Наши химические сердца
Шрифт:
– Да остыньте вы оба. – Я попытался спихнуть Мюррея с колен, но мне это не удалось. – Она странная какая-то. По-моему, ей одиноко и у нее нет друзей, а ко мне прицепилась, потому что я отнесся к ней по-доброму.
– По-доброму? – нахмурилась Ла. – Ты гнался за ней по футбольному полю и ругался неприличными словами.
– Ты преувеличиваешь.
– Это ее и пленило – его пылкость, – пояснил Маз и ударил меня кулаком в сердце, тряхнув роскошной шевелюрой. – Его неистовая жажда жизни.
– Ничто ее не пленило. Да я ей даже не нравлюсь. Она так сердито на меня смотрит. И я не знаю, почему.
– А ты пригласи ее с нами потусить в понедельник после школы, – предложила Лола, потирая подбородок. – Затащи в наше логово. Мы уж разберемся.
– Но только если Мюррей не будет дурить. (Маз начал тереться волосами о мое лицо,
– Я помечаю территорию! – заявил он. – Я не могу тебя потерять!
Я взглянул на Лолу:
– Вот почему у меня нет девушки.
Ла покачала головой:
– Не поэтому, поверь.
Я обмяк и разрешил Мазу и дальше мусолить себя своей сальной гривой, уверенный, что если бы Грейс увидела эту хрень, то сбежала бы, не оглянувшись.
И поэтому решил никогда ее сюда не приглашать.
Вечером, когда толпа свалила, я открыл профиль Грейс на «Фейсбуке» и десять минут держал курсор над кнопкой «Добавить в друзья». Потом все-таки зажмурился и нажал. Сердце бешено заколотилось при виде надписи «Запрос на добавление в друзья отправлен», но ждать пришлось всего несколько секунд. Ответ пришел незамедлительно: «Грейс Таун приняла вашу заявку на добавление в друзья. Напишите что-нибудь на ее стене».
Естественно, я бросился рыскать по ее странице, но она вычистила все, кроме тех фото профиля. Никаких обновлений статуса, отметок о передвижениях, событий, комментариев к снимкам. Не считая того, что в друзьях у Грейс Таун числилось 2879 человек (как можно знать столько людей?!), она была интернет-призраком.
Утром после ухода Грейс я написал нескольким PR-агентствам нашего города и спросил, не разрешат ли они кому-нибудь из младших редакторов «Вестланд Пост» (так называлась наша газета еще с 1980-х) взять интервью у одной из отстойных групп, которые они представляли. Одно агентство согласилось, и я решил, что это хороший повод для разговора с Грейс.
ГЕНРИ:
Устроил нам интервью с группой «Месть пластикового степлера» на следующей неделе.
ГРЕЙС:
Потрясающе. Всегда мечтала узнать, что в голове у обиженного степлера. И когда?
ГЕНРИ:
Точно не знаю. Сначала дождемся волонтеров. Спорим, нам в помощники вызовутся минимум двое неграмотных и та бешеная кошка, что живет в потолке над кабинетом директрисы Валентайн? Протестирую их и скажу, годятся ли они для этой работы.
ГРЕЙС:
Отлично. Собирай миньонов. Будут выполнять наши приказы. (Спорим, самой толковой окажется кошка?)
ГЕНРИ:
Мне нравится быть повелителем миньонов.
Так вот, значит, как себя чувствует Ким Чен Ын.
ГРЕЙС:
Главное – промыть им мозги.
ГЕНРИ:
Мы соберем армию.
ГРЕЙС:
Сначала Вестланд-Хай, потом весь мир.
ГЕНРИ:
Слушайтесь меня, миньоны! Слушать хозяина – хорошо!
ГРЕЙС:
О да.
ГЕНРИ:
А как у тебя вообще дела? Освоилась на новом месте?
Как ребята в твоем классе? Нормальные?
Расстроилась, когда уходила из Ист-Ривер? Или не очень?
ГРЕЙС:
Все мои друзья окончили школу. Поэтому было проще. Но я все равно скучаю.
ГЕНРИ:
Слышал, в Ист-Ривер отвязные чуваки. Это ваши в прошлом году приделали мотор к столу для пикника и ездили на нем по кампусу? А потом их арестовали, да?
ГРЕЙС:
Не люблю эту фразу, но… живешь только раз.
