Нашедшая себя

Почему-то в памяти всплывали эпизоды, когда была необразцовой матерью, потому что не смогла, не сделала, не отреагировала, не уделила внимания. Одни сплошные НЕ… Иногда появлялись перед глазами яркие картинки весёлых дней рождения, катаний на санках, смешных словечек детей, путешествий к морю.

Ей вспомнилась милая сценка, когда с детьми она играла в весёлую игру. Её руки были самолётами: дочка и сыночек заливали бензин, заводили моторы и с восторженным замиранием сердца ждали, когда руки – машины зафырчат, заведутся, взлетят и начнут стремительно гоняться за визжащими детьми. Впрочем, они не убегали, а просто прятались под складками одеяла, под подушками. Хохота и визга было много. Сколько счастья и безмятежности, любви и защищённости испытали дети. И наша героиня вместе с ними.

Но все эти маленькие и большие радости быстро исчезали в памяти и заслонялись новыми воспоминаниями, когда она была неидеальной мамочкой. Мозг послушно выполнил пожелания своей Хозяйки: хочешь доказательства своего несовершенства, пожалуйста. В лабиринтах разума хранится всё. Как и эта история с захлопнувшейся дверью. Словно захлопнула она не дверь тогда, а свою осознанность. И негативные эмоции снова всплывали со дна подсознания и начинали свой бесовский танец уныния и самобичевания.

Сколько таких мамочек терзают сердце своим несовершенством и блокируют себя на дальнейшее развитие. Возвращение в прошлое и бесконечное прокручивание неприятных воспоминаний – это вечный «День Сурка». Но мы помним, что герой одноимённого фильма избавился от своего наваждения только тогда, когда стал меняться сам.

Прости себя, Р., отпусти ту давнюю историю и прости себя. Пожалей своё сердце и вернись в реальность. Вспомни, как ты хотела разобраться в себе: что значит для тебя быть счастливой. Наслаждайся своим счастьем. Оно всегда с тобой. Мама четверых детей так и сидела бы в печали и тоске, но звонок в дверь радостно провозгласил возвращение детей из школы.

День 9.

Вот уже 9 дней я занимаюсь своим питанием. Что это значит?

Во-первых, решила накладывать еду в маленькую тарелку, чтобы уменьшить порцию.

Во-вторых, в рацион больше включать овощи и фрукты.

В-третьих, убрать сахар.

В-четвёртых, хлеб тоже убрать.

Ну и хватит 4 пункта на первый месяц. Всё-таки стресс для организма тоже вреден.

Почему-то лучше всего получается так жить только после сытного завтрака. Я начинаю думать правильно, конструктивно. Но утром, в состоянии голода или вечером, во время ужина, в голове звучит только одна фраза «Хочу жрать!!!». И тут я на самом деле услышала мощный голос артиста Бориса Клюева. Оказалось, муж включил телевизор на том месте, когда в сериале «Воронины» хозяин семейства орёт на всю кухню: «Хочу жрать!». Грубо, но искренне.

Как сигнал пожарной машины, она, эта фраза, часто носится по моему пустому животу и требует пищи: вкусной, жирной, сладкой и чтобы было много. Мои любимые бутерброды во всех вариациях, но чтобы побольше хрустящего хлеба, колбасы, сыра и сливочного масла. Кофе в большом бокале, с молоком и сахаром. Жареной картошки и куски запеченной рыбы или курицы-гриль. И салата с редиской с зелёным луком в майонезе с солью и перцем. Эх, вкусно. Да и у ребят моих такой аппетит задорный, что я всегда люблю с ними посидеть за столом. Только что доела за детьми пюре, оставшееся на их тарелках. Я никогда не заставляю детей всё доедать, когда им не хочется. Я против насилия в любом виде.

Потом приходит муж, ему везёт от природы: ест всё, но не толстеет, стройный, как и 30 лет назад. А я и с ним посижу, понаблюдаю, может он работает зубами как-то по-особенному, нежиронакопительно. Но я много не ем, так пожую с ним за компанию. Муж чуть не подавился от моего пристального взгляда. На вопрос: « Что-то случилось?», я беззаботно махнула рукой: «Не обращай внимания, так, любуюсь тобой»

Но пишу уже после трапезы. Поела опять всё неправильное, но завтра точно будет всё как надо. 4 пункта напишу и повешу в кухне. На прошлой неделе я сбросила один килограмм, так радовалась. Так что через неделю взвешусь и там посмотрим.

