Наследие чародея (Изавальта - 1)

Однако Калами знал Медеан слишком хорошо и понимал, что сейчас ответа от нее не добиться. Сперва следует отвлечь внимание императрицы, а уж потом приступать к главному.

–  Ну ничего, это ненадолго, - "успокоил" он Медеан.
– Этой ночью Бриджит видела императора. Без сомнения, видела она и его пояс и скоро расскажет об этом вашим врагам.

–  Этому не бывать, - возразила Медеан, упорно не желая взглянуть правде в глаза.
– Она дочь Аваназия. Она не может меня предать.

–  Ваше Величество, - произнес Калами нежно и вкрадчиво, - я тоже не хотел бы в это верить. Но все, чем был для вас Аваназий, умерло вместе с ним. Его душа не воскресла в дочери. К тому же она выросла совсем в другом мире, среди чужих. Да, она сильна, но то, что происходит с Изавальтой и с вами, недоступно ее пониманию. Она не может прочувствовать этого сердцем.

–  Ты ошибаешься, - сказала Медеан, и каждое слово царапало ему кожу. Да-да, ты ошибаешься.

–  Я прав, и Вашему Величеству это прекрасно известно.
– Калами встал на колени у подножия ступеней.
– Я понимаю, с иллюзиями расставаться тяжело, я, как и вы, сожалею о том, что должно было случиться, но не случилось. Однако Бриджит не спасет Изавальту, с этим нужно смириться.

Медеан уронила голову, сжала виски руками и надолго замолчала. В жаровнях потрескивали догорающие угольки, лампы и свечи горели уже неровно, истощив запасы топлива. Все вокруг догорало и таяло, а Калами чувствовал, как с каждой секундой тают его шансы. Или он заставит ее поверить сейчас, или никогда. Тогда ему останется только спасаться бегством - не отплатив и не отомстив. А это - проигрыш. Но он не имеет права проигрывать! Туукос по-прежнему в цепях рабства и ждет освобождения. Прах предков по-прежнему взывает к мести.

–  Ваше Величество, прошу вас, - Калами сделал последнюю попытку, позвольте мне разделить с вами ваше бремя. Позвольте мне помочь вам.

Медеан сделала глубокий вдох. Усилием воли, которой ей было не занимать - это признавал даже Калами, - она выпрямилась, превозмогая терзавшую ее боль.

–  Ты уже много раз помогал мне, Вэлин. Ты хранил в тайне все мои секреты. Ты выполнял поручения, которые я не могла доверить никому, кроме тебя.

–  Так позвольте мне сделать это снова! Еще не все потеряно. У нас еще есть время, чтобы составить новый план, только нужно делать это не медля. Калами протянул руку - жест, который должен был подтолкнуть Медеан коснуться руки своего верного слуги, распростертого у ее ног.
– Ваш разум затуманен болью и горем. Позвольте мне помочь вам, пока не поздно.

–  Да.
– Медеан смахнула слезы морщинистой рукой.
– Ты поможешь мне, Калами.

–  Всеми силами.

Медеан спустилась по ступеням, взяла его за руку и подняла с колен.

–  Помоги мне вернуть Бриджит, - сказала она, крепко сжимая его руку. Помоги мне заставить ее понять...

Дикая ярость взорвала его мозг.

–  Вы только послушайте себя!
– возмущенно воскликнул Калами, выдергивая руку из ее ладоней.
– Великая императрица Изавальты готова ползать на коленях перед невежественной простолюдинкой лишь потому, что не может простить себе прошлых ошибок!

Императрица медленно выпрямилась, и взгляд ее стал холоднее льда. Несмотря ни на что, сознание своего титула и своей власти не покинуло Медеан.

–  Ты не должен разговаривать со мной в таком тоне.

–  А я буду, - упрямо ответил Калами.
– Я буду говорить вам, что ваша империя висит на волоске и вы сами готовы разорвать его !
– Он недоуменно всплеснул руками: - Как вы можете все еще доверять ей? Что она вообще сделала для того, чтобы заслужить ваше доверие?!

–  Ее кровь...

