Наше единственное лето: второй шанс

Даня аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся прядку. Я взяла его руку. Она сильно припухла, а в районе средней косточки была рваная рана. По моим щекам медленно потекли слезы.

— Эй, не надо… — Данин голос звучал обеспокоено и нежно одновременно.

Я обняла его и изо всех сил прижалась к его груди, слушая, как гулко стучит его сердце. Он нежно гладил меня по спине, укачивая на своих коленях. Постепенно я успокоилась. А все потому, что он был рядом.

— Пошли ко мне, я обработаю твои синяки, — вытирая оставшиеся слезы, я нехотя встала с его колен.

— Не переживай, я в порядке, — Даня улыбнулся, и тут же его лицо исказила боль, которую он старательно попытался скрыть, обернув в шутку.

— Пошли, мой гордый мужчина, мой папа все-таки врач, и что-что, а перевязки я умею делать.

— Слушаю и повинуюсь, любимая…

В груди стало тепло, я пошла вперед, чтобы скрыть пылающие щеки и совершенно идиотскую счастливую улыбку.

Глава 6

Дома было тихо, мы на цыпочках прошли в мою комнату и прикрыли дверь.

Пока я искала йод, перекись, вату и пластыри, Даня, стоя у двери, внимательно изучал мою комнату.

Светло-зеленые обои с оранжевыми кружочками, широкая кровать с желтым постельным бельем, голубые занавески и белый ковер с длинным ворсом — в общем и целом очень даже жизнерадостно. Слева — небольшой платяной шкаф. Письменный стол завален тетрадями, книгами и какими-то нужными листочками, а вдоль двух стен от пола до потолка — книжные полки. Рядом с кроватью в пяти довольно высоких стопках были сложены книги, которым не нашлось места ни в книжном шкафу, ни на столе.

— Я, конечно, догадывался, что ты любишь читать, но чтобы вот настолько… — Даня был сильно удивлен количеству книг и даже не пытался скрыть это.

Я улыбнулась:

— О, да. Будь осторожен, это заразно.

Я взяла его за руку и усадила на кровать.

При хорошем освещении я быстро промыла и продезинфицировала раны и ссадины на лице. Пока я стояла, склонившись над ним, Даня совершенно бесцеремонно разглядывал меня: мое лицо, шею, вырез на рубашке… От этого внимательного взгляда больших серых глаз у меня руки подрагивали, а по спине пробегали мурашки.

С рукой дело обстояло сложнее. Все пальцы шевелились, — не перелом точно. А вот рваная рана, длиной сантиметра три, выглядела не очень.

— Дань, руку надо бы зашить, — держа ее на коленях, сказала я.

— Ерунда, малая. До свадьбы заживет, — он постарался улыбнуться и даже подмигнул мне.

— Какой же ты красавчик со всеми этими ссадинами и синяками, — я встала, чтобы принести йод и залить рану.

— Шрамы украшают мужчину, — он поймал меня за руку и усадил к себе на колени. — И спасибо за «красавчика».

Я не выдержала и аккуратно поцеловала его, пытаясь не тревожить разбитую губу, но Даня быстро превратил мой целомудренный поцелуй в страстный и нетерпеливый. Я боялась сделать больно, поэтому позволила ему вести. И это было чертовски волнующе!

Почувствовав, что я полностью доверилась ему, Даня открыл глаза, посмотрел на меня и медленно развернувшись, осторожно положил меня на постель, оказавшись сверху. Он неспеша целовал мои щеки, нос, лоб и губы, задержавшись тут подольше, а потом спустился ниже — к шее и ключицам. Сердце и без того колотящееся как бешеное, сжалось и рванулось в бездну, а внизу живота стало невыносимо жарко. Я замерла, едва справляясь с бурей свалившихся на меня эмоций.

Наверное, я была похожа на испуганного олененка, потому что Даня вдруг отстранился и лег рядом.

— Не бойся, малая… — тихо сказал он, глядя мне прямо в глаза.

— Я не боюсь, — я невольно опустила взгляд под напором этого серого океана.

— Храбрая моя девочка, — он улыбнулся и нежно поцеловал меня.

— Я за тебя сегодня очень испугалась…

Лицо Дани исказилось от боли.

— Детка…

— Я не понимаю, как так вышло, что вы с Сашей подрались из-за меня.

Даня обнял меня и поцеловал в волосы:

— Какая же ты, Элька, глупышка… Может, мне не рассказывать тебе о том, что… — Даня намеренно замолчал, чтобы разжечь во мне любопытство.

— О чем? О чем? — я даже подскочила, и усевшись на него сверху, уперлась руками ему в грудь.

Даня шумно выдохнул:

— Нет, лучше не буду ни о чем рассказывать, — на его губах играла коронная кривенькая улыбочка, а руки уверенно легли мне на бедра.

И вот бы поставить этого наглеца на место, но мне все это до безумия понравилось! Я впервые ночью привела парня в свою комнату, мы в абсолютно недвусмысленной позе в моей постели, в любой момент в дверь могут войти родители или бабушка…, а я думаю лишь о том, что безумно, до сумасшествия хочу его поцеловать…

— Ну Даааань, — сотворив «самые милые глазки на свете» я похлопала ресничками и надула губки.

— О, нееет! — Даня картинно прикрыл ладонью глаза, словно закрывался от слепящего света. — Остановись, я все тебе расскажу!

Мы оба засмеялись. Даня сел, а я, словно уже тысячу раз так делала, обвила его ногами и руками. Его реакция на такое собственническое обращение не заставила себя ждать, и взяв мое лицо в свои теплые сильные руки, он поцеловал меня.

Оторвавшись от него, я шепотом спросила:

— Этот поцелуй, чтобы отвлечь меня, да?

— Угу, — он улыбался, — неужели для тебя какая-то болтовня важнее моего поцелуя?

Ой, хитрец! Он снова потянулся к моим губам, но я отстранилась, отчего Даня обиженно нахмурился. Получил, да? Каков ответ, таков привет.

Он чрезмерно тяжело вздохнул, снял меня со своих теплых коленей и усадил рядом.

— Причина, малая, в том, что ты очень сильно нравишься нам с Потаповым, — хорошо, что Даня не смотрел на меня, а то увидел бы, как у меня совершенно непроизвольно расплывается в идиотской улыбке рот. — А все потому, что ты чертовски привлекательная девочка, — он повернулся ко мне и с обожанием посмотрел на меня. — Есть в тебе что-то такое, что делает тебя в миллион раз привлекательнее и желаннее, чем сотни других девушек. Да еще этот твой характер колючий и неприступный — с ума можно сойти! — он вздохнул, на этот раз абсолютно серьезно. — При мысли, что к тебе прикоснется кто-то другой, я просто зверею. А зная, что Потапов делал это… — Даня сжал кулаки, отчего рана снова начала кровоточить. — Я хочу прибить его, а тебя заставить забыть все, что между вами было!

— Дурачок ты, Даня… — сказала одно, а сама почувствовала заполняющую всю меня радость. Почему-то от этого его собственнического признания у меня бабочки в животе вспорхнули.

— Еще какой, — как-то легко согласился он. — Я больше двух часов искал вас на набережной в День города. Так и знал, что Саня попытается тебя поцеловать. Меня реально трясло при мысли, что я не успею…

Я вспомнила тот вечер и появление Дани в момент, когда Саша уже почти поцеловал меня. А ведь если бы он тогда не остановил нас, все могло бы быть по-другому. В тот вечер мое сердце билось учащенно только для Сашки, и если бы мы сблизились, то, возможно, на Даню я даже бы и не поглядела.