Наши в Блонвуре

— Меч Кэйдена вообще не артефактный, — осадил его пыл Элестайл.

— Нет, стоп, что там за меч? — тут же заинтересовался дракон.

Король язвительно посмотрел на хакера:

— Твоя идея – тебе за Кэйденом и бежать.

Не слишком охотно, но тот всё-таки поднялся и вышел.

Проводив его взглядом, Инри принялся в нетерпении мерить комнату шагами.

— Не лелей напрасных надежд, — в конце концов сказал ему Элестайл. — Это просто старинное виргское оружие, хоть и наделённое некой собственной магией.

— Точно – виргское? — переспросил дракон.

— Вне всяких сомнений, — вместо короля подтвердил Арронорат. — И единственная особенность меча состоит в том, что он признаёт лишь одного хозяина. Морис просто ещё не слишком разбирается во всём этом, любая магия кажется ему чудом, вот и ввёл тебя в заблуждение. Можешь пока мой посмотреть, — предложил вирг. — Хотя он нового образца, но принцип не даваться в руки чужакам в нём тоже заложен. Правда, на силу драконов наша защита всё-таки не рассчитана, — добавил он с немного досадливой усмешкой.

— Хорошо, принеси свой, — согласился лорвиларрец.

Однако не успел Арронорат дойти до двери, как в неё уже вошли Морис с Кэйденом.

Поэтому Инри всё же взялся изучать его меч.

— Любопытная вещица, — в итоге заключил он явно без всякого энтузиазма. — Но не более того. Конечно же, это никакой не артефакт. В нём нет сотой доли силы меча Стихии. Просто не совсем обычное оружие. И даже навершие у него не съёмное. Я уж молчу о том, что чисто металлическое.

— Ну извини, — потупился Морис, — что зря тебя обнадёжил.

— Да ладно, — махнул рукой дракон. — Давайте вернёмся к более насущным вопросам. — Он посмотрел на Элестайла: — Как же всё-таки картина оказалась у твоего предка?

— Понятия не имею, — ответил вампир. — К сожалению, Адельвурт не оставил об этом никаких упоминаний. Или же эта тайна ушла в могилу вместе с моим дядей. Я ведь не был его наследником.

— Опять упираемся в мертвеца, — Инри в расстройстве потёр пальцами виски. — А ведь Адельвурт наверняка знал похитителей мечей. По крайней мере, кого-то из них.

— Или тоже просто нашёл картину где-нибудь в замке, — возразил Элестайл. — И даже не факт, что в замке своего сэйноррского клана. Ему могли её подарить. Одним словом, тот факт, что картина оказалась у него, по части наших поисков не даёт нам ровным счётом ничего.

— Но, может быть, всё-таки имеет смысл расспросить вампиров из бывшего клана Адельвурта на Сэйнорре? — вклинился в обсуждение Рондвир. — Ведь наиболее вероятно, что именно из этого клана был третий похититель.

— К сожалению, это весьма проблематично, — мрачно заявил Зэндел, — поскольку беседовать с дваррами – себе дороже. Орден Смерти вышел из родного клана Адельвурта, — пояснил он.

74-2

— Совсем нехорошо, — заключил Инри. — Быть может, Илзи что-то раскопал по теме этого третьего меча – поэтому дварры его и убили?

Виз в ответ пожал плечами:

— Лично мне об этом ничего неизвестно. Однако это не означает, что такая возможность исключена – мы не поддерживали тесных связей друг с другом. Я был сыном главы Митрабарда, к нам меч не попадал, но он вполне может находиться в любом другом клане.

— С чего вообще твой отец вдруг стал интересоваться мечами?

— Думаю, его интерес возник именно после того, как он порылся в архивах захваченного нами вампирского замка.

— Вы уже и до вампиров добрались?! — бросил Инри. Дварров он откровенно не любил. Впрочем, симпатизировавших им наверняка не существовало вовсе. — Но властвовать на Сэйнорре вам осталось недолго. Кхулфы уничтожат всех.

— Кхулфы? — в ужасе вскричал Зэндел. — Ты считаешь, что ледяные монстры это именно они?

— Безусловно. И не только монстры, но и сама аномальная зима.

— Но почему они появились у нас? — недоумевая, спросил Вайлд. — Альтеранцы рассказывали, что кхулфы приходят, если какая-то раса уничтожает другие. Но у нас все расы на месте, и их даже побольше, чем на Альтеране.

Инри скептически усмехнулся:

— Контуир и Нирана, о которых рассказывали альтеранцы, лишь частные случаи. Появлению кхулфов способствует негатив, постепенно нагнетаемый в атмосфере мира, а производят его любые военные конфликты – не только те, что заканчиваются полным уничтожением народов. Даже шире – любой массовый антагонизм, например, на религиозной, этнической, идеологической… да какой угодно почве, со временем губит мир. Наиболее подвержены саморазрушению миры низшего уровня – с их техногенным путем развития, неуклонной эволюцией вооружения и засильем негатива в средствах массовой информации.

Но вернёмся к Сэйнорре. Да, там нет практически ничего из вышеперечисленного мною. И ни одна из рас пока не уничтожена. Но вы всерьёз полагаете, что магия, имеющая чисто негативную природу, приобретя столь массовый характер, то есть фактически поработив весь мир, не оказывает никакого влияния на его энергетику?! Рано или поздно, орден Смерти должен был принести смерть всей Сэйнорре – так и случилось.

— Но почему кхулфы убивают всех подряд, а не виновных в проблеме дварров? — возмутилась Линдэйл.

— Потому что кхулфам всё равно кого убивать. Они не очищающая сила, а разрушительная – порождение, наверное, даже воплощение накопленного в мире негатива. Они не остановятся, пока в мире вовсе не останется разумных – то есть первопричины этого самого негатива. И неважно, что у истоков проблемы стоит лишь одна из рас – дисбаланс сметёт с лица планеты и правых, и виноватых. Теперь, когда процесс уничтожения уже запущен, единственный шанс Сэйнорры – магия артефактов. Да и то без гарантий.

— Значит, нам необходимо вернуть два меча и отыскать остальные, — решительно заключил Зэндел.

— В этом я помогу вам всеми силами, — пообещал Инри. — Надеюсь, потом споров о том, что все мечи должны будут вернуться в наш мир, не возникнет.

— Не возникнет, — заверил его Ворон.

— Не возникнет, — вторил ему Зэндел. — Мечи были созданы в мире высшего порядка – там им и место.

Инри выжидательно посмотрел на Элестайла.

Вампир улыбнулся:

— Не возникнет.

— Проклятье! Решение о повторной экспедиции на Сэйнорру следовало принять несколько раньше, — заметил Лонгаронель. — Пока не закрылся портал на Землю.