Нашествие. Битва за Москву (сборник)

Начинать операцию при свете было бессмысленно, так что происходило это уже ночью. Вечером, осторожно выбравшись из тайника, они первым делом убедились, что чужаки прекратили поиски. Остаток вечера просидели в развалинах ресторана, трижды спускались в подвал, проверяя, как там блондин, но снять кляп и попытаться допросить серого даже при плотно закрытом люке не решились – пленный мог сразу закричать, и у мотеля его наверняка услышали бы.

Как показалось Сотнику, чужак их троих совсем не боялся. Трудно, конечно, понять, какие эмоции владеют человеком, если тот связан и с кляпом во рту, но в глазах его не было страха.

Оставив внизу Багрянца, Игорь с мальчишкой забрались на чердак, при этом гордый Хорек делился с командиром своим, судя по всему, и правда богатым опытом передвижения по всяким развалинам, новостроям и недостройкам. Улегшись на целом куске пола, они стали наблюдать за лагерем чужаков. Игорь снял с плеча ремень АКСУ, положил автомат рядом.

Серые ужинали, сидя на корточках вокруг костра с мисками в руках, мясо они брали руками, шумно жевали и чавкали. Четверо часовых прохаживались вдоль ряда щитов, на крыше один тип сидел, свесив ноги с края, и тоже ел из миски, которую передали наверх, а другой маячил у него за спиной.

– Беспечные они какие-то, – пробормотал Игорь. – Днем их товарищ пропал, они округу обыскали – и успокоились. Хотя посты дополнительные выставили, раньше на крыше только один дежурил, а под щитами – двое. Но все равно… может, потому что лагерь окраинный? Да и вообще это просто связисты…

Хорек спросил:

– Командир, батя жив еще, может быть, или нет?

– Откуда я знаю?

– Значит, мертвый он? Мертвый, да?

Игорь повернулся к мальчику.

– Я просто не знаю, Хорь.

– Но может или не может?

– Шансы на это есть, конечно.

Хорек опустил голову и, ткнувшись лбом в пол, сказал глухо:

– Это ты чтоб меня успокоить говоришь.

– Нет, – возразил Игорь. – Я же не няня тебе в детском саду, чтобы успокаивать. Чужаки не всех подряд убивают. Не знаю, зачем им заложники, но твой отец может быть у них в плену. Даже, скорее всего, так и есть.

Мальчишка вскинул голову. Ко лбу его прилипли цементные крошки.

– Правда? Почему «скорее всего»?

– Ты ведь не видел, как его убивали, видел только, как в тачанку кинули. Ну так с чего им его после убивать? Раз уж они его куда-то повезли в тачанке.

– Тогда можно его спасти! Ты мне поможешь, Сотник?

– Помогу, – серьезно ответил Игорь. – Позже – помогу. Но надо, чтобы для этого возможность появилась. Надо в город вернуться, осмотреться, понять, что происходит, допросить того серого, все выяснить, собрать разведданные… Для этого надо быть терпеливым. А ты нетерпеливый.

И плохо слушаешься приказов.

– Я хочу слушаться, честно, – заверил мальчик. – Только трудно. Но я буду стараться. Клянусь, Сотник! Ты командир, а я солдат. Разведчик-десантник… нет – диверсант! Есть же такие?

– Есть. Сейчас смотри внимательно, как с автоматом обращаться. Это переводчик огня, то есть предохранитель, нижнее положение – «одиночные», среднее – «автоматический». Вот так затворную раму на себя тянешь… отпускаешь, чтобы патрон в ствол загнать. Дальше целик с мушкой совмещаешь. На прицельной планке есть риски, видишь? Ставлю на «П», то есть постоянный прицел, больше здесь не трогай. Еще запомни: в магазин обычно заряжают каждый пятый с конца патрон трассирующий, чтобы видеть, что патроны заканчиваются. Магазины я проверил…

Пока он рассказывал и показывал, набежали тучи, и быстро стало темнеть. Зеленые молнии все чаще посверкивали в вышине, а ниже с треском проскальзывали обычные, белые.

