Наша первая революция. Часть I
Шрифт:
«Новая Жизнь» N 14, 16 ноября 1905 г.
Л. Троцкий. МАНИФЕСТ К СОЛДАТАМ [230]
Совет Рабочих Депутатов отвечает солдатам:
Братья-солдаты армии и флота!
Вы часто обращаетесь к нам, Совету Рабочих Депутатов, за советом и поддержкой. Когда арестовали солдат Преображенского полка, вы обратились к нам за помощью. Когда арестовали учеников военно-электротехнической школы, вы обратились к нам за поддержкой. Когда флотские экипажи высылались под конвоем из Петербурга в Кронштадт, они искали у нас защиты.
230
Во время ноябрьской стачки революционное брожение началось и среди солдат, на что правительство немедленно реагировало рядом репрессий. Тогда солдаты стали обращаться к Совету за помощью и поддержкой. Ответом на эти запросы и явился «Манифест к солдатам», выпущенный Советом в последние дни стачки.
Целый ряд полков посылает к нам своих депутатов.
Братья-солдаты, вы правы. У вас нет другой защиты, кроме рабочего народа. Если
Рабочие всегда за честных солдат. В Кронштадте и Севастополе рабочие боролись и умирали вместе с матросами. Правительство назначило военно-полевой суд над матросами и солдатами в Кронштадте, тотчас же петербургские рабочие повсеместно прекратили работу.
Они согласны голодать, но не согласны молча глядеть, как истязают солдата.
Мы, Совет Рабочих Депутатов, говорим вам, солдаты, от имени всех петербургских рабочих.
Ваше горе – наше горе, ваши нужды – наши нужды, ваша борьба – наша борьба. Наша победа будет вашей победой. Одни и те же цепи сковывают нас. Только дружные усилия народа и армии разорвут эти цепи.
Как освободить преображенцев? Как спасти кронштадтцев и севастопольцев?
Для этого нужно очистить страну от царских тюрем и военных судов. Отдельным ударом нам не освободить преображенцев и не спасти севастопольцев и кронштадтцев. Нужно общим могучим натиском смести с лица нашей родины произвол и самовластие.
Кто может сделать это великое дело?
Только рабочий народ вместе с братскими войсками.
Братья-солдаты! Пробуждайтесь! Подымайтесь! Идите к нам! Честные и смелые солдаты, соединяйтесь в союзы!
Будите спящих! Тащите отставших! Сговаривайтесь с рабочими! Связывайтесь с Советом Рабочих Депутатов!
Вперед, за правду, за народ, за свободу, за жен и детей наших!
Братскую руку протягивает вам Совет Рабочих Депутатов.
«Известия СРД» N 8.
Л. Троцкий. ДОБРОГО УТРА, ПЕТЕРБУРГСКИЙ ДВОРНИК!
Петербургский дворник просыпается от полицейского кошмара. 13 ноября в Соляном городке собралось 2.500 дворников для обсуждения своих нужд. Дворники не хотят более служить орудиями полицейского насилия. Они предъявили свои требования и ждут ответа.
Дворникам предложено было подписаться под благодарственным адресом по поводу 17 октября. Они отказались. Свобода дарована, – но еще «не доказана». Самые скромные человеческие требования, предъявленные дворниками, не удовлетворены. С чего же тут радоваться и благодарить? И петербургские дворники поняли это и отказались «припадать к стопам».
На совести петербургских дворников много грехов и преступлений. По приказу полиции они не раз и не два избивали честных рабочих и студентов. Избивая борцов за свободу, дворники закабаливали самих себя полиции. Полиция насильничала над ними, а население возненавидело их.
Но настал час всеобщего пробуждения, – и петербургский дворник раскрывает глаза.
Доброго утра, петербургский дворник!
«Русская газета» [231] N 388, 15 ноября 1905 года.
231
«Русская Газета» была вначале, под редакцией Дучинского, политически совершенно бесцветной. В 1905 г. газета начинает быстро леветь и к 15 ноября 1905 г. переходит в руки социал-демократии. Ближайшее участие Троцкого и Парвуса дает «Русской Газете» уже ярко выраженную революционную окраску.
В дни революционного подъема тираж газеты превышал 100 тысяч экземпляров.
Л. Троцкий. ЗАЩИЩАЙТЕ СВОБОДНОЕ СЛОВО!
