Наши годы советские

Дальше было так, как положено при таких болячках: больница, койка, бесконечные уколы сначала в одну ягодицу, когда на ней не было «живого места» и было больно, в другую и обратно.

Помогло мое здоровье, полученное от папы и мамы – через пару недель я уже гулял по огромной, с десятком коек, палате, в которой было много ребят, но больных и неинтересных.

И я чаще бегал к окну, за которым была жизнь интересная: этажом ниже, в небольшом садике больницы росли кусты, и появилась первая зеленая трава, серый кот гонялся за птицами, за металлическим забором улица с взрослыми пешеходами и вечно, что-то орущими ватагами ребят. Разве это неинтересно, особенно кот?! Жизнь кипит, а я тут, привязан к койке.

И все-таки дело шло на поправку, если бы не эти мои пробежки-прогулки по холоднющему полу, да еще босиком. Начались осложнения после тифа, и меня хватили другие «болячки», и тоже серьезные.

Дошло до того, что меня перевели в отдельный бокс, вызвали маму, и устроили в этом же боксе. Наверное, врачи уже посчитали, что я нежилец.

Но, только не мама – мама стала меня выхаживать.

Поначалу я действительно был совсем плох. Часто впадал в забытье или спал (?) и, когда приходил в себя, смотрел на стенку напротив кровати, на две маленькие точки на ней и мне виделось, что это мама держит меня за руку, и мы идем куда-то далеко – далеко, к удаляющемуся горизонту, навстречу яркому кругу солнца – куда-то в бесконечность.

Конец ознакомительного фрагмента.