– Дождь будет, – сказал Игорь. – Это и плохо, и хорошо… Ладно, ты уже не слезай, лежи здесь до начала операции. Я тебе куртку «языка» наверх брошу, накроешься, если польет.

– Долго лежать? – спросил Хорек.

– Долго.

– Скучно здесь, что мне делать?

– Ты диверсантом хочешь стать или нет? Помнишь, что я про разведданные говорил? Мы чужаков изучить должны. Вот лежи и наблюдай за их лагерем. Как часовые перемещаются, с каким ритмом, чем серые вообще там заняты. Видел, женщины среди них? За ними тоже смотри – раньше мы ведь женщин не замечали. Так же они себя ведут, как мужчины, или иначе как-то? Еду вроде мужик готовил – может, у них вообще нет какого-то распределения обязанностей между полами? Или есть? Вот и наблюдай. Все запоминай, обязательно, потом расска… доложишь. Приказ ясен?

– Ясен! То есть слушаюсь! Наблюдать, доложить…

– Вот так вот. Все, дежурь, только куртку не забудь подхватить, когда снизу брошу.

Вскоре стемнело окончательно, и чужаки зажгли по периметру лагеря светильники – стеклянные полусферы на шестах. Внутри полусфер клубился синий свет.

Они прождали еще три часа. Чужаков в лагере поубавилось, они убрались в шатры и разошлись по комнатам мотеля, хотя часовые никуда не делись: четверо постоянно прохаживались вдоль щитов, иногда покидали периметр и обходили мотель, двое дежурили на крыше. Костер прогорел, большая россыпь углей алела между конусами шатров. В темноте Сотник не рисковал подниматься, но они с Хорьком пару раз тихо переговаривались через дыру в потолке.

После того как часы показали двенадцать ночи, из лагеря, раздвинув щиты, вышли пятеро. Игорь с Павлом замерли, осторожно выглядывая из-за обломков. Серые, освещая путь синими светильниками, направились к наблюдательной башенке на краю полигона. Вскоре они вернулись – то есть возвратились двое со светильниками и трое тех, кто дежурил на вышке, а ушедшая туда троица осталась. После смены поста из лагеря больше никто не выходил, и спустя еще час, отдав Багрянцу последние распоряжения, Игорь взял кусачки с плоскогубцами, оружие и пополз от ресторана к воротам, возле которых стояла будка охранника.

В небе грохотало, молнии пронзали тьму, хотя дождя не было. Игорь миновал ворота, но и за ними не рискнул встать, даже подняться на четвереньки – ползком двинулся вдоль ограды, пока мотель не остался далеко позади. Теперь он находился почти на прямой линии между Сотником и рестораном.

Вверху крепчала энергетическая буря, зеленые молнии вспыхивали вперемешку с белыми, землю заливал призрачный свет. Иногда они полыхали одновременно, а иногда словно переплетались, образовывая гигантские виноградные лозы.

Игорь стал кромсать кусачками нижнюю часть сетки-рабицы, закрепленной на бетонных столбах, и отгибать проволоку плоскогубцами. Когда получилась достаточных размеров дыра, пролез в нее, пополз наискось от ограды – прямиком к задней стене мотеля. Там часть окон была темной, а в некоторых горел свет. Ближе к дальнему от ограды краю здания виднелась пожарная лестница, та самая, по которой наверх забрался Багрянец, чтобы следить за осматривающим территорию Сотником.

Молнии полыхали все чаще и делались они все длиннее, ярче, ветвистей. Всякий раз тучи наливались тяжелым мертвенным светом. Во время вспышек они казались твердыми, будто затянутые темным мхом камни, тысячи валунов, сросшихся в огромные груды, которые повисли высоко в небе. Еще немного, еще одна бесшумная зеленая молния – и на землю обрушится камнепад.