Нашествие гениев

— Мэлло же у нас «мафиози», точнее, был главным стратегом мафиозного клана, — я решила поколебать уверенность лемура в моей несостоятельности. — А мафия всегда интересуется «темной стороной» города, правильно?

— Ну? — нахмурился Мэтт. Похоже, он не очень-то рад был перспективе снова оказаться в бандитской шайке, куда Мэлло его запросто может потащить.

— Не волнуйся, — хмыкнула я. — Я с бандитами не знакома. А вот мой дядя по маминой линии — полицейский. И он во мне души не чает. Так что есть шанс получить любопытные данные о том, что да как у нас в городе с криминогенной обстановкой. Мы в России, а не в Японии — тут вы в интернете настоящей информации не отыщете, даже если взломаете базу данных полиции, ибо у нас дофига информации хранится на бумаге в сейфах, а в комп она попросту не вносится. И без моей помощи Михаэль будет искать то, что ему необходимо, гораздо дольше.

Мэтт призадумался. Он, кажись, вообще не хотел, чтобы Мэлло приближался к криминалу, но, зная характер Кэля, думать о том, что он не заинтересуется криминогенной обстановкой в стране и городе, было бы нонсенсом, а потому Мэтт, зная друга горшка и песочницы как облупленного, нехотя сказал:

— Ладно, можно попробовать. Но я сам ему скажу.

— Ой, будь добр, — обрадовалась я. — А то Шоколадная Фея меня на дух не переносит.

— Интересно, почему? — съязвил Майл.

— А нечего девушек пытаться в стену вмять, — фыркнула я. — Он сам испортил мое о нем мнение: не думала, что он настолько нервный. Знала, что холерик, но не до такой же степени.

— Бедная-несчастная, — фыркнул Майл. — А ты не подумала, какого ему было? Умереть, а потом оказаться не пойми где…

— Подумала, — перебила его я. — И решила, что ему было фигово. Как и тебе, как и Бейонду, как и Кире. Но кукушка поехала именно у него. Ясен фиг, я начала язвить! Хотя это меня оправдывает слабо…

— Хорошо хоть, сама понимаешь.

— Да и пофиг.

— Тоже верно.

Вот таким макаром мы пришли к единому мнению: забей на все, и жить станет если не проще, то не так волнительно точно. Дживас играл в приставку, а я строила башню из конфет (кажись, Вата пробудил во мне архитектора видом Пизанской башни из книг моего папеньки), когда в коридоре появился сонный Кэль в своем любимом кожаном костюмчике. Что-то как-то сей черный блестящий скафандр смахивает то ли на костюм для садо-мазо, то ли на костюм женщины-кошки, и я не знаю, что хуже. Стоп, кошки? Ну тогда понятно. Он же у нас неко… Так, не ляпнуть бы этого при Юльке, ведь японские яойщицы называют «неко» — укё… И опять Остапа понесло.

— Утро, — вяло бросила я котофеичу, но меня проигнорировали. Ну и бяка, ну и фиг с тобой.

— Привет, Мэлло, — бросил Мэтт.

— Можно и по-английски, — заявила Шоколадница на том самом английском. Пф, он думает, я его не знаю, что ли?

— Это не очень-то вежливо, — флегматично ответствовал Дживас по-русски.

— Плевать, — и снова английский.

— Да я вообще-то неплохо по-английски говорю, — вмешалась в диалог я на инглише. Мэлло поморщился и вернулся к моему родному языку.

— Почему не разбудил? — вопросил он Дживаса начальственным тоном.

— Думал, ты поспать хочешь.

— А почему сам встал?

— Да потому что она наорала на Ниара, — пожал плечами Мэтт, кивнув в мою сторону.

— Упс, пардон, — сконфуженно пробормотала я, но Майл лишь махнул рукой.

— Я же говорил: от нее одни неприятности! — возмутился Михаэль. Правда говорил? А когда? А почему я не слышала? А обсуждать людей за глаза нехорошо, ай-яй-яй, Мэллушко!

— Угу, — согласно кивнул Мэтт. Предатель! — Но от нее и польза есть. Умывайся, она вон завтрак приготовила.