Прошло 2 недели, и она встала на весы. Как и следовало ожидать, ушедший на прошлой неделе 1 кг вернулся, да ещё притащил с собой чьи-то 750 граммов. Наверное, в гостях нужно было отказаться от третьего куска пирога. Но как-то неудобно, сестра так старалась. Всё-таки праздник – встреча трёх сестёр. Отчаяние сменилось разочарованием, весы явно показывали не то, что нужно. На заинтересованный вопрос мужа «Ну как?» ответом было её раздражающе: «Ничего не спрашивай…».

Она уныло открыла холодильник и с ненавистью посмотрела на обезжиренный йогурт, который так и не принёс ей счастья в тело, да и в душу тоже. Захлопнув дверцу, она решила пойти погулять, чтобы проветрить свои воспалённые мозги. Не будем ей мешать…

День 24.

Писать не хочу…

Но надо честно рассказать о вчерашнем дне. Всё-всё пошло сразу не так, как надо. А виновата погода: шёл дождь, дул ветер, кругом серость и грязь. Тоска. Все разбежались по делам, а я стала готовить голубцы. Дело канительное, но благодарное. Целая кастрюля. Спала днём, легла в час ночи. Не гуляла. Весь график оздоровления полетел в тартарары. Но не это самое страшное.

Дома куча дел, сил нет. И помогает мне вдохновиться на уборку, как оказалось, – еда. Я приготовила голубцы, мясные, сочные, целую кастрюлю. И сама не заметила, что съела не один голубец, как планировала, а, по-моему, три или четыре, не помню. Эти голубцы открыли во мне какой-то портал. В течение дня и до глубокой ночи я погружала в себя всё, что было дома. Яблоки, ведь они полезны. Ватрушку и пряники, я не могу пить просто чай. Конфеты с орешками, ну очень вкусные.

Но в этот раз я превзошла даже трёх толстяков из сказки Юрия Олеши. Как зомби, моё тело подошло к холодильнику и стало выкладывать на стол то, что я старательно не замечала всю неделю. Так я решила пополдничать, сделать перерыв между уборкой и познанием самоё себя, так сказать. Масло, сыр, колбасу, огурец. Всё летело на стол с какой-то молодецкой удалью, словно вскрикивало: «Эх, хорошо, ух-ты, отлично!»

Самое смешное, что именно овощ меня подбодрил. Он как-то мне молодо-зелено улыбнулся, уж и не знаю каким местом. Мне было не до анализа и синтеза. Голос разума была в гипнозе. Достав хлеб, я деловито и быстро нарезала его большими кусками, Под острым ножом корочка радостно мне хрустела: «Я вкусная, очень, хлеб вообще полезен, нельзя от него отказываться!»

Голос совести пытался образумить меня: «Остановись, зачем ты это делаешь. Ведь завтра я тебя буду грызть. Посмотри на свой живот, он уже начал сдуваться. Немного, но уже начал уменьшаться желудок, хотя и непросто, но ведь начал. Остановииииии…» Но бес-по-лез-но. Жёстким, презрительным, холодным тоном я запретила внутреннему голосу вещать, раз я его не спрашиваю.

– Ничего страшного, нельзя себя насиловать, угнетать. Я живу в свободной стране, – это последние слова, которые я помню. Потом мозг отключился окончательно.

Мой третий глаз открылся не в центре лба, как положено третьему глазу, а навис над столом и в упор рассматривал нечто непонятное, то есть меня жующую. Я с таким наслаждением и смаком вонзала зубы в огромный бутерброд, что глаз поперхнулся, прыгнул назад на лоб и от ужаса закрылся. Теперь никто и ничто мне не мешали. Трапеза прошла на славу. Желудок и слабая воля ликовали, а совесть тихо плакала в уголочке сердца.

Да, это не сон. Наша героиня сорвалась и проглотила еду, как герой английской песенки в переложении Корнея Чуковского.