Калами больше не мог этого слышать. Ни за что! Ни слова больше!

–  Да она просто ублюдок, незаконнорожденная дочь человека, которого вы убили тридцать лет назад!

–  Я его не убивала!
– взвизгнула Медеан попятившись.
– Он добровольно отдал свою жизнь за Изавальту!

Злобное ликование охватило Калами.

–  Это ты его убила! Ты позволила ему погибнуть, потому что сама была неспособна на самопожертвование Вышемиры!
– Он шагнул к Медеан. Она была такой маленькой и бледной под всеми своими роскошными одеждами. Она дрожала от тяжести царского одеяния, от тяжести своего бремени, которое столько лет хотела с себя снять и в то же время цеплялась за него с упорством, которое по капле вытягивало из нее жизнь.
– Ты доверяешь той крови, которая всю жизнь нашептывала Бриджит, что ее отец погиб из-за твоей трусости!

–  Нет!
– вскрикнула Медеан, взбегая по ступенькам, словно хотела возвыситься над жестокой правдой.

–  Она была в Землях Смерти и Духов, - продолжал Калами, шаг за шагом поднимаясь на помост. Она не будет больше смотреть на него сверху вниз. Никогда! Он сказал правду, и ей придется с этим смириться. Она признается себе и ему в том, что совершила на самом деле и кем в действительности является Бриджит.
– Она видела призраки своих родителей. Неужели ты настолько глупа, что можешь считать ее своим другом?

–  Я не убивала Аваназия!
– Этот вопль разнесся по залу с такой силой, словно Медеан хотела раздробить этим звуком каменные стены.

"Ну уж нет! Больше ты не будешь утешать себя этими сказочками. Теперь ты моя, глупая старуха! Все эти годы я лизал твои подошвы, а теперь я надену на тебя ошейник - на тебя и на твою любимую Бриджит. Я закую тебя в такие кандалы, что ты никогда уже не сможешь причинить вред моему народу".

–  Ты сделала это.
– Калами стоял лицом к лицу с императрицей, как будто она была простой служанкой, разряженной для маскарада.
– И если ты не выгонишь дочь Аваназия из дворца, то поплатишься жизнью за свою трусость.

Медеан била дрожь. Она так тряслась, что позвякивали ключи у нее на поясе. Казалось, она вот-вот развалится на части.

–  Ты знаешь, что я говорю правду, - жестко сказал Калами.
– И знаешь, что другого выхода у тебя нет.

Медеан открыла рот, словно не решаясь что-то сказать, и он подошел ближе, предвкушая ее капитуляцию, готовясь насладиться местью.

Но вместо этого императрица закричала:

–  Стража! Стража!

В ту же секунду двери с грохотом распахнулись, в зал ворвались солдаты Чадека, окружили Калами и взяли оружие наизготовку. Он не успел даже спуститься с помоста, чтобы соблюсти приличия, и теперь только дисциплинированность удерживала стражников у подножия ступеней.

–  Уведите лорда-чародея, - приказала Медеан, отступая назад, пока не осела на трон.
– И посадите под замок. Я пришлю за ним позже.

Глаза Калами застлала красная пелена. Его бросало то в жар, то в холод, и ему пришлось сжать зубы, чтобы не дать своей ярости выплеснуться в присутствии посторонних.

–  Лорд-чародей, - окликнул его Чадек, - вы позволите?

"Позволю. Уже позволяю". Калами сделал шаг назад. Потом пустился по ступеням, обернулся и взглянул на императрицу. Она все еще дрожала. Пусть себе дрожит. Калами поклонился:

–  Я, как всегда, буду ожидать ваших приказов, Ваше Величество.

Медеан не удостоила его взглядом.

Калами улыбнулся и позволил стражникам окружить и увести себя.

Но спокойствие его длилось недолго - до той минуты, когда двери Большого зала закрылись и солдаты Чадека повели его через вестибюль к двери слева, за которой находился Топазовый зал. Калами было прекрасно известно, что оттуда лестница спускалась вниз, в подземные камеры.

–  Чадек!
– жарко зашептал Калами капитану.
– Чадек, заприте меня в моей комнате.