Наслаждение и боль

— Он убил ее? — нахмурилась Лаура.

— О, совсем нет! Она умерла во время родов.

— Но это вполне естественная смерть! — воскликнула Лаура нетерпеливо.

— Я думаю, что так можно сказать. Но она была здоровой женщиной, родившей своему мужу трех детей. Не было никаких причин, почему она должна умереть, но она умерла.

— И что?

— Теперь мы подходим к деду Рафаэля, Фелиппе Мадралена. Он тоже виноват в смерти своей жены, если хорошо разобраться.

— Почему? Что случилось?

— Хелен, его жена, была прекрасным стрелком. Она часто отправлялась на охоту со своим мужем, что считалось необычным времяпрепровождением для женщины в те времена. Как бы то ни было, она умерла в поле. Считается, что Фелиппе случайно убил ее выстрелом, хотя нет твердых доказательств, по которым можно сделать вывод, чья пуля ее убила. Там было еще много гостей.

— Вот видите!

— О, я знаю, что случается много несчастных случаев и недоразумений, но как-то все странно!

— А его мать? — прошептала Лаура. — Мать Рафаэля?

— Его отец вел машину, когда она погибла. Я думала, ты знаешь об этом.

— Да, я знаю! О, я просто не знаю, чему верить! — Лаура почувствовала дурноту и неуверенно поднялась на ноги.

— А еще ведь была Елена! — спокойно проговорила Элизабет.

— Елена? — быстро обернулась Лаура.

— Конечно. Она ведь тоже жена наследника Мадралена.

— А что, Рафаэль убил ее? — Лаура стиснула руки.

— Нет. Вообще-то она сама убила себя, — мягко ответила Элизабет, — но Рафаэль считает себя виновным в том, что она это сделала. В ту ночь, когда она умерла, между ними произошла ужасная ссора.

— Понятно! Понятно! — Лаура спрятала свое лицо в ладонях. — О боже, что за ситуация!

Элизабет поднялась и подошла к ней. Она обняла ее за плечи.

— Дитя мое, мое дитя, — успокаивая, шептала она, и Лаура почувствовала, как горячие слезы наполнили ее глаза и неудержимо потекли по щекам. Элизабет прижала ее крепче, и Лауре стало спокойно, как никогда раньше.

Когда буря ее рыданий улеглась, Элизабет сказала:

— Может быть, теперь ты пойдешь и умоешься, до того как дон Рафаэль и Карлос вернутся? Не надо волновать ребенка.

— Спасибо за все, — взволнованно произнесла Лаура. — Спасибо вам за доверие!

Элизабет распростерла руки по-европейски.

— Единственное, чего я желала бы, это сделать что-нибудь, что в моих силах. Я люблю Рафаэля, дитя мое. Я хочу видеть его счастливым.

У себя в комнате Лаура стерла все следы своего горя, применив легкий макияж, немножко румян. Глаза ее казались огромными и взволнованными.

«Линдсей была права, — молчаливо призналась она себе, — все, чего я добилась, приехав в Мадралена, — еще одна рана в сердце, которое и так разбито».

Два дня спустя ее наконец пригласил в свой кабинет Рафаэль. Сердце ее затрепетало, когда ей сообщили об этом за ужином, где Рафаэль отсутствовал, чему она порадовалась. Она была на пределе, понимая, что сложившаяся ситуация грозит выйти из-под контроля.

Теперь у нее не было другого выбора, как идти к нему, и она поспешно взбежала в свою комнату, чтобы переодеться из слаксов и рубашки, в которых была, гуляя в саду с Карлосом. Они сажали семена, которые она приобрела в Костале, и она думала, как поведет себя Карлос, когда узнает о ее предстоящем отъезде.

Она выскользнула из слаксов, надела красную гофрированную укороченную юбку и с трудом привела в порядок прическу. Она осталась в белой блузке. В конце концов, Рафаэля не интересуют ее наряды. Теперь он проводил много времени с Розетой. За ужином Розета обычно распространялась о своем кузене, причем с какой-то собственнической интонацией. Она рассказывала донье Луизе подробности прошедшего дня, пересказывала реплики Рафаэля. Однажды Лаура спросила Карлоса о Розете, но он промолчал, а потом обиженно сказал, что Розета не разговаривает с ним и только хочет быть рядом, когда он с отцом.

Закрепив свои волосы лентой, Лаура начала спускаться по лестнице, думая, что, может быть, делает это в последний раз. Только два-три дня оставалось до конца испытательного месячного срока, оговоренного контрактом. Она не сомневалась, что Рафаэль захочет, чтобы она уехала. А если нет? Этот вопрос возникал внутри нее. Что тогда?

Она постучала в дверь кабинета, вошла после приглашения и тихонько прикрыла за собой дверь. Мрачный как туча, Рафаэль сидел за столом. Однако он поднялся, когда она вошла, и указал ей на стул напротив. Как только Лаура села, он сказал:

— Вы понимаете, сеньорита, что ваш испытательный срок, то есть время пребывания у нас, подходит к концу.

— Да, сеньор, — ответила Лаура так же официально, как говорил он.

Рафаэль взглянул на нее искоса, и она отметила, что его ресницы остались такими же длинными и густыми, как в лучшие времена.

— Я хочу, чтобы вы знали, что я исключительно доволен вашей работой с Карлосом, — сказал он бесстрастно. — Под вашим наблюдением он сделал исключительные шаги в своем развитии, и я должен признать, что предоставленная ему свобода способствовала укреплению его характера.

— Благодарю вас, сеньор. — Лаура почувствовала себя отвратительно. Возможно, это объяснялось жарой, а скорее — безразличием к ней Рафаэля.

— Следовательно, мои дальнейшие слова не должны удивить вас, — продолжал он. — Я хочу, чтобы вы остались в Мадралена и приняли свою должность на постоянной основе.

Комната поплыла перед ее глазами, и она ухватилась за ручку кресла, ища опоры. Дон Рафаэль внимательно смотрел на нее, обеспокоившись, когда заметил, что она побледнела.

— С вами все в порядке, сеньорита? — спросил он, привстав и нагибаясь к ней.

Лаура покачала головой, и головокружение прошло. Собравшись с силами, она сказала:

— Вы… вы хотите, чтобы я осталась? — Эти слова она произнесла дрожащим голосом. Рафаэль несколько помрачнел.

— Конечно, — сказал он кратко, и она поняла, что он не так безразличен, как хочет казаться.

— Почему? — Лаура подняла на него взгляд. — Почему?

Рафаэль достал из коробки сигару.

— Думаю, что это понятно, — резко произнес он.

— Мне это не понятно, — покачала головой Лаура. — И почему вы воображаете, что я захочу остаться здесь и по-прежнему быть объектом ваших насмешек и неуважения? — Она произнесла это горячо, и гнев мгновенно прогнал чувство недомогания.