Для рабочих свободное слово – то же, что хлеб и воздух. Для правительства свободное слово – нож острый. Свободное, открытое, смелое слово, как солнце, освещает землю; честные души радуются солнцу, а подлость боится света и, озираясь, ищет потемок.
Самодержавное правительство всегда душило свободную мысль и свободную речь. Когда существовало крепостное право, никто не смел писать о суровой мужицкой судьбе, о бесстыдных жестокостях помещиков-дворян. Потом крепостное рабство было уничтожено (наполовину!) – на его месте оказалось рабство наемное. Правительство в течение долгого ряда лет запрещало газетам касаться положения рабочих, их нужд, их кровных интересов, их борьбы. Нельзя было даже заикнуться о стачках, о рабочих союзах. Когда социал-демократия хотела обличить какие-нибудь насилия фабриканта или полиции, ей приходилось это делать нелегально, т.-е. незаконно, в тайной типографии. Полиция накрывала такие типографии десятками, отбирала шрифт, а самих наборщиков подвергала зверской каре. Сколько их погибло по тюрьмам и в ссылке! Славная память мученикам свободного слова! Со страшными муками рождались свободная рабочая мысль и свободная речь. Но рабочие не щадили своих сил.
Прошло много лет беспощадной борьбы за свободу. Наконец, в октябре 1905 г. рабочий класс могучим ударом вырвал у царского правительства свободу для себя и для всего народа. Правительство было вынуждено обещать в манифесте 17 октября свободу слова. Правда, гр. Витте хотел было сохранить цензуру, но союз наборщиков объявил, что не станет набирать такие книги и газеты, которые будут просмотрены цензором. Издатели согласились с требованием рабочих, – и проклятая цензура была таким образом убита.
Немедленно же стали появляться социал-демократические рабочие газеты: возникла «Новая Жизнь», еще раньше присоединилась к социал-демократам «Русская Газета», потом появилось «Начало». Раздалось, наконец, в рабской России настоящее смелое, открытое слово! Социал-демократические газеты объявили войну не на жизнь, а на смерть всякому гнету и всякой лжи. Все палачи затрепетали, и все хищники оскалили клыки, заслышав могучее, свободное слово. Правительство немедленно же показало, что обозначают обещанные манифестом свободы. Оно конфисковало (т.-е. насильнически отняло) программу российской социал-демократической рабочей партии, а также по одному номеру «Русской Газеты», «Новой Жизни» и «Начала». Сверх того, оно привлекло редакторов «Новой Жизни» и «Начала» к судебному следствию по 129 статье, т.-е. за призыв к ниспровержению существующего строя.
Кто же будет судить эти социал-демократические газеты? Старые судьи, т.-е. те самые чиновники, с которыми мы ведем беспощадную борьбу. Правительство хочет снова посадить свободное социал-демократическое слово за тюремную решетку.Но этому не бывать!
Рабочие своим мужеством и энергией завоевали для России свободное слово и они же покажут, что не позволят грязной руке прикоснуться к свободному слову!
Сознательные рабочие, вперед. Разъясняйте на собраниях и митингах, что старый режим решил во что бы то ни стало раздавить, уничтожить, стереть с лица земли рабочие газеты.
Товарищи-рабочие! Социал-демократическая печать, это – ваша печать! Она защищает ваши нужды и раскрывает перед вами козни ваших врагов. Теперь социал-демократической печати грозит опасность. Палач заносит над ней руку. Будьте готовы, товарищи, по первому сигналу подняться на защиту рабочей печати.
Долой цензуру! Долой чиновничьи суды! Долой полицейские насилия!
Да здравствует свободное слово!
«Русская газета» N 399, 27 ноября 1905 г.
Л. Троцкий. РЕЗОЛЮЦИЯ СОВЕТА РАБОЧИХ ДЕПУТАТОВ ОБ АРЕСТЕ ХРУСТАЛЕВА-НОСАРЯ
(27 ноября [232] )
26 ноября царским правительством взят в плен председатель Совета Рабочих Депутатов. [233]
Совет Рабочих Депутатов временно избирает нового председателя и продолжает готовиться к вооруженному восстанию.
«Новая Жизнь» N 26, 30 ноября 1905 г.
