Наша служба

Снова вскочив на ноги, Антон обернулся и увидел несущегося к нему крагианца. Он схватился за упаковочную ленточку на одной из коробок и обрушил всю эту груду из картона, дерева, пластика и целлулоида на Периона.

Не дожидаясь, пока крагианец выберется, Антон бросился к той куче коробок, в которую угодил его стазис.

– Урой его, красавчик! – не переставала бесноваться стриптизёрша.

– Ты за кого вообще болеешь? – крикнул танцовщице Антон, разбрасывая в стороны коробки в поисках оружия.

– А мне всё равно, я запрограммирована на поддержание веселья, даже если весельем является пьяная драка, – абсолютно спокойно ответила танцовщица и тут же заорала: – Крови! Кровищи! Покромсай его, Мишутка!

Прокофьев бросил взгляд через плечо. Перион уже выбрался из-под завала. Мало того, где-то в коробках он нашёл старинный меч! В этот миг Антон проклял всех и каждого, кому хоть раз приходило в голову или придёт в будущем, что оружие в подарок – это хорошая идея. Плохая! Очень плохая!

Крагианец уже нёсся к сержанту, замахиваясь мечом, когда рука Антона наткнулась на рукоять пистолета.

Антон выдернул оружие, развернулся к Периону и спустил курок.

Вместо сиреневого луча стазиса в глаза крагианца ударила струя воды. Временно ослеплённый Перион проскочил мимо Антона и рубанул мечом пол. В стороны полетели искры.

Сержант развернулся и со всего маху опустил рукоять игрушечного пистолета на затылок замешкавшегося крагианца. Тот кулём повалился на пол.

Антон уставился на пистолет. Вместо табельного оружия он сжимал в руке игрушечный водяной пистолет.

Стриптизёрша захлопала в ладоши. Не обращая на неё внимания, Антон расшвырял ящики ногой и нашёл-таки своё оружие. Не дожидаясь, пока Перион очнётся, Антон выстрелил в него. Крагианца окутало сиреневое сияние. Теперь не скоро очнётся. И то хорошо.

Антон уселся на пол и привалился к какой-то коробке. Немного посидел, приходя в себя, потом дрожащей рукой вынул телефон и вызвал Семёныча.

– Жив? – первым делом спросил старшина.

– Да, спасибо. Он меня только помял немного.

– Да не ты! Крагианец жив? Мне только не хватало бумажной волокиты с объяснениями причины его смерти!

Антон заскрипел зубами, но сдержался.

– Жив. В стазисе.

– Постарайся, чтобы он живым и на станцию к нам попал, – заявил старшина и отключился.

Антону захотелось от злости разбить телефон о стену, но он сдержался. Вот вернётся на станцию и разобьёт его Семёнычу о голову.

– Мы выбираемся, – заявил Антон, лелея несбыточные мечты о жестокой расправе над старшиной.

– Как? – спокойно спросил Семёныч.

– Что как? Пешком! Дотащу его как-то.

– Пилот в скафандре?

– Нет.

– Я же сказал, температура повышается. Ты в скафандре, тебе не страшно. А он изжарится, пока ты дотащишь его наверх. Скафандр пилота – на капитанском мостике. Тебе туда не добраться. Или ты думаешь, что в стазисе ему ничего не станется? Тогда вот тебе задачка для раздумий: если тебя взять в стазис и облить жидким азотом, ты сможешь прийти в себя?

– Вот вам отгадка, – заявил Антон, глядя на аквариум с ледяными карпами. – Я уже знаю, как его уберечь. Осталось продумать детали.

Сунув телефон в карман, Прокофьев вскрыл ближайший металлический ящик, вытряхнул содержимое и сунул туда крагианца. Потом Антон схватил аквариум и перелил из него воду вместе с рыбками. В тот же миг от них под водой во все стороны побежали кристаллики льда, и вскоре вся внутренняя часть коробки заледенела. В стазисе жизнедеятельность Периона практически остановилась, так что утопление или удушение ему не угрожало.

Когда Антон закончил, сквозь дыру в стене уже начали течь ручейки талой воды. Семёныч был прав, завал растаскивать не нужно. Это хорошо. А вот скорость, с которой вода растаяла, Прокофьева беспокоила. Реактор перегревался быстрее, чем надеялся сержант.

Осталось придумать, как дотащить этот псевдоскафандр к инкубатору. Антон его даже поднять не сможет. Если бы не потепление, его можно было бы катить по льду. Но как быть со ступеньками?

Прокофьев подозвал танцовщицу и потянулся за бумажником.

– Хочу увидеть танец с коробкой, – заявил он, протягивая танцовщице купюры.

– Это что?

– Вот коробка, ты будешь идти передо мной и танцевать с коробкой.

Танцовщица спрятала деньги.

– Я много извращенцев повидала, но ты взрываешь мой электронный мозг.

Прокофьев натянуто улыбнулся:

– Это вы ещё с Семёнычем не беседовали… – Он поднялся. – Идём.

Микси подняла ящик и пошла перед Антоном, пританцовывая.

Нужно признать, Прокофьеву такой вариант побега с корабля нравился. И ящик нести не нужно, да ещё и танцовщица от грустных мыслей отвлекает.

В соседнем с трюмом помещении воды было уже по колено, и она прибывала, стекая по ступенькам, стенам, сквозь вентиляционные решётки. На поверхности плавали быстро тающие куски льда.

Ничего! Скоро они выберутся! Скоро…

Антон чуть не налетел на неожиданно застывшую стриптизёршу.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил сержант.

– Блок программы. Если мой танец не вызывает… реакции у заказчика, я обязана что-то в нём изменить. Ты просто идёшь следом, физиологическая реакция не видна. Думаю, лучше оставить эту коробку здесь и попробовать обычный танец.

Прокофьев запаниковал. Только этого не хватало! Сам он ни за что не дотащит ящик с крагианцем.

– Я реагирую! – закричал от отчаяния Антон. – Ещё как реагирую! Да! О да! Неси этот ящик! Мне это так нравится!

Прокофьев чувствовал себя полнейшим идиотом, но это подействовало. Микси снова начала пританцовывать и пошла вперёд, так и не оставив ящик. Стриптизёрша несла груз, движимая вздохами и стонами Прокофьева.

Хорошо хоть танцовщица была изготовлена на Земле. Некоторые расы от возбуждения начинают выделять определенный запах или бьются в конвульсиях. Магмиты, как слышал Прокофьев, от возбуждения вообще воспламеняются. Симулировать такое было бы намного труднее. Заниматься самосожжением даже ради спасения крагианца было бы слишком.