Наше всё. Футбольная христоматия

 В 2006-м в матче с «Москвой» Баскаков на ровном месте придумал пенальти в наши ворота. В итоге мы потеряли заветные очки, деньги и несколько литров эндорфина — гормона удовольствия, который вырабатывается в крови спортсменов после побед. Но я настолько сдержанно воспринял осечку Баскакова, что поразился сам себе. Я в последние годы уже не рвал на себе волосы из-за ляпов арбитров, но тут впервые почувствовал: то, что нас засудили, — нормально. Судейство всегда в какой-то степени лотерея, в которой на этот раз повезло не нам. Все равно изменить ничего уже не удастся. Так какой же смысл изводить себя напрасными переживаниями?!

 Наверное, и по молодости тоже я говорил себе подобные слова, но тогда мне не хватало житейской мудрости, чтобы воспринимать их адекватно.

 «Тот, кто прошел через пустоту смерти и не сошел с ума, ценит сам факт жизни в любом ее проявлении». Я не раз был на волоске от футбольной смерти. Если сложить все мои травмы и дисквалификацию, получится, что я два с половиной сезона не имел возможности играть. Два с половиной сезона тяжкой психологической ломки! После этого на многие вещи смотришь иначе, как будто сверху вниз. Боль тебе причиняют лишь поражения, все остальное — суета сует.

 Тот же Баскаков — абсолютно нормальный мужик. Мне, например, с ним приятно общаться. Вот уже лет десять мы двигаемся параллельно. Примерно в одно время в вышке начинали: я — играть, он — судить. Знаем друг друга досконально. И это знание позволяет сделать вывод: в том роковом для нас эпизоде человек, как и подобает любому человеку, просто оказался не на высоте. Я считаю, что мы, футболисты, должны абстрагироваться от судейской темы и сосредоточиться на своей работе.

 И еще я бы посоветовал моим коллегам заранее учитывать манеру работы арбитра предстоящей встречи. Вот сейчас российскую Премьер-лигу обслуживают порядка двадцати — двадцати пяти основных рефери, и для меня среди них нет загадок. Я имею четкое представление об уровне квалификации каждого из них, об их профессиональном почерке, об отношениях к «Спартаку» и непосредственно к Егору Титову. Как только в газетах печатаются списки назначений на ближайшие матчи, я тут же принимаюсь анализировать информацию. Иногда бросается в глаза то, что арбитра, напортачившего в прошлом году в матче, допустим, между «Спартаком» и «Динамо», почему-то вновь назначили обслуживать поединок между этими клубами. Это настораживает.

 Тогда хорошенько обдумываю план действий: здесь лучше промолчу, здесь, наоборот, поднажму. Ромку Павлюченко предупрежу, чтобы руками от возмущения не махал, и так далее.

 Для меня самый тяжелый рефери — Игорь Захаров. Мы с ним как кошка с собакой. Он то ли был военным, то ли просто привык командовать, но его отличает приказной тон, порой перетекающий в грубость. Я же такого обращения не переношу. Захаров и сам не скрывает, что ему нужно быть мягче. Потому что агрессия, которая идет от него в сторону футболистов, бумерангом возвращается назад. Обстановка на поле становится нервозной. В 2005-м в «Лужниках», когда «Спартак» разгромил «Динамо» со счетом пять-один, мы с Игорем девяносто минут выясняли отношения. В 2006-м я нисколько не удивился, что у Сереги Овчинникова тот самый нашумевший срыв, предопределивший окончание его карьеры, произошел именно в матче, который обслуживал Захаров. Босс ведь тоже терпеть не может грубости.

 Молодые ребята любят возмущаться на поле, что-то пытаются доказать судье, зачастую используя ненормативную лексику. В случаях с Захаровым я особо строго предупреждаю наших пацанов: терпеть, не огрызаться, этот может спровоцировать и тут же дать карточку. Вообще нюансов множество. Один арбитр позволяет бороться, другой — нет. Один сразу зажигает желтую, другой ограничивается двумя устными предупреждениями. Один склонен назначать пенальти, другой лучше покажет горчичник за симуляцию.

 * * *

 Хоть и говорят, что для судей все равны, это все же не так. Да, некоторые арбитры предпочитают самоутверждаться за счет звезд, но обычно авторитетным игрокам позволено чуть больше, чем начинающим и легионерам. И это нормально. Если зеленый, еще ничего не добившийся салага будет учить судью уму-разуму, его просто необходимо наказать. Если же подойдет человек, уже не один десяток лет находящийся на плаву, познавший вкус чемпионата мира и Лиги чемпионов, то хочешь не хочешь с ним нужно как-то считаться. Футбол — это игра характеров. Кто кого: ты арбитра или он тебя. Некоторые рефери очень охотно «поддаются воспитанию», и когда футболисты на поле пытаются на них давить, те могут дать слабину. Но даже учитывая это, все равно считаю, что молодые не должны к судьям апеллировать. Их время придет с годами. Лично я не помню, когда впервые позволил себе заговорить со служителями Фемиды. Да и сегодня стараюсь вести себя с ними корректно. Свое мнение высказываю частенько, но на хамство никогда не перехожу.