232
26 ноября, по приказу министра внутренних дел, в помещении Исполнительного Комитета на Торговой улице был арестован председатель Совета Рабочих Депутатов Хрусталев-Носарь. Арестованный вместе с ним Чернов, случайно находившийся тут же, был через несколько часов освобожден. Вечером того же дня на заседании Исполнительного Комитета, состоявшемся в квартире присяжного поверенного Н. Д. Соколова под председательством т. Сверчкова, рассматривался вопрос о происшедшем аресте, о дальнейшей тактике Совета и о кандидатуре в председатели.
После долгих прений была единогласно отвергнута мысль об объявлении в знак протеста всеобщей забастовки и принята резолюция, предложенная т. Троцким.
Тогда же было решено организовать на следующий день рабочие митинги, на которых предложить рабочим самим выдвинуть кандидатуры на место председателя Совета.
233
Хрусталев-Носарь (подробную характеристику см. в приложении) – юрист по образованию, некоторое время работал адвокатом на юге России. В июле 1905 года образовал рабочую группу «Союза Освобождения» (из которого впоследствии развилась партия к.-д.); 14 октября 1905 года, на втором заседании Петербургского Совета, был, по предложению социал-демократов, избран председателем Совета, как беспартийный. Однако, в первые же дни работы Совета, оставаясь формально председателем, был фактически отстранен социал-демократией от политического руководства делами. Ввиду роста влияния социал-демократии в Совете и рабочих массах Хрусталев присоединился к социал-демократам (меньшевикам). Полиция, переоценивая роль Хрусталева-Носаря, как руководителя петербургского рабочего движения, решила арестовать его еще в начале деятельности Совета, но отложила свое намерение по просьбе директора одного металлургического общества, Белова, который указывал на то, что Хрусталев-Носарь сдерживает страсти. Лишь 26 ноября полиция осуществляет свое намерение и арестовывает Хрусталева-Носаря.
На дознании Хрусталев-Носарь, между прочим, показывал (стр. 51 обвинительного акта), что «Совет стоял за ограждение интересов рабочего населения и твердо стоял на правовой почве, проведенной в жизнь манифестом 17 октября».
В июне 1906 года он уже называет свои показания «нервной развинченностью». Приговоренный к ссылке, он вскоре бежит за границу. В 1907 г. его приглашают на Лондонский съезд, где он пытается играть видную роль, но терпит неудачу и отправляется в Париж. В Париже, после провалившейся попытки организовать синдикалистскую группу, Хрусталев увлекается богоискательством и читает рефераты на темы о религиозном характере русского народа. Потерпев и на этом новом поприще неудачу, он бросается в спекуляцию: получает деньги по фальшивым векселям, заключает займы под несуществующие ценности и т. д. Вначале это проходит для него безнаказанно, так как многие лица, знавшие о его проделках, считали необходимым, из сочувствия к русской революции, оградить его имя от скандала. Однако, в 1913 г. Хрусталев-Носарь привлекается к суду собственным товарищем по обвинению в краже. С этого момента Хрусталев опускается все ниже и ниже.
С началом войны Хрусталев-Носарь становится ура-патриотом. При содействии французских министров он получает 2 сентября 1915 г. паспорт, в котором значится: «направляется в Петроград на предмет представления судебным властям». Однако, жандармский офицер не допустил Хрусталева представиться властям в Петрограде, арестовав его на станции Торнео и под конвоем отправив в тюрьму. Через год петроградский окружной суд приговорил его за побег из ссылки к 3 годам каторжных работ. Революция 1917 года освободила его из дома предварительного заключения. Он приезжает в Петроград и принимает участие в организации выборов в Петроградский Совет, надеясь, что рабочие Петрограда, вспомнив его работу в 1905 г., поставят его на видное место. Встреченный холодно рабочими он уезжает на родину, в Переяславль. Летом 1917 года он пытается организовать «переяславскую республику Хрусталева-Носаря». В 1918 году, под крылышком скоропадчины, Хрусталев выпускает книгу, в которой он обливает грязью деятелей революции и, прежде всего, большевиков. Но он не удовлетворяется одной литературной деятельностью: он становится начальником гайдамацкой полиции и посылает провокаторов и шпионов в местную организацию (большевиков). Узнав о сроке восстания, он вызывает гайдамацкую конницу для его подавления. После прихода Советской власти в Переяславль Хрусталев делает безуспешную попытку проникнуть в советские органы. В то же время он завязывает сношения с петлюровцами и оставшимися гетмановцами, снова принимается за спекуляцию, пьянствует и т. д. В 1918 г. он был расстрелян, как спекулянт и контрреволюционер.