Нашла коса на камень

Каймакамъ вернулся домой, размышляя о томъ, что съ такими удивительными людьми, какъ три брата, ему врядъ-ли можно будетъ справиться. Онъ снова задалъ имъ пиръ, а посл принялся имъ разсказывать разныя исторіи и, наконецъ, разсказалъ имъ такую:

«Жилъ въ одномъ город богатый паша; но вотъ онъ потерялъ все свое богатство и тогда сказалъ своей молодой и красивой жен: „я узжаю и испробую вс средства, чтобы снова обогатиться. Быть можетъ я вернусь, но можетъ статься, что и не вернусь совсмъ. Такимъ образомъ, если теб представится хорошій женихъ, то ты можешь снова выйти замужъ, только прошу я тебя подождать семь лтъ, семъ мсяцевъ, семь недль, семь дней, семь часовъ и семь минутъ“. Сказавъ это, онъ простился съ красавицей женою и ухалъ. Во время его отсутствія, у молодой женщины было много жениховъ, но она всмъ отказывала. Вотъ ужъ прошло семь лтъ, семь мсяцевъ и семь недль, оставались только дни, часы и минуты, когда мимо оконъ красавицы прохалъ случайно бывшій въ томъ город извстный по своему богатству и знатности паша. Онъ ее увидлъ и такъ плнился ею, что тотчасъ-же сталъ просить ее выйти за него замужъ. Но она и слышать ничего не хотла, хотя мать ея и упрашивала ее со слезами не отказываться отъ такого блестящаго положенія. Она велла сказать паш, чтобы онъ подождалъ семь дней и что если въ это время не вернется ея мужъ, такъ она согласится стать его женою. Но паша, который долженъ былъ ухать непремнно въ этотъ день, настаивалъ на своемъ. Онъ прислалъ молодой женщин столько подарковъ, столько драгоцнностей, что она согласилась выйти за него замужъ до окончанія назначеннаго ею срока. Она надла на себя вс подаренныя имъ драгоцнныя убранства и, когда вышла на улицу, свтила какъ солнце.

„Вдругъ раздался громъ пушекъ и въ город узнали, что возвратился старый паша еще боле богатымъ и могущественнымъ, чмъ былъ прежде. Тогда молодая женщина, не помня себя отъ радости, вырвалась изъ рукъ окружавшихъ ее и кинулась на встрчу возвратившемуся мужу“.

Разсказавъ это, каймакамъ потянулъ душистый дымъ изъ своего наргилэ, выпустилъ его носомъ и, обращаясь къ старшему изъ троихъ братьевъ, проговорилъ:

— Скажи мн, какъ-бы ты поступилъ на мст возвратившагося паши съ такой прекрасной, но все-же нсколько легкомысленной женою?

— Я-бы простилъ ей ея легкомысліе, обнялъ-бы ее и повелъ въ домъ мой.

— А ты какъ-бы поступилъ? — спросилъ каймакамъ второго брата.

Тотъ отвтилъ, что поступилъ-бы точно такъ-же.

— А ты? — обратился каймакамъ къ младшему.

— Я-бы отнялъ у нея вс надтыя на ней драгоцнности и потомъ-бы отпустилъ ее на вс четыре стороны.

— Прекрасно! — сказалъ каймакамъ:- теперь я знаю, что это ты укралъ боченокъ съ золотомъ, попробуй отрицать, если смешь?!

Младшій братъ такъ растерялся, что этимъ окончательно себя выдалъ. Видя, что ничего не остается, кром признанія, онъ сознался, что, пользуясь удобной минутой во время похоронъ, съ поддльнымъ ключемъ забрался въ погребъ и укралъ боченокъ.

Тогда два старшихъ брата получили каждый свою часть сполна и щедро одарили умнаго каймакама.

1917