Наследие белых богов
Шрифт:
– Тебе что принести? – спросил я раненого.
– У волхва отличная подборка Василия Головачёва. Я люблю этого писателя. Он пишет не фэнтези, а правду о нашей беспутной жизни. У Головачёва есть то, чего у других писателей нет.
– Я и сам с удовольствием читаю книги Василия, так что не рекламируй, – прервал я Юрия. – На мой взгляд, это наш русский Жюль Верн, писатель-пророк и одновременно тонкий политолог.
Я притащил на скамейку, стоящую рядом с кроватью Юры, целую охапку книг его любимого писателя, а сам, одевшись, вышел на улицу. Настроившись на волну волхва, я снова мысленно его вызвал.
«Ты почему волнуешься? – раздался в голове дорогой моему
«О чём ты говоришь, какой класс? Девушка чуть не умерла со страха!» – возмутился я.
«Не бери в голову, я же тебя сам послал её успокоить. А потом, с такой красавицей побывать под одним одеялом – будет что вспомнить!»
«Ты опять за своё! Лучше расскажи, как твои дела и когда тебя ждать?»
«На дворе мороз?» – прервал меня волхв.
«Да, мороз, ну и что?»
«Как только снова пойдёт пушистый густой снег, значит, я уже в дороге. Дошло?»
«Ты скажи мне, есть что-нибудь такое, чего ты не можешь?» – спросил я хранителя.
«А ты любопытный, Гор, очень любопытный. На твой вопрос ответить не могу, потому что сам себя ещё не знаю. И не отвлекай больше пасечника. У него сейчас дел намного больше, чем у нас».
«А что мне оставалось делать, когда опять появился НЛО?»
«Да их знаешь сколько над Сибирью мечется? Поэтому не паникуй, до встречи».
И волхв дал понять, что у него – всё.
После сытного обеда, где за столом рядом с нами восседал бледный улыбающийся Юрий, я снова занялся разборкой карт.
«Интересно, – размышлял я, – у хранителя несколько старинных карт империи Куру. Есть ещё какая-то загадочная карта неведомой гигантской державы под названием Земля Амаравати, есть у него и несколько карт Великой Тартарии, но я не встретил ни одной карты Орианы. Наверняка такая карта у него есть. Но где? Вот бы посмотреть!»
За работой над картой Тартарии прошёл остаток дня. После царского ужина, который устроили наши женщины, я вышел на мороз полюбоваться звёздами. Небо было чистым и безоблачным. Над озером стояла белёсая ледяная мгла, а лиственничная, хмурая, искорёженная жестокими морозами тайга напоминала медленно наползающие на поляну тёмные зловещие волны. Несколько минут я разглядывал яркие вечерние звёзды и думал о том, что происходит с нашей земной цивилизацией.
«На что надеется старый? Да и не только он, хранители что-то знают. Они не скрывают то, что им всё известно, но я не в силах их понять».
От осознания своего бессилия на душе было скверно.
«Мне надо расти и расти, – думал я о своём будущем. – От обывателей я давно оторвался, но адептом параллельной цивилизации так и не стал».
Внезапно я услышал позади себя скрип снега. Резко повернувшись, я столкнулся лицом к лицу с Машей.
– Георгий Алексеевич, мне с тобой поговорить хочется, – посмотрела мне в глаза моя бывшая ученица.
– Я слушаю тебя, Маша.
– Понимаешь, – тут Маша сконфуженно опустила голову. – Мне давно нравится Юра, поэтому я с ним в такую даль и поехала. Но старик убедил меня, что я не умею любить... И теперь я не знаю, что мне делать? С мужем я со своим разошлась, Юру тоже жена бросила, сошлась с каким-то якутом из Байкита...
– Не пойму, что ты от меня хочешь? – оборвал я молодую женщину.
– Объясни мне, пожалуйста, почему я не умею любить?
– То, что ты называешь любовью, Маша, –
не любовь, – вздохнул я. – Это эгоистичное потребительское чувство, как у собаки на мясо или у оленя на высокий сочный ягель. Настоящее чувство любви иное. Человек, который любит по-человечески, счастлив тем, что он может дарить, давать, но не брать. Ему без разницы, есть у любимого или любимой кто-либо или нет. Главное для него, чтобы ему позволено было дарить своё чувство. Поняла?– Но это же какой-то сумасшедший дом! Как это любить? А если у него жена и он её тоже любит?
– Ну и пусть себе любит на здоровье! Какая тебе разница?
– Как какая?! – чуть не закричала Маша.
– Получается, что он, этот мужчина, должен только тебя любить? Так?
– А как иначе?!
– Ты очень эгоистичная, Маша. Потому и не знаешь, что собой представляет человеческое чувство. Так, как ты, пользуют друг друга только животные, но не люди.
– Вы со стариком точно свихнулись, – дёрнула плечами эвенкийка. – То, о чём ты говоришь, я никогда не пойму и не приму!
– Вольному воля, – покосился я на Машу. – Значит, ты можешь любить только потребительским животным чувством, другого тебе не дано.
– Но может, ты мне всё-таки объяснишь? – снова пошла в наступление Маша.
– Что тебе объяснять? Что любить – значит не пользовать, а дарить? И чем больше человек может дать, тем он счастливее от этого становится? Что тут непонятного? И для того, чтобы давать, разве нужны какие-то условия?
– Так или нет, но мне кажется, что ты, Георгий Алексеевич, – только без обид – свихнулся.
– Наша песня хороша – начинай сначала, – махнул я рукой, отправляясь с мороза в избушку.
«Если, не дай бог, Верочка такая же, как Маша, то хватит с ней горя тот, кто её полюбит», – подумал я, сбрасывая с себя доху.
– Я другая, – подошла ко мне девушка. – Краем уха я слышала ваш разговор, когда выходила в сени за рыбой. У меня другое воспитание.
– Хорошо, что другое, – проворчал я. – Значит, никого на тот свет не загонишь.
После разговора с Машей на душе у меня было сквернее некуда. Я подошёл к Юрию и, чтобы как-то отвлечься, стал рассказывать ему о своих последних приключениях. В свою очередь, Юра рассказал мне, как стал учеником шамана и о своём знакомстве с Чердынцевым. Оказывается, Юрий был у него в гостях уже прошлой зимой, и никаких приключений во время той поездки не было. Всё обошлось как нельзя лучше. И погода была хорошей, и дорога не в самые сильные морозы. То, что произошло на этот раз, в голове Юрия не укладывалось. Нападение на себя он не увидел. Перед глазами была какая-то вспышка и потом падение в бездну. Когда мы беседовали, Маша сидела в своей комнате, показывая всем своим видом, что я ей стал неприятен. Мне было жаль, что моя бывшая ученица из того, что ей сказал старик и позднее я, так ничего и не поняла. На кухне хлопотала Верочка, было слышно, как она режет рыбу и что-то тихим голосом поёт.
– Ты не знаешь, когда приедет хозяин? – спросил меня Юрий.
– У меня с ним недавно был телепатический разговор. Старик сказал, что приедет в снегопад. Как погода изменится, жди, скоро нагрянет.
– Он великий шаман, – шёпотом сказал Юра. – Таких, как он, шаманов у эвенков нет. Его слушаются самые сильные духи. Ты со временем тоже таким станешь, – посмотрел мне в глаза эвенк.
– С чего ты взял? – засмеялся я. – Придумываешь неизвестно что! Ещё не хватало!
– Старик тесно общается только с великими шаманами и с лючи. Эвенки и якуты у него лишь в приятелях. Советы он им даёт, но ничему не учит.