Наша трагическая вселенная

Чтобы связать трубу, которой носок и является, пока не дойдешь до пятки и не свернешь в направлении мыска, нужно просто провязывать подряд все петли с каждой спицы, на которых есть пряжа, используя свободную спицу. Очень похоже на жонглирование, которому я тоже научилась по одной книге много лет назад. В жонглировании главное помнить, что мяч подбрасывается той рукой, в которую сразу же должен упасть другой мяч. С носками все примерно так же. К полуночи у меня уже выработался некий ритм, и я связала семь рядов «резинкой два на два». Затем я перешла на обыкновенную платочную вязку и продолжила вывязывать свою носочную трубу. И она действительно была похожа на начало носка! Я просто не могла в это поверить. В ту ночь, ложась спать, я не положила телефон рядом с собой на подушку. А утром даже не смогла вспомнить, где его оставила. Роуэн мог бы слать мне сообщения всю ночь напролет, и я бы об этом ничего не узнала.

Когда телефон наконец нашелся, я набрала Либби.

— Ты ни за что и никогда не угадаешь, что я сейчас делаю! — заявила я.

— Трахаешься с дядей Боба?

— Либби!

— Извини.

— Ну сколько можно!

— Ладно, ладно, больше не буду.

— В общем, давай отгадывай заново.

— Варишь для нас варенье из ревеня? Нет, этим ты уж точно не занимаешься. Но вообще его сейчас все спрашивают, как раз время тепличного ревеня. — Она вздохнула. — Чертов магазин. Люди только и думают, что о еде. Неужели у них не бывает других радостей, кроме как наесться и жиреть, сидя перед теликом?

— У тебя все в порядке? — спросила я.

— Я опять по уши в дерьме. По уши. Собиралась тебе сегодня звонить. Ты занята в обед?

— Нет, а что?

— Я приеду. Встретимся в «Фогхорне», ладно? Заодно покажешь мне свое жилище.

— Договорились.

Либби не назвала точного времени нашей встречи «в обед», поэтому я отправилась в «Фогхорн» в 12.15, захватив с собой вязание, устроилась у огня и стала ждать ее там. Эндрю принес мне полпинты «Зверя» и розовую соломинку.

Смеясь, он помахал соломинкой у меня перед лицом.

— Мы все знаем, что у тебя множество талантов, — сказал он. — Но даже тебе не удастся пить и вязать одновременно! Поэтому вот тебе соломинка: когда тетя Айрис вязала, она пила через соломинку. Напивалась в усмерть, теряла повсюду свои спицы и орала матросские песни, а иногда могла просидеть так до самого рассвета. У нее, кажется, даже было несколько специальных вязальных песен, но она наверняка придумала их сама.

— Я читаю ее книгу, — сказала я. — Оттуда и узнала, как это делается.

Я продемонстрировала ему свой носок, который для постороннего взгляда, возможно, пока еще вовсе не был никаким носком. И все-таки я связала уже целых тридцать шесть рядов, и, по-моему, он постепенно становился на что-то похож. Я думала, что Эндрю краем глаза глянет на мое вязанье и сделает вид, что впечатлен, но вместо этого он наклонился ко мне поближе, снял с носа очки и аккуратно провел своими крупными пальцами по моей работе.

— Неплохо, — сказал он. — Не обращай внимания на неровности и пыль в пряже — все это уйдет после первой же стирки. Хорошая шерсть. Заказы принимаешь?

— Заказы? — я расхохоталась. — Да я еще даже до пятки не дошла. Это мой самый первый носок, и он станет последним, если я с ним не справлюсь. Впрочем, его всегда можно превратить в гетру.

— Нет ничего лучше, чем носки, сделанные своими руками, — сказал он. — Она всегда мне их вязала.

— Айрис?

— Да. Она полдеревни обеспечивала носками. После того как поносишь носки домашней вязки, покупных уже не захочешь. Это совершенно разные вещи.

— Знаешь что? — сказала я, прищурившись. — Если я довяжу эту пару — а на нее, предупреждаю, может уйти миллион лет, — следующую свяжу для тебя. В благодарность за домик и все остальное. Мне здесь очень хорошо живется, я даже не могу описать, насколько хорошо.

— Ну что ты, не стоит благодарности, — сказал он, возвращая на нос очки. — Я все время над тобой подшучиваю.

Я пожала плечами.

— Да ничего. Кстати, я тут собираюсь написать о книге Айрис в газету. Может, ты захочешь сказать об этом издателю?

Эндрю улыбнулся.

— Спасибо, старина. А вообще, чего это я? Кто же отказывается от вязаных носков? Свяжешь мне пару — и можешь пользоваться дровами бесплатно. Плюс — несколько бесплатных пинт «Зверя», то есть нет, много бесплатных пинт.

— Договорились!

Эндрю ушел за стойку мыть бокалы. А я продолжила вязать, пока полчаса спустя в дверях не появилась Либби с коробкой ревеня в руках.

— Ха-ха! — поприветствовала она меня.

— Ха-ха, — ответила я. — Ладно, я сварю варенье.

Она поставила ревень на край стола, подсела ко мне и сняла солнечные очки.

— Охренеть, ты вяжешь носок!

— Да.

— Черт возьми, кто тебя научил? У тебя завелась новая лучшая подруга?

— Ну что-то вроде того, только мертвая.

Я рассказала Либби про Айрис Гласс.

— А самое крутое — это то, что мне дали в газете колонку и я каждую неделю должна «тестировать» новое хобби. Вот в следующий номер собираюсь написать о вязании носков.

К нам подошел Эндрю и обратился к Либби:

— Она целыми днями сидит в доме, вяжет, шьет и что-то мастерит. Отвезите ее в ночной клуб или куда-нибудь еще, пока она окончательно не превратилась в старика-отшельника.

Он рассмеялся и спросил, чего ей налить.

— Того же, что у Мег, — ответила Либби. — Боюсь, для клубов мы уже староваты.

— Да ладно, я не настаиваю. Я и сам отшельник. Не вижу в этом ничего плохого. А что будете есть, уже решили? Только что привезли устриц, и еще у нас сегодня неплохая сайда.

Мы заказали и того и другого, и Либби внимательно рассмотрела мой носок, периодически ахая от изумления, потому что она увидела, что у меня и в самом деле получается именно носок, а не что-нибудь другое.

— Никто не учится вязать носки по книге, — приговаривала она. — Это слишком сложно!

— Люди учатся по книгам самым разным вещам, — не согласилась я. — Правда, в основном это бывают плохие вещи, а моя колонка будет о том, как научиться по книгам чему-нибудь хорошему — к примеру, вязать носки.