Наслаждение во тьме

Ава увидела проблеск восхищения в его взгляде. Он знал, как тяжко она трудилась. Теперь ее сердце екнуло. Он не должен стать еще красивее только потому, что оказался в окружении ее вещей в ее месте и любовался, но стал. Его черные волосы беспорядочно свисали, фиолетовые глаза ярко блестели. Его кожа уже заживала. Губы приоткрылись, приглашая к поцелую.

"Не думай об этом". Проглотив образовавшийся в горле комок, она уперла руки в бедра.

– Ты задал мне вопрос, да, и я его проигнорировала. Дважды. Пойми намек и перестань спрашивать. В любом случае, как ты узнал мой адрес?

Она затаила дыхание?

– У меня есть твое удостоверение личности, - пробурчал МакКилл.

Ох. И только.

– Я следовал за тобой той ночью.

Подтверждение развеяли ее сомнения. Она обрадовалась этому от всей души.

Теперь она испытала страх. Страх, который помог подавить в ней влечение. Время, представить его с отрицательной стороны, и положить конец этому безумию.

– Ты пришел отомстить?
– спросила Ава снова, расправив плечи.

Он провел языком по зубам. По острым и смертоносным зубам.

– И до этого дойдет дело. Позже.

Ава поняла, что от мысли, что этот мужчина, убийца, желает отомстить, возбуждалась, но и страх нарастал так, что ей пришлось потереть грудь, чтобы унять боль. Она могла представить выговор и придирки к месту, стоны, стенания, просьбы. Все потому, что этот голос напоминал ириски.

О, да. Страх. Ее охватило влечение, но, по крайней мере, не заморочило голову. "Сопротивляйся этому".

– А что теперь?
– спросила она.
– Кнут?

От его ответа зависит, в каком ручье пройдет их дальнейшее общение. Любезном или далеко не в таком милом.

Он посмотрел на свернутый кусок кожи, словно не представлял, как тот оказался в его руке.

– Ох. Это. Это мой предпочитаемый метод для удержания женщин. Раз ты неожиданно проявила интерес к сотрудничеству...
– Он позволили мысли оборваться.
– Я хочу знать, почему не исцеляюсь.

Скольких женщин он удерживал за все годы?

Она вновь осмотрела его, задержав взгляд на кровоточащей ране, и чувство вины, испытываемое ею раньше, вновь вспыхнуло, заменяя страх и нанося ей поражение прежде, чем битва успела начаться. МакКилл был одет в новую рубашку - ожерелье все ещё свисало с его шеи - но с левой стороны материал пропитался кровью. Она оставила его раненым.

После секунды более пристального наблюдения, она поняла, что это не так. Его состояние ухудшилось.

Ее кольнуло сочувствие.

– Обычно ты быстро исцеляешься?

– Да. Кровь должна была остановиться несколько часов назад. Наконечник твоего клинка обработан ядом?

– Нет!

Она не абсолютная стерва.

Из его горла вырвалось очередное рычание.

– Тогда что ты со мной сделала?

– Я? Ничего.
– "Чувство вины... возросло..." Если бы ее поставили перед выбором испытывать вину или отрезать руку, она выбрала бы второе, без сомнений.

– Разве ты не помнишь? Ты воткнула в меня нож.

Как бы она не надеялась на обратное, отрицание не облегчит ее вину.

– Я. Просто. Сидел.

– Семантика.

Он уставился на нее.

– Я бы настаивал на использование терминологии, но в данный момент слишком занят, истекая кровью. Вылечи меня!

– Боже, ты раздражаешь. Но ладно. Я тебя вылечу.
– Возможно, тогда чувство вины исчезнет.
– Быстрый вопрос. Под словом исцели...
– она показала в воздухе кавычки, - ...ты имеешь в виду зашить рану, как я бы сделала человеку?

– Есть другой способ?
– отрезал он.

Раз-дра-жающий.

– Ты доверишь мне иголку?

– Нет. Но я буду готов впиться в тебя зубами, если попытаешься нанести удар.

– Утешает. С такой угрозой, нависшей над моей головой, у меня, скорее всего, будут так дрожать руки, что ничего хорошего не выйдет.

Она тряслась, но не из-за страха. Ава, шокированная его присутствием, испытывает вину за свои действия и, конечно, самой главной причиной было все увеличивающееся желание. МакКилл был воином в душе.

Взгляд фиолетовых глаз обжигал.

– Вылечи. Меня. И если причинишь мне еще больше вреда, человек, запомни, что я отвечу тем же.

– Так и запомнила.

Еще раз вздохнув, Ава ринулась в ванную и схватила аптечку первой помощи. К моменту ее возвращения, МакКилл снял рубашку. Окровавленная ткань лежала на ее журнальном столике.

Нахмурившись, она стащила рубашку на пол.

– Если столик испачкается, ты купишь мне новый.

Он только поднял подбородок и подвинулся к ней, чтобы начать.

Она подошла ближе и опустилась на колени между его раздвинутых ног... и старалась не смотреть на его мужское достоинство, скромно прикрытое штанами. Если взглянет, то появится соблазн изучить и понять, повлияла ли она на него так же, как он на нее.

Ей нужно отвлечься.

– Итак. Ты питался сегодня?
– спросила, положив аптечку на его бедро.

– Много раз.

В его голосе ощущался гнев. Этого Ава не понимала.

– Так мне не стоит бояться о потере собственной крови?

Спирт, бинт.

– Этого я не говорил.

Игла, нить.

Ее губы искривились, пока она боролась, стараясь скрыть свое удовлетворение. Ава осмотрела рану. Ободранная, покрасневшая кожа. Порванная мышца с рваными краями нуждалась в соединении, словно кусочки пазла. Ох. Она максимально нежно отодвинула края, прежде чем достала наполовину заполненный шприц.

– Никаких лекарств, - отрезал он, хватая ее за запястье и удерживая руку на месте.

Она подняла глаза, и их взгляды встретились.

– Но это обезболит.

– Или убьет.

И в чем проблема?

– В любом случае, ты не ощутишь накладывание швов.

– Никаких лекарств, - настаивал он.

Ава пожала плечами.

– Твоя боль, твой выбор.

Он отпустил ее руку, и она вернулась к работе. Ава ждала крика после первого укола иголкой, но нет. Не от ее МакКилла. Он сжал зубы и молча трепел.

– Как ты получила шрамы на руках?

МакКилл, вероятно, отвлечься разговором, но его боль натолкнула на опасную тему.