 Впрочем, был в моей карьере случай, когда я повел себя вызывающе. В 2001 году в матче с «Ростсельмашем» мяч попал мне в живот, после чего я нанес удар по воротам и открыл счет. Радовался сильно, но, оказалось, Николай Левников гол не засчитал: решил, что я сыграл рукой. Я долго пытался доказать свою правоту — разумеется, ничего не добился. Рассердился жутко. На этой злобе вскоре вновь послал мяч в сетку — удержать меня было нереально. В порыве эмоций подбежал к Левникову и начал стучать себя по руке: дескать, давай показывай, что я опять рукой сыграл. Все мои жесты были очень красноречивыми. Благо вовремя подоспел Эдик Цихмейструк и увел меня от греха подальше.

 Поразительно, но с Левниковым связан и другой неприятный момент. В 1999-м году в Волгограде при счете три-два в нашу пользу на добавленной минуте этот арбитр назначил нам свободный удар из района штрафной площади, и мы упустили победу. На самом деле мяч попал Валере Кечинову в ягодицу и отлетел в руки к нашему вратарю Андрею Сметанину. Левников почему-то посчитал, что Валера умышленно отдал пас голкиперу (скажите, как можно отдать точный пас пятой точкой, даже если твоя фамилия Кечинов?!). После финального свистка мы чуть ли не всей командой носились за судьей по полю, взывая к его совести. Пожалуй, даже не столько к совести взывали, сколько костерили его последними словами. В таких ситуациях страсти выплескиваются через край и в ход идут угрозы: я тебя поймаю, я тебе припомню. Разумеется, никто никого ловить не собирается, это лишь ритуал такой — запугивающий. Подобные ситуации никого не красят, поэтому кто-то из игроков или тренеров команды должен проявить мудрость и вовремя предотвратить назревающий инцидент.

 К своим тридцати годам я созрел для роли миротворца, и в нашумевшем матче в Томске, где нас откровенно убил Павел Кулалаев, я за того заступился. Если бы столкнулся с подобным судейством несколькими годами ранее, то почти наверняка вместе с ребятами ринулся бы на арбитра врукопашную. А тут я уже понимал: рефери молодой и совершенно неопытный, он просто не сможет за себя постоять, и наши игроки рискуют зайти очень далеко и заработать дисквалификацию. Я видел, что все у нас были на взводе. Обида душила и затмевала рассудок. Драка казалась неминуемой, поскольку игроки «Томи» уже готовы были броситься на защиту судейской бригады. Оценив положение, я резко одернул Быстрова и Ковача. У Вовы были такие глаза, что не сомневаюсь: он бы этого Кулалаева разорвал на месте. Допускаю, Быстрый до сих пор жалеет, что я ему не позволил разобраться с рефери, потому что именно отобранных им двух очков нам как раз и не хватило для чемпионства. А с другой стороны, схвати тогда Вовка отсидку матчей в пять — мы могли бы набрать еще меньше очков, так как Быстрое несколько встреч вытянул на себе.

 Что касается Кулалаева, то я не берусь утверждать, будто он судил предвзято и выполнял чей-то заказ. Он фактически дебютировал в Премьер-лиге, и его возможностей никто не знал. Скорее всего, ему элементарно не хватило квалификации или он примитивно не справился с нервами. Говорю так, поскольку считаю себя способным определить причины, по которым судья свистит в одну сторону.

 Например, во Владикавказе в одном из последних матчей того неудачного сезона я с первых минут сделал вывод, что нас «заказали». Всякое в своей жизни повидал, но с таким произволом не сталкивался ни до, ни после. Нас буквально уничтожали. Во втором тайме рефери даже не позволял нам перейти на половину поля соперника. Находил любые предлоги, чтобы назначить штрафной в нашу сторону. Никогда я так не психовал, как тогда. Просто удивительно, как я не вцепился этому арбитру в глотку. Матч мы проиграли по всем статьям. После финального свистка чувствовали себя униженными и оплеванными. Мне потом сказали, что «лояльность» судьи оценивалась в двести тысяч долларов. Разумеется, фактов ни у кого нет и доказать это преступление не удастся, поэтому обвинять никого ни в чем не собираюсь.

 Самое тяжелое во всей той истории было доиграть до конца. Когда ты осознаешь, что твоей команде не светит даже ничья, почти невозможно сохранять самообладание. Хочется опустить руки, но опускать руки ты не привык. Весь наполняешься злостью, думаешь уже не о мяче и не о голах, а только о том, как с этим беспределом совладать. И злость твоя выплескивается на соперников, которые, не исключено, ни в чем не виноваты, поскольку находятся в неведении. И именно в такие отрезки футболисты получают травмы, желтые и красные карточки. Не дай бог еще раз пройти через подобное.