Наслаждение

– Слушай, ну я ж по-хорошему к тебе пришёл. Помочь хочу, да! Господин знаешь как разозлиться, если ты на ужин не явишься?

– Догадываюсь, – бурчу себе под нос.

– Так он и на меня разозлиться! – горячо уверяет меня элементаль, сложив перед собой ручки в молитвенном жесте. – Знаешь, как мне от него достанется? Ууу!

– Ты его энергией питаешься, что ли? – осеняет меня.

– Ну да, – как-то жалобно вздыхает элементаль. – Как и все местные духи. А я тут самый старший, самый главный! И за все отвечаю, эх. Знаешь, как господин разозлиться, если ты к нему на ужин не спустишься? Ууу что будет! Он меня тогда на голодном пайке оставит, ну! Ну чего тебе стоит поесть в обществе господина, а? Повар знаешь как старался?

Базилио смешно надувает губки, и я невольно улыбаюсь.

– Ладно, я поужинаю с этим монстром, – наконец, решаю я. – Негоже "ребенка" заставлять голодать.

А про себя думаю: может, получится разузнать побольше ценных сведений? Пробовать все равно стоит, раз уж я попала сюда и так плотно влипла.

"Ребенок", то есть элементаль, делает в воздухе ещё пару кувырков, восклицая что-то невнятное но восторженное, потом радостно говорит:

– Вилх всемогущий, как же хорошо!..

– Всемогущий у нас Вилмах, а Вилх – проклятый, – укоризненно качаю я головой.

– У элементалей другие божества. И мы точно знаем: Вилх могущественнее!

Я только снова качаю головой, не в силах спорить. Привожу себя в порядок, облачаюсь в свое порядком потрёпанной платье. Не для Эдгара наряжаюсь, конечно, но я же леди из рода Либерских, и я не могу позволить себе явиться в столовую в абы каком виде.

Базилио провожает меня к столовой, и по дороге я не перестаю удивляться пустынным коридорам.

– Базилио, а здесь всегда так тихо и безлюдно?

– По-разному бывает. Чаще всего в замке пусто, потому что хозяин любит тишину и покой, ему так лучше думается. Иногда хозяин устраивает шумные сходки, будь то совещания всех верховных магов Шаренхола, или просто вечеринка в кругу друзей.

– Друзей? Невольно фяркаю я. – А у Ставинского есть друзья?

– Ну, во всяком случае, те, кто называют себя таковыми, – говорит Базилио и весело подмигивает мне. – Дальше ты иди сама. Господин скоро придет.

Базилио останавливается около величественной двери, отделанной золотом и мрамором. Удивительно красивые инкрустации завораживают своим изяществом, и я медлю, перед тем как открыть дверь. Что меня там ждет?

Глава 7. Белое черное

В столовой никого. Зал светлый и такой огромный, что длиннющий обеденный стол кажется крошечным в этой пафосной обстановке. Оглядываюсь по сторонам и неуверенно обхватываю себя руками. Мне очень неуютно и хочется сбежать отсюда куда-нибудь подальше. Да и знобит немного, наверняка на нервной почве, потому что в белоснежном зале, залитым солнечным светом из гигантских окон, хоть и свежо, но не настолько, чтобы мёрзнуть.

– Тебе холодно? – раздается над ухом вкрадчивый голос.

Я чуть не взвизгиваю от страха и резко оборачиваюсь, едва не уткнувшись носом в Эдгара.

– Ты вообще умеешь передвигаться так, чтобы тебя было слышно?! – спрашиваю предательски дрожащим голосом.

– Умею. Если очень сильно постараюсь. Но мне это ни к чему.

Он накидывает на меня свою мантию и взмахом руки приглашает к столу, накрытому на две персоны.

– Спасибо, что согласилась составить мне компанию за ужином. Так и знал, что тебе не все равно.

– Это ничего не значит! – почти рычу я.

– Тебе так только кажется, – мягко улыбается Эдгар, усаживаясь напротив. – Большие победы всегда начинаются с мелочей.

Тут же откуда ни возьмись возникают другие элементали, шустро расставив с десяток ароматных блюд на столе. Пахнут они так, что у сутки не евшей меня живот сводит судорогой. Поэтому я плюю на все и накидываюсь на жареных куропаток, спеша утолить голод.

Какое-то время мы едим молча. Я даже не ем, а глотаю, почти не чувствуя вкусы еды, но без этой подпитки моя магия быстро сойдёт на нет, поэтому приходится впихивать в себя как можно больше. Огненная магия вообще требует большой физической подпитки, постоянной. Поэтому женщины-огневики всегда стройные, даже худющие, так как магия забирает все излишки без остатка. Так что я активно налегаю на мясо, запивая брусничным морсом.

