но сам же тихим голоском,Предмет любимый оставляя,Мне молвит нежности притом.Но был любезный, добрый, милыйКазак героем дня сего…И лишь доверчивость егоМне беспокойство приносила…»Анета, записью довольна,Закрыв дневник, идёт к окну,Вдыхает чистый воздух вольный,Недолго смотрит в вышину,Внимая сказке звёздной ночи,И, успокоившись душой,Ложится на диванчик свой.Смежает сон ей тихо очи.

VII Конец августа 1828 года

Желтеют меж зелёных сосенБерёзки, клёны вдоль дорог.К ним тихо прикоснулась осень,Едва ступивши на порог,И начинают падать листья.Чуть голубеет свод небес.Багрянцем украшают лесРябин нетронутые кисти.Звенит бубенчик под дугою —Неутомимый балагур.В именье, сердцу дорогое,Поэт, покинув Петербург,Вновь едет. Ныне приглашеньеОлениных он получил,В Приютино к ним поспешил,Важнейшее приняв решенье.Он долго думал перед этим,Сомненьем тягостным томим,И образ ангельский АнетыВсё время оживал пред ним.Поэт объятий АграфеныЗабыл мучительную сласть:К Закревской он иную страстьПитал, мечтая сокровенноВсё ж на Олениной жениться,Найти родную душу в ней,Семейным счастьем насладитьсяИ быть во всём опорой ей.Хоть маменька её, конечно,Себя сурово с ним ведёт,

Её отец его поймет:К поэту относясь сердечно,Радушный Алексей ОленинЕго ценил и привечал.В восторге от его творений,Заглавный лист нарисовалОн для «Руслана и Людмилы».Умён старик и даровит.Быть может, дочь благословитНа брак Оленин, добрый, милый?Поэт готов Анеты радиЖизнь холостую изменить.Ему б с родителями сладить,Её он сможет покорить.Она признаний избегает,Благоразумна и горда,Но с ним приветлива всегдаИ нежных слов не отвергает…Так размышлял дорогой тряскойПоэт, надеждой обольщён.К дверям подъехала коляска.В переднюю заходит он,Идёт в столовую с волненьем.Закончен без него обед.Ведёт хозяин в кабинетЕго к себе для объяснений.И Пушкин после извиненья,Оставшись с ним наедине,Заводит речь без промедленья:«Вам всё известно обо мне.Я Вашу дочь люблю безмерно.Хоть не служу и не богат,Но труд и признанный талантМне принесут достаток верный.Назвать женой её мечтая,Молитвы к Богу возношу.Я сердце Анне предлагаю,У Вас руки её прошу».Он, кончив пылкие признанья,Ответа ждёт. Глаза живымОгнём блистают голубым,Полны любви и упованья.Лицо Оленина, обычноСветившееся теплотой,Овеял холод непривычный.Поэту молвит он: «Друг мой,Талант ваш, гордость всей отчизны,Я уважаю и ценю,Но Вам любимицу моюЯ не отдам. Ваш образ жизни

И достоянье, что ж лукавить,Рождают опасенья в нас.Я дочку не хочу заставить:Анета ведь не любит Вас.Кощунственной «Гаврилиадой»От всей души возмущена,Не хочет и моя женаОтдать Вам дочь. Наш дом не надоВсем этим более тревожить».Поэт, скрыв горе и печаль,Сказал с достоинством: «Ну что же,Мне, право, очень – очень жаль».Потом, откланявшись поспешно,В столицу едет он домой.Отказ, жестокий и прямой,Наполнил сердце тьмой кромешной.Отвергнутый и нежеланный,Обидой Пушкин уязвлён.Душа болит, болит от раны.В друзьях разочарован он.Смеркается. Трясясь в карете,Не может глаз сомкнуть поэт,А месяц равнодушный светЛьёт слева – по дурной примете.