— Это ее обязанность, — фыркнул Кэль и ушел в ванную.

— Чего?! — возмутилась я. — Это кому это я тут обязана? Этой блондинистой…

— Ты сама вызвалась готовить, — перебил меня Дживас. — Значит, обязана.

Эх, кто меня вчера за язык тянул?.. Риторический вопрос.

— Не обязана, — фыркнула я. — Да, раз пообещала, надо выполнять, но вот обязанностью непреложной это не является.

— Является, если ты человек слова.

— А мне не нравится, когда мне говорят, что я кому-то что-то обязана!

— Считай, что это обязательство перед собой.

— Да? — такая расстановка приоритетов меня устраивала, и я, кивнув, согласилась. — Ну тогда ладно. Но Мэлло я ничего не обязана!

Мэтт лишь усмехнулся, затянулся и пожал плечами. Вскоре к нам присоединился Михаэль, чьи волосы до плеч были влажными на кончиках. Хе, шапочкой для душа блондинчик пользоваться побрезговал. А что, Кэль в шапочке для душа — это… бвахаха!!! Я бы рассмеялась в голос, но меня и так дурой считают, так что держим моську кирпичом.

— Мэлло, а ты блины пробовал? — да, тупой вопрос, но мне и правда интересно. А в ответ — тишина. Хотя нет, не совсем — когда Кэль жует, звуки определенные различить можно, хоть он и не чавкает. То ли от удовольствия язык проглотил, то ли игнорит, причем я склоняюсь ко второму варианту.

— Ну и ладно, — пожала плечами я и налила четыре чашки чая. Оттащив одну Рюзаки, я вернулась на кухню и застала Мэлло и Мэтта за спором: Майл пытался втолковать Кэлю, что стоит согласиться на мое предложение и пойти со мной в полицию, мафиози же заявлял, что он туда не пойдет, причем я не поняла, почему: то ли он к полиции питал особо «нежные» чувства, учитывая его поле деятельности, то ли не хотел идти куда-либо со мной, что вероятнее. Ну да ладно, его проблемы. Я свалила из кухни, оставив парней спорить дальше, и направилась в зал — терзать своего «мальчика для битья».

Ниар крепко спал, свернувшись клубком под одеялом. Милашка прям. Когда спит зубами к стенке… Не будить, что ли? Он во сне приемлемый, даже немного умиляет… Нет, надо поднимать, а то на часах уже девять, а он все дрыхнет, лежебока! Все встали — нечего Спящую Красавицу из себя строить!

— Ниар, вставай! — завела я старую песню о главном. Ноль реакции, кило презрения. — Вставааай!

На этот раз я говорила очень громко, и детектив явно проснулся, но продолжал делать вид, что спит. Вот ведь мелкая пакость! Надо его проучить…

Я склонилась над ухом Ривера и томно прошептала:

— Сладкий, если будешь косплеить Спящую Красавицу, я не удержусь и сыграю принца, муррр…

Я слегка подула на щеку детектива, а он подскочил, как ошпаренный, и начал ее тереть.

— Ты что творишь? — зло прошипел он. О, кто там говорил, что Ниар и Мэлло непохожи? Да сейчас они как братья-близнецы!

— Прости, Ниарчик, — пропела я в стиле моей подруги. — Но ты должен был встать, а то останешься голодненьким, и это плохо скажется на твоей мозговой деятельности, а если ты тут в конец отупеешь, у тебя не хватит мозгов на то, чтобы вернуться на Родину. А так как я мечтаю, чтобы ты поскорее туда свалил — вперед, в Бобруйск! То есть к столу!

На этот раз я не стала покидать мою снежинку и наблюдала за тем, как он покосился на подушку, на часы, на меня, потом поморщился, взял с кресла свою пижаму, пардон, свое белоснежное траурное облачение, и двинулся к ванной.

— Браво, Ниар, я тобой горжусь! — воскликнула я, держась за сердце правой рукой, а левую тыльной стороной ладони прислонив ко лбу. Море пафоса, океан сарказма и толика радости от того, что счет таки стал три-один в мою пользу. Но, если честно, это мне и неважно…