ГЕНРИ:
Пропущу мимо ушей, но только раз.
ГРЕЙС:
Больше
не буду. Обещаю.ГЕНРИ:
Отлично. Рад, что мы договорились.
ГРЕЙС:
(Записывает идеи для постоянной рубрики «Живешь только раз».)
ГЕНРИ:
Если это была ты, так и скажи.
ГРЕЙС:
Нет, не я. Это не в моем стиле.
На этом разговор закончился. Грейс просидела онлайн еще примерно час, но я не знал, что сказать, и больше ничего не писал.
Конечно, если кто-то очень хотел выяснить что-то об ученике соседней школы, для этого существовали разные методы. К примеру, Мэдисон Карлсон заведовала межшкольной сетью товарного и информационного обмена столь масштабной и запутанной, что Silk Road [9] по сравнению с ней нервно курили в коридорчике. Бойфренд Мэдисон учился в Ист-Ривер, и это обеспечивало ей полный доступ к подноготной местной элиты (кстати, надо попросить ее вести колонку в газете по типу «Сплетницы»). Беда была в том, что Мэдисон Карлсон не только делилась сплетнями, но и разносила их. И если бы я хоть заикнулся о своем интересе к прошлому Грейс Таун, уже через день вся школа узнала бы, что она мне, возможно, нравится.
9
Silk Road – анонимная сеть по продаже товаров, существовавшая в Интернете в 2011–2013 гг.; большинство товаров были нелегальные.
Так что пусть лучше пока остается загадкой.
7
С ПОСЛЕДНИМ ЗВОНКОМ в понедельник Грейс уже ждала меня у шкафчика. Я так и не узнал, как ей удавалось столь часто сбегать с последней пары раньше, но с того дня она всегда ждала меня там после уроков.
– Хочешь доехать на машине? – спросила она, всем своим видом и голосом показывая, что совсем не рада меня видеть, словно надеялась, что сегодня меня около моего шкафчика не окажется (ее поведение по-прежнему оставалось для меня загадкой).
– Да, – настороженно ответил я.
И дальше повторялось то же, что в предыдущие дни. Мы шли к ее дому, и по дороге Грейс грозила тростью всем машинам, которые нам сигналили. Потом шла в дом за ключами, а я ждал ее на заросшей лужайке. Она выходила, кидала мне ключи, и я сам вез себя домой. В машине она или смотрела прямо перед собой с каменным лицом и не говорила ни слова, или задавала вопросы. Например:
– Какая у тебя любимая песня?
А я говорил:
– Почему на такие простые вопросы так сложно отвечать?
– Потому что сейчас ты пытаешься вспомнить песню, которая одновременно была бы классной и про которую было бы нестыдно сказать, что она твоя любимая. Ей должно быть не меньше двадцати лет, потому что все написанное после этого – отстойная попса.
– Ну все, теперь я знаю, что ты меня оцениваешь, и не смогу ничего выбрать.
– Так в этом вся суть. Когда люди знакомятся ближе, они друг друга оценивают.
– Так, значит, ты меня сейчас оцениваешь?
– Не сейчас, а всегда. А теперь ответь: какая песня вызывает у тебя самые сильные эмоции?
– Ладно. Strokes, «Someday», – ответил я, вспомнив ту ночь, когда заснул под аккомпанемент ее любимой группы.
– Рискованный выбор. Написана меньше двадцати лет назад, но не попсовая ни разу, так что, пожалуй, прокатит.
– А твоя любимая песня? «Stairway to Heaven»? «Smells Like Teen Spirit»? Что-то улетное из классики, да?
– Maroon 5, «She Will Be Loved».
– Э-э-э… такого я не ожидал.
– Что я могу сказать? Слышу эту песню и вспоминаю, что значит быть счастливой.
Ого. Если в ее представлении «She Will Be Loved» – счастливая песня, что же она слушает, когда ей грустно? Похоронный марш?
– А где ты ее слышала? Ее разве крутят на радио? Сейчас кто-то вообще слушает радио?
– Ха-ха.
– Значит, не Strokes?
– Ты о чем?
– The Strokes. Ты вроде тоже их фанатка? (Грейс непонимающе нахмурилась.) У тебя наклейка на машине. И брелок. И заставка на телефоне.
– А, это. Да один приятель фанател от Strokes. Все время их слушал.