Наслаждение во тьме

– Я голодный, - сказал он грубым голосом. Слишком легко он вспомнил ее великолепный вкус. Насколько сильным она сделала его после нескольких глотков. Насколько сильным он станет, если осушит ее?
– Накорми меня.

– Нет.
– Еще один глоток кофе, и ее горло сексуально дернулось.
– И не забывай о нашей сделке. Ты не пьешь из меня, пока я не разрешу. А я не разрешаю.

Наитупейшая сделка, какую он когда-либо заключал. Но тогда он не знал, что проснется в таком жалком состоянии. И даже если бы знал, у еды не должно быть выбора. Люди не спрашивают у овощей, можно ли их есть, так?

– Тогда нам нужно уходить, - сказал МакКилл. Сейчас же. Прежде чем он не потерял себя.

Оставаясь спокойной, Ава поднесла кружку ко рту.

– Для начала тебе нужно одеться.

Она сделала глоток, затем поставила кружку на столешницу.

Он посмотрел на себя. Без рубашки, с забрызганным кровью ожерельем, со швами на обозрение, поскольку повязка исчезла. Брюки порванные и грязные.

– Хорошо. Я приму душ, а ты закажешь пиццу.

Это сэкономит ему время и силы.

Он недоуменно моргнула.

– Я не голодна.

– Знаю, но я голоден.

Ава снова заморгала.

– Мне не следует тебе об этом напоминать, но ты не ешь пищу.

– Но я ем доставщика или доставщицу пиццы.

Такого он никогда не делал, но Морин - черт, Брайд Таргон - во время одного из их коротких разговоров призналась, что доставщики "вкусные". МакКилл только желал положиться на Брайд в остальных своих потребностях. Которые касались не информации, а крови и секса.

Кроме того, его голод и жажда действительно ослабли от мысли как выпить и переспать с ней. С другой стороны, Ава... привет, жажда вернулась. МакКилл нахмурился. Неважно. Он не мог положиться на Брайд ни в чем. Хотя она жила на поверхности большую часть жизни, никогда не пыталась смешаться людьми в дневное время, поэтому не могла ему помочь. К тому же ее муж был настоящим засранцем, который хотел сердце МакКилла на тарелочке, поэтому редко позволял им общаться.

– Я... ты... фу!

Ава ударила кулак об столешницу, заставив задребезжать кружку с кофе и разлив кремовую жидкость за края. Ее теплые глаза пылали, и он осознал, что она никогда не была настолько спокойной, насколько хотела казаться. Она зла. Почему? Потому что он хотел съесть кого-то еще.

Но сразу же отбросил эту мысль. Этот гнев слишком сильный, слишком глубокий. Но МакКилл не стал себя утруждать, обдумывая ответ, это не имело значения. Они используют друг друга. И только. Понять ее не входило в список задач на день.

– Просто позвони, - сказал он настойчиво.

– Черт, нет. Во-первых, я не собираюсь есть пиццу, а, во-вторых, никто никогда не будет доставлять сюда еду снова.

– Никто никогда не узнает о случившемся.

У нее дернулась мышца под глазом.

– Как ты заставишь их забыть?

– Просто прикажу.

– И это сработает?

Он кивнул.

– Докажи.

Принуждением голосом с легкостью пользовалось большинство вампиров. МакКилл относился к меньшинству. Но старался всю свою жизнь. Он мог использовать его, но приходилось сосредотачиваться. Непонятно почему.

Вместо того чтобы спорить и тратить остатки сил, он глубоко заглянул в темные, бездомные глаза Авы и протянул руку. МакКилл сосредоточился, опираясь на свою решимость, волю, позволил голосу подняться и слететь с губ.

– Возьми мою руку, - приказал он низким голосом, в котором скрывалась сила.

Ава ахнула, когда ее рука, дрожа, поднялась, останавливаясь каждые несколько сантиметров, словно она сопротивлялась каждому движению. Наконец, их пальцы встретились, и Ава опять ахнула. И, черт побери, он тоже. Ее кожа была такой теплой и нежной. Он зашипел, когда они соприкоснулись.

Его голод усилился. "Не хватай ее. Не кусай ее". МакКилл с трудом отпустил ее руку, разрывая контакт. "Не стони".

– Доказано. Теперь сделай, чертов заказ.

Он развернулся. Сделал один шаг, другой.

– Почему ты не приказал Ноэль и мне уйти из леса в первую ночь?
– спросила она, останавливая его.

– Хотел увидеть твои дальнейшие действия.

Кроме того, он не собирался показывать все свое оружие во время первого боя.

С этой мыслью МакКилл понял, что всегда хотел увидеть ее снова. Что с ним не так, черт возьми? Она. Была. Едой.

Наконец, он отошел от нее и направился в ванну. Ему нужна дистанция. И время на раздумья. Будто это помогало раньше. Нахмурившись, он запрограммировал ферментный душ, чему научился на улицах Нью Чикаго, и вошел внутрь. Через несколько секунд сухой спрей очистил кожу, раны и даже штаны.

Когда МакКилл закончил и прошел в спальню, Ава сидела на краю матраса уже застеленной без единой морщинки кровати. Она пристально на него смотрела.

– Когда приедет пицца?

Он не хотел ее подначивать, но, черт возьми, был уже на грани. И эти несколько минут не уменьшили его желание к ней. Немного. Увидеть ее, ощутить рядом слегка облегчило боль, но не голод.

Упрямо, как и всегда, Ава скрестила руки на груди.

– Я не звонила.

Он остановился перед ней, заставляя посмотреть вверх... вверх... вверх.

– Это демонстрация силы, Ава? Потому что, уверяю тебя, ты не выиграешь - Пока он говорил, в нем рос гнев. Обжигающий, мощный.
– Думаешь, ослабить меня? Ожидаешь, что А.У.Ч. ворвется и заберет меня?

– Нет!

Можно ли ей верить? Да или нет, и это приводит к другому вопросу.

– Почему ты не позвонила в А.У.Ч.

Ноэль спросила то же самое - его чувствительный слух уловил всю беседу - но Ава так и не ответила.

– Теперь мы делимся самым сокровенным? Не хочешь сказать, почему выбрал меня, девушку, которая тебя проткнула? И не пичкай меня тем дерьмом, что я принадлежу тебе.

Она тяжело дышала, кровь текла по венам.

Женщина словно язычок пламени, которое он разжигал. "Прикоснись к ней снова... поцелуй... попробуй..." Он наклонился, отчаянно в ней нуждаясь, потеряв...

– МакКилл, - рявкнула она.
– Ответь.

Он резко выпрямился, затем отошел. Они не особо задели друг друга, но его кожа вновь зашипела. Вся. Если бы не соблюдал осторожность, то уже оказался бы на ней.

– Нет, мы не собираемся делиться самым сокровенным сейчас. Мы уходим.

– Что?

– Ты меня слышала. Уходим.

* * *

Ава следовала за МакКиллом по извилистым проходам между зданиями, горько отмечая простые серые стены, царапины на металле и кирпиче, грязный бетонный пол и прохладный ночной воздух на улице. Вдоль тротуара стояли мусорные пакеты. Их заберут завтра. Всюду витали запахи гниющей плоти, среди прочего, от чего ее щеки вспыхнули.