Нашествие. Мститель

Планирование, игра на три хода вперед — вот стихия Галебуса. К сожалению, подлая жизнь раз за разом преподносила сюрпризы…

Галебус, подстегиваемый досадой и злостью на Эйзикила, буквально сгорал от нетерпения и даже не заметил, что миновал охрану и очутился на площади, что сыплет град и ветер пробирает до костей. О капюшоне он вспомнил возле двери собственного двухэтажного дома-башни. Шагнул под козырек, поскреб ржавчину на двери, проступающую под синей краской, убрал за уши пряди смоляных волос, посеребренных сединой, и наполнился предвкушением.

В гостиной ждал терианский перебежчик, которому обещали неприкосновенность в обмен на Бурого, живого и невредимого. Терианец вскочил с табурета и поклонился, коснувшись рукой деревянного пола. В огромном, на полстены, зеркале отразился тощий зад в потертых штанах, высунувшийся из разрезов плаща. Галебус придирчиво оглядел в зеркале себя: безупречен. Высокий, статный мужчина, только перешагнувший порог зрелости. Черная ряса подчеркивает аскетичную бледность лица. Смоляные волосы с редкими седыми нитями лежат ровно. Брови изогнутые, тонкие. Нос — породистый. Борода поседела раньше шевелюры и, пожалуй, придает солидности. Поставь рядом Галебуса и терианца, сразу поймешь, кто — вархан, хозяин жизни, а кто — жалкий смерд.

— Все, как вы хотели, мастер Галебус!

— Где он?

— В комнате без окон.

Представив пленника, связанного по рукам и ногам, в абсолютной темноте, скорчившегося, напуганного, Галебус кивнул.

— Хорошо, свободен, — проговорил он и позвал Мио.

Терианца сдуло ударной волной его голоса.

Из комнаты без окон показалась квадратная, бритая налысо голова Мио, следом за головой — могучие плечи. Неторопливо перебирая ногами-колоннами, манкурат приблизился к хозяину и навис над ним горой мяса. В его вычищенных мозгах плотно засело: хозяин — твое все, нельзя смотреть в лицо хозяину, и Мио уставился в пол прозрачными глазенками, изредка мигал. Веки его были лишены ресниц.

Заскулив, следом высунулся Куцык, любимый пёс Галебуса. Заметил, что хозяин не в духе, и, грустно цокая когтями, ушел к себе.

— Пленника — в подвал, — скомандовал Галебус.

— В подвал, — кивнул Мио, исчез за дверью и вернулся с извивающимся телом на плече.

Галебус обошел манкурата, чтобы заглянуть Бурому в лицо. Как и подобает терианскому отбросу, Бурый таращил глаза, пытался вытолкнуть кляп изо рта, мычал, дергался и колотил связанными руками по спине Мио. Галебус улыбнулся, вынул сухие прошлогодние репьи из бороды пленника и проговорил ласково:

— Сейчас ты мне все расскажешь. А не расскажешь по-хорошему, мы с Мио тебе поможем. — Галебус похлопал манкурата по плечу. — Неси, я скоро приду.

Бурый задергался сильнее — он увидел во взгляде Галебуса нечто, от чего зашевелились волосы на голове, захотелось выпрыгнуть из кожи и пуститься прочь, орать, пока не откажет голос.

Галебус вынул из шкафа чемоданчик, стряхнул пыль. Конечно, Галебус мог хранить инструменты и в подвале, но тогда он лишит себя удовольствия смотреть на происходящее глазами пленника. Он не услышит, как лязгает дверь за спиной и по коридору гулким эхом разносятся звуки шагов, не окунется в кроваво-красный свет, не пересчитает скользкие ступени, не представит себя там — связанного, дрожащего.

Чужая слабость. Мало найдется в обитаемых мирах людей, которые не склонились бы перед Галебусом. А вскоре их не останется вовсе.

Галебус остановился под дверью в святая святых, медленно-медленно отворил её — она застонала, заскрежетала.

Перед тем как снизойти до пленника, Галебус окинул взором подвал: светильники, имитирующие факелы, дают тусклый красноватый свет, стекла их вымазаны сажей, из-за чего на стенах — зловещие тени. Блики пляшут на блестящих лезвиях топоров, ножей, всевозможных спиц и пил, развешенных на крючках по стенам. Штукатурка умышленно ободрана, и видны камни разного размера, схваченные раствором. Под потолком скорчился человеческий скелет в закопченной клетке.

Вот он, Бурый. Мио почти обездвижил его на многофункциональном допросном кресле. Руки схвачены обручами и прочно пристегнуты к подлокотникам, ноги — крепко зафиксированы. Сейчас Мио закручивал обруч на голове Бурого, терианец скулил и подвывал, ворочал вытаращенными глазами.

Галебус торжественно водрузил на стол чемоданчик, щелкнул застежками — он раскрылся книжкой. На бордовом бархате, выстилающем его внутренность, были закреплены пинцеты, скальпели, зажимы и иглы разных размеров.

Бурый попытался мотнуть головой, но стальной обруч держал крепко.

— Мио, пусть он говорит.

Манкурат вынул тряпку, забивавшую рот Бурого, и тот забормотал:

— Что вы от меня хотите? Все расскажу… все. Только скажите, что хотите услышать. Что знаю — клянусь. Только не надо этого всего, хорошо?

— Какой ты, дружок, сообразительный, — улыбнулся Галебус, зафиксировал кисть Бурого и примерился, чтобы загнать под ноготь длинную иглу.

— Я же сказал, — лепетал повстанец, косясь на инструменты, — расскажу, спрашивайте. Спрашивайте. Аа-аа… Аааааа! Не надо. Не надо!!!

— Ладно, не шуми, не шуми, дружок. Помнишь, тебе приказали устроить засаду на двух человек, у них ещё пленник был в паромобиле…

— Не делал, ничего такого не…

— Я тебе не верю. — Галебус слегка кольнул палец пленника.

— Вспомнил! Да, было дело. Но я не мог отказаться. Меня бы тогда… Правда, не мог, священный круг мне на уста!!!

Галебус ударил его по лицу наотмашь, стряхнул с пальцев брызнувшую из терианского носа кровь.

— Не оскверняй святыню своим грязным ртом. Кто тебе заказал Дамира? Мне нужно имя.

— Камачек! Камачек! С сизым носом, толстый! Он в городе живет! Честное слово, правда. Клянусь.

— Мио, мы ему верим?

Манкурат таращился на светильники и не реагировал.

— Ладно, поверим. А кто напал на лабораторию тёмников?

Пленник позеленел, задышал часто, прерывисто, закрутил головой:

— Вот этого не знаю. Не мы. Любого из наших спроси!

— Почему-то я тебе не верю, — Галебус разложил на столе скальпели, принялся их перебирать.

— Убейте, просто убейте, — шепнул Бурый обреченно, сглотнул и вытаращился на Галебуса — понял, что снисхождения не дождется.

— Мио, — пророкотал Галебус. — Тащи сюда Куцыка!

Куцык прибежал, подполз к хозяину на пузе, виляя обрубком хвоста. Галебус почесал его за ухом:

— Мой мальчик голодный! Голо-о-одный!

Пес сел, уставился на пленника и облизнулся.

Кто напал на лабораторию, Бурый так и не сказал. Наверное, и правда не знал.

ГЛАВА 9 ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ

Ксандр вышел из казармы, вдохнул стылый воздух и закашлялся. После золотой осени Ангулема терианская ранняя весна казалась особенно холодной и неуютной: постоянные ветер, снег, град и ледяные ливни, секущие серые стены домов, сизую поверхность реки, низкорослые деревья и далекие горы.