Периодически ловлю на себя взгляды Эдгара – какие-то умильные, что ли. Так заботливая мама смотрит, как ее сорванцы уплетают за обе щеки вкусный ужин. Но Эдгар – далеко не заботливая мамочка. Я об этом помню ежесекундно, поэтому когда он пытается завести светскую беседу, решительно мотаю головой.

– Не пытайся запудрить мне голову. Я не собираюсь общаться с тобой, как с дружком. Говори прямо, зачем ты позвал меня сюда? Не думаю, что ты приглашаешь на индивидуальный ужин каждую свою жертву.

– Почему именно жертву? – усмехается Эдгар.

– Но я сама видела!..

– Что именно ты видела, Ариана? – мягко перебивает Эдгар. – Ты уверена, что видела в моих подвалах именно то, о чем подумала?

– А кто же они ещё, все те люди, запертые в клетках и одиночных камерах? Не отрицай! Ты тут проводишь опыты над людьми!

– Ну да.

Говорит он это так спокойно, что меня начинает трясти от бешенства. Но я напоминаю себе про кристаллик связи, вшитый в подкладку платья. Он записывает все происходящее, и пусть не сейчас, но потом я смогу передать огневикам пограничья все сведения, которые мне тут удастся добыть. А значит, стоит продолжать разговор, пока Эдгар вроде бы настроен на беседу.

– Это запрещено законом!

– И что с того? – насмешливо спрашивает Эдгар.

И взгляд такой уверенный, издевательский. Настоящий верховный маг, презирающий остальные расы.

– Но… Это бесчеловечно!

– Да что ты говоришь? – картинно вздыхает Эдгар. – А знаешь что? Ты права. Но видишь ли… мне плевать. И на твое мнение по этому поводу и на мучения контрактников.

– Нельзя так с людьми, Ставинский! Им там больно! Им плохо! Им нужна помощь!

– За ними следят лучшие лекари Шаренхола, жестко контролируя все изменения в организме, – спокойно отзывается Эдгар. – В том крыле здания в подвалах находятся пациенты, которые переживают сейчас первую, самую тяжелую стадию после третьей инъекции. Разумеется, им плохо. Они лежат в бреду и в таком состоянии способны сами себе навредить. Особо буйных приходится связывать, сковывать разными способами до того момента, пока не пройдет кризис. Потом так называемые "жертвы" приходят в себя, и их переводят в другое крыло, где размещают со всеми удобствами. Они проходят дальнейший курс инъекций, отрабатывают положенный месяц и покидают мое поместье, дав магическую клятву неразглашения. Так в чем же состоит мое преступление, Ариана? В том, что я четко следую заключенному договору? Все эти люди сами подписали контракт, никто их силой не заставлял. И покидают они поместье весьма довольные полученные гонораром.

Такое положение дел несколько сбивает меня с толку. Но я упрямо гну свою линию.

– Это просто невинно обманутые жертвы. Все они понятия не имеют о том, что их ждет. В договоре ни слова ни сказано о том, что…

– В договоре черным по белому написано, что последствия медицинских испытаний непредсказуемы, что контрактник осознает всю ответственность своего решения и полностью доверяется лекарям, – жестко обрывает Эдгар. – А я полностью соблюдаю свою часть договора. Медицинские испытания не запрещены законом. А насколько они тяжелые? Хм, боюсь, человечество об этом не узнает. Все контрактники молчат об этом, связанные со мной магической клятвой. И ты будешь молчать, куда денешься.

– Любую магическую клятву при должном вмешательстве можно взломать.

– Можно, кто же спорит. Но ты все равно не расскажешь. Ты слишком дорожишь мной.

– Ха! С чего ты взял? Не слишком ли самоуверенно звучит?

– Отнюдь. В самый раз.

Смотрю на Эдгара во все глаза, не понимая, шутит он или нет. Вроде не шутит… С совершенно безразличным выражением лица поглощает стейк. Его возмутительное спокойствие бесит неимоверно.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что от тебя не пахнет другими мужчинами, – говорит Эдгар, пронзая меня взглядом своих неестественно фиолетовых глаз. – Я чувствую, что как был, так и остаюсь твоим единственным мужчиной. Ты ни с кем не развлекалась за все то время, что мы не были вместе, хотя уже почти семь лет прошло. Ты осталась верна мне. Только мне. И знала бы ты, как меня это возбуждает.