Наши крылья растут вместе

— Да. — Девушка подняла на нее усталые глаза и Оливия кинулась к телефону, нажимая номер Келси. Ее руки так дрожали, что она несколько раз нажимала его.

— Келси, это Оливия, в моем салоне у беременной начались роды.

— Ты уверенна, что это роды? У беременных бывают на высоте спазмы.

— Не знаю, но мне кажется, что это именно роды.

— Сейчас приду, будь с ней.

Оливия положила трубку и направилась к девушке, в проходе садясь на корточки рядом с ней. Девушка уже стонала, сгибаясь и многие пассажиры проснулись от этого стона.

— Сейчас придет старшая стюардесса. Вот увидите, она вам поможет.

Но это было ложью. Сейчас все что бы она не сказала— ложь. Рожать на высоте 12 тысяч метров со сроком в шесть месяцев — это самая плохая из всех ситуаций. Нужно было в больницу.

Келси прибежала очень быстро, и Оливия встала, уступая ей место.

— Надо отвести ее в начало самолета. — Келси взяла руку девушки в свою, меряя ей пульс, — вы можете идти?

Та слабо кивнула и вновь стиснув зубы простонала. Видеть эту жуткую картину было невыносимо.

— Оливия, спроси у пассажиров, есть ли среди них врач, — быстро протараторила Келси, помогая девушки подняться. Как вас зовут?

— Сьюзен. Сьюзен Найт.

— Отлично, Сьюзен, мы с вами перейдем в первый салон.

Пока Келси, с помощью подоспевший на шум Мирем, пыталась помочь пройти Сьюзен 73 метра, Оливия схватила трубку, нажимая внутреннюю связь:

— Уважаемые пассажиры, у нас на борту рожает женщина, ей нужна медицинская помощь. Если кто — то из вас имеет медицинское образование, прошу обратиться к любому бортпроводнику.

Этот встревоженный голос прозвучал в ушах Даниэля. Он стянул один наушник и произнес:

— Что за черт опять? — Машинально он взглянул на экран монитора, мысленно определяя время прилета. Им оставалось лететь еще 4 часа.

Оливия пробежала по проходу между кресел, слыша переговоры людей. Она бежала в первый салон, где Келси и Мирем, уже положили девушку на кушетку в комнатке старшей стюардессы. Спазмы не давали расслабление, заставляя девушку плакать и вскрикивать. Ее обнимала Келси, пытаясь успокоить:

— Она рожает. Что там с пассажирами? Где медик? Оливия иди к пилотам, поставь их в известность.

Было страшно. Страшно за жизнь этой девушки и ее ребенка. Ей срочно нужна была помощь, и она внезапно пришла в виде старой женщины:

— Я медсестра. Но не акушерка.

Медсестра была на столько стара, что Оливии на секунду показалось, что она работала в начале прошлого века и сейчас глубоко на пенсии. Но в эти минуты любая помощь была кстати.

Оливия оставила их в комнатке, быстро направилась в кабину к пилотам и нервно пальцами набрала код на двери. Смотря на Даниэля, она начала говорить первой, забыв про договор:

— Женщина на борту рожает. Срок шесть месяцев.

— Медики есть? — Тут же спросил он и она вздрогнула. Что — то было ни так. Ни то, к чему она привыкла.

— Одна женщина медсестра. Но она даже не акушерка. И старая, как мамонт.

— Ты думаешь в салоне каждый день летают молодые акушерки?

Кажется, она поняла, что было ни так. Их диалог. Они разговаривают. Кажется, только что Оливия потеряла работу. Все еще смотря в его глаза, она не могла в это поверить. Как сложно давалось молчание и так легко она его потеряла.

— Марк проверь что там, — он тоже не отрываясь смотрел на нее. Сейчас она разревется, ее трясет мелкой дрожью и ее лицо белее ливреи их самолета.

Он отвернулся, беря в руки рацию:

— Уважаемые Леди и Джентльмены, говорит капитан, кажется на этом борту нас прибавиться на одного человека больше. Если среди вас есть врач, прошу подойти к бортпроводникам и помочь малышу появиться на свет.

Марк вышел, и Оливия направилась за ним, но голос капитана остановил ее:

— Ты умеешь принимать роды?

Она посмотрела на него. Может быть она даже соскучилась по его обращению к ней. Это было каким — то безумием.

— Никогда не делала этого. Но меня учили.

Он кивнул, отвернувшись. Молча. Он просто кивнул. Все были напуганы. Это не обошло и Даниэля Фернандеса.

Вернувшись к роженице, Оливия увидела жуткую картина: беременную девушку уложили на пол и развели ноги. Пассажирка, которая назвала себя медсестрой возилась возле нее, вводя обезболивающее. Стоны, крики, кровь. Оливия нервно сглотнула, прижимаясь к стене.

— Вот черт! — Произнес Марк, наблюдающий за этим, — она и правда рожает?

Медсестра недовольно посмотрела на него:

— У нее маленький срок. Не надо дать ребенку родиться. Ты, — она указала в сторону Оливии, — закрывай ей промежность ладонями.

— Бог мой! — Марк подпрыгнул на месте, отворачиваясь от этой картины, — у нас 4 часа лета. Она может подождать?

— Вы, мужчины, странные люди. Все делаете как удобно вам. — Пробурчала старуха. — Если ребенок родится сейчас, он вряд ли выживет. Нужна детская реанимация, его легкие в таком возрасте не раскроются. Он не сможет дышать.

Услышав этот страшный приговор, Оливия опустилась в ноги роженицы, руками перекрывая выход ребенку. Она никогда ничего безумнее не делала. Поэтому закричала вместе с девушкой.

Шокированный Марк, чувствуя тошноту от всего этого, кинулся в кабину, закрывая за собой дверь. Он сел в свое кресло, смотря на безмятежное голубое небо перед собой.

— Что там? — Даниэль взглянул на него.

— Дело дрянь, — прошептал Марк, — Она рожает, черт. Реально рожает, — Он зажмурил глаза, — лучше бы я этого не видел.

Даниэль улыбнулся, одевая наушники:

— Слава богу, меня там не было.

— Медсестра видно старой закалки, приказала твоей англичанке не дать ребенку родиться, и та по локти в крови, сидит на коленях и пихает его обратно.

Даниэль снял наушники:

— Оливия?

— Да.

— Пихает обратно? — Даниэль засмеялся. — Это как раз по ее части — не давать жить людям спокойно. Уверен, она справится.

Он вновь одел наушники:

— Это "Arabia Airline" 2–1–6, у нас на борту рожает женщина. Срочно требуется медицинская помощь. Какой аэропорт у меня поблизости?