Наша родословная

— Хорошо, — бормочет она себе под нос, прежде чем внезапно стянуть с себя футболку. Ее груди обнажены, соски покрыты камешками от холода, витающего в воздухе. Какого черта она делает? Мы на публике, и, скорее всего, за нами сейчас наблюдают охранники.

— Какого хрена, Луна, не… — рука Кая останавливает мою, когда я хватаю ее за футболку и натягиваю ее обратно через голову, и я рычу на него, чувствуя, как кровь стучит у меня в ушах.

Слегка качая головой, он указывает на ее обнаженную грудь. Сбитый с толку, я смотрю, что он мне показывает, и мое сердце останавливается. Беглый взгляд на Оскара и Паркера, и у них тоже широко открыты челюсти.

Четыре маленьких капельки краски разных пастельных тонов нанесены между ее грудями, и поверх каждого цвета — символ. Вверху находится отметина фиолетовой краской с вытатуированным в центре контуром Пакмена. За ней следует зеленая отметина с выгравированным сверху черепом.

Мой пульс звенит у меня в ушах, пока я продолжаю осознавать, что она сделала. Еще два пятна краски покрывают ее кожу, пастельно-голубое и розовое, с вытатуированной луной на одном и пером на другом.

Срань господня. Наша девушка, наша жена, пометила себя маленькой копией татуировок, которые есть у каждого из нас на ее коже.

Паркер наклоняется вперед, целует Луну в губы и что-то шепчет ей, но я не слышу, что он говорит. Оскар следует его примеру, и я вижу, как она улыбается ему. Кай отпускает мою руку, направляясь к ней, пока я сажусь обратно на колени, желая, чтобы мой мозг наверстал упущенное.

Как только Кай двигается, мое тело делает то же самое, само по себе, прижимаясь губами к ее рту. Я не могу подобрать слов, чтобы описать то, что это заставляет меня чувствовать, но это делает мое тело. Она охотно открывается мне, вся неуверенность в себе, все, чего я боялся, — все напрасно. Она пометила меня на своей коже, она хочет, чтобы я был здесь. Она не просто соблюдает какое-то старое семейное соглашение, я нужен ей так же, как она нужна мне.

Отстраняясь, чтобы прижаться своим лбом к ее лбу, я лихорадочно ищу ее глаза. Я едва могу дышать, и мне кажется, что мой разум вот-вот взорвется, если я не заговорю.

Делаю глубокий вдох, мои губы касаются ее губ, когда я заглядываю глубоко в ее глаза. — Я люблю тебя, Луна Стил, — шепчу я.

Ее рука поднимается, чтобы взять меня за подбородок, и она лучезарно улыбается мне. — Я тоже люблю тебя, Роман Стил-Ривера. — мое сердце наполняется любовью и потребностью. Я не знал, как сильно мне нужно было произнести эти слова, не говоря уже о том, чтобы услышать их в ответ.

Она нужна мне. Она нужна мне прямо сейчас, но не на песке. Прикрываю ее всем своим телом и прячу ото всех.

— Кай, Оскар, мне нужно, чтобы вы взяли кого-нибудь из команды и отвлекли родителей. — я слышу, как Оскар стонет и ворчит в ответ, но они оба встают, когда я отодвигаюсь от Луны.

Целуя ее в губы, Оскар помогает ей подняться на ноги. — Ну, я, блядь, провожу ее, если ты хочешь ее только для себя. Но тебе лучше помнить об этом, когда придет время, — говорит он, и я похлопываю его по спине, предоставляя ему роскошь прогуляться с ней.

Поднимаясь прямо по деревянным ступенькам, я пересекаю траву и перелезаю во внутренний дворик за пределами нашей комнаты. Когда я толкаю дверь, которую оставил приоткрытой, Паркер окликает меня, прежде чем я переступаю порог.

— Почему ты не сказал и мне отвлечь их тоже?

Я не могу сдержать ухмылку, которая появляется на моем лице при его вопросе. — Я сказал тебе почему, когда смотрел, как ты трахаешь нашу девушку с Оскаром, помнишь? — он на мгновение хмурится, прежде чем на его лице появляется понимание, его зрачки расширяются, когда он смотрит мне в глаза.

— А теперь, блядь, иди сюда и приведи с собой нашу горячую жену.

*****

(Паркер)

Черт возьми, черт возьми. Черт возьми. Черт возьми.

У меня вспотели ладони, мне не терпится попасть туда, но Оскар не торопится, пока добирается сюда с Каем и Луной. Я оглядываюсь на дверь во внутренний дворик, которую Роман оставил открытой, и мой член напрягается под джинсами. Протискиваясь сквозь джинсы, я пытаюсь облегчить боль, но бесполезно.

Оскар улавливает движение, его глаза горят, когда он каким-то образом умудряется идти медленнее.

К черту это.

Подойдя, Луна смотрит на меня в замешательстве, когда я вырываю ее руку из руки Оскара.

— Нечестно, придурок, ты оставляешь меня с парнем, который не любит экспериментировать, — ворчит он, и я усмехаюсь желанию в его голосе.

— Оскар, скоро мы снова сыграем, я обещаю. — я подмигиваю через плечо, прежде чем поднять Луну над каменной стеной, окружающей внутренний дворик, и следую за ней.

Закрывая за собой дверь, я на мгновение прислоняюсь к ней, наблюдая, как Роман стягивает футболку через голову. Показывая его точеный пресс и татуировку в виде черепа на всю спину, я не могу решить, на какую сторону его лица я бы предпочел смотреть.

— Задерни шторы, Паркер.

Луна переводит взгляд с нас на шторы, в ее глазах желание, когда она осматривает нас. Я вслепую задергиваю занавески позади себя, не желая пропустить ни секунды происходящего. Роман встает позади Луны, поворачивая ее лицом ко мне, и проводит руками по ее бокам. Медленно проводя губами вверх по ее шее, он прикусывает мочку уха, когда добирается до макушки.

— У меня есть видение, принцесса, и я хочу воплотить его в жизнь, — говорит он ей на ухо, и она нетерпеливо кивает в знак согласия, даже не зная, что это такое. — Я хочу, чтобы Паркер был между нами, принцесса. Я трахаю его, пока он глубоко внутри тебя.

Я наблюдаю, как она вздрагивает от его слов, ее глаза оглядывают меня с головы до ног. Прислонившись спиной к занавеске, я расстегиваю пуговицу на джинсах, сжимая головку члена, чтобы не кончить слишком рано. С тех пор как он прошептал мне на ухо эти слова, я хотел почувствовать их обоих одновременно.

Луна смотрит на меня, пытаясь оценить мою реакцию на то, что ей предлагают. — Я действительно хочу этого, если Паркер тоже этого хочет, — стонет она. Я не могу удержаться от того, чтобы мой член не дернулся вверх в моей руке от ее голоса.

— Я действительно, очень хочу этого, Ангел.

— Хорошо, — бормочет Роман, стягивая ее топ через голову, обнажая проколотые соски и совершенно новую тушь. Она выглядит сногсшибательно, как всегда, но ее маленькие символы, представляющие каждого из нас, зажигают меня. — Давай сначала подразним его, хорошо? — он смотрит на меня с ухмылкой на лице, когда его рука обхватывает ее грудь, осторожно, чтобы не коснуться ее недавно отмеченной кожи.

Луна стонет в ответ, наблюдая, как моя рука исчезает под боксерскими трусами. — Но я хочу прикоснуться к нему, детка. — облизывая губы, она смотрит на меня полуприкрытыми глазами, сексуальная, как грех.