Наследие из сейфа № 666
Шрифт:
Тут мальчишка опустил голову и часто-часто запыхтел, как это обычно делает ребёнок, сдерживая рвущийся наружу плач. Вижн тут же стек с банкетки, встал на колени перед Гарри и, взяв за плечи, встревоженно заглянул в опущенное лицо.
— Ты что, Гарри? Чего ты, маленький?..
— Я не позвал её, когда ты упал туда, — тоненько вскульнул Гарри. Подумал, зажмурился и заревел в голос, пришибленный виной. Вижн обреченно прижал мальчонку к себе — ох, горюшко…
— Ну тихо, тихо, не реви. Зачем ты её ко мне звать-то будешь? Я не собирался тонуть… Меня же сразу вытащили, Гарри, не вой, чудик… Послушай… Гарри, эй, послушай, что я скажу. В Альпах ты её не звал, ты только подумал о том, что она тебе нужна, так?
— Правда? — Гарри поспешно вытер слезы.
— Самая истинная правда! — клятвенно заверил мальчика Вижн. — Если опасность мнимая, Книга не придет, как бы ты ни звал её, вот хоть обкричись, нипочем не придет. Это я образно говорю, на самом деле она и просто так придет к тебе, как к другу, — Вижн улыбнулся. — Ну, Гарри, больше не будем плакать?
Гарри замотал головой, слабо улыбаясь и благодарно разглядывая лицо человека, который за какой-то день стал практически родным. Даже ближе и роднее Сириуса. Наверное, потому, что от Вижна исходила уверенная сила, от него так и веяло надежностью, в отличие от ветреного и беззаботного Сириуса Блэка.
Вижн стал ещё одним взрослым другом для Гарри Поттера, и если Сириус вел себя в их отношениях как малолетка, ввязываясь во все детские игры и проделки Гарри и Дадли, то Вижн, напротив, был наставником. Приходил он, как и пообещал, очень часто, при этом как-то ухитряясь сделать так, чтобы их пути не пресеклись с Сириусом Блэком. На вопрос Гарри, почему он избегает Сириуса, Вижн ответил:
— Не хочу его расстраивать своим видом. В школе мы, кстати, не особо ладили. Ну достаточно мы друг другу глаза и нервы намозолили. Так что… с глаз долой, из сердца вон.
Что-то он не договаривает… но Гарри не стал настаивать на более точном и правдивом ответе: не хочет говорить — не надо, возможно, у него на то есть уважительные причины.
Волшебная палочка для друида
Дальнейшие два года прошли очень оживленно — протек и утек девятый год, настал и потек десятый… Гарри и Дадли сильно вытянулись, окрепли. Дадли стал плотно сбитым крепышом на радость матери, здоровый такой, с широким лицом и крепкими кулаками. Гарри вырос в тонкого жилистого драчуна, юркий и живой, он угрем вертелся, остро реагируя на каждого обидчика, а их было немало. Очки-то Поттер снял, но странности происхождения никто не отнимал: все в городе знали, что Гарри сирота, что его родители не то разбились пьяными в автокатастрофе, не то были убиты маньяком, в общем, тайна, покрытая мраком. А где загадки, там и непонимание. А непонимание, в свою очередь, порождало отчуждение, со странным мальчиком никто не желал связываться.
Нет-нет, внешне он был обычным: тоненький боевитый шкет, помогающий тёте и дяде по дому, выгуливающий на поводке роскошного ретривера, иногда его видели за городом катающимся верхом на черной лошади в компании родственников. Темные волосы, зеленые глаза, вежливо-лукавая улыбка, воскообразный след на лбу над правым глазом в виде косого зигзага, вот его примерное описание — самый обычный пацан. И безотцовщиной его не назовешь, ну, а как же, ведь его и дядя Вернон воспитывал, и крестный отец свою мужскую руку к воспитанию прикладывал…
Но Поттера всё равно побаивались, замечали за ним некоторые странности: вот идет он по улице, а вокруг него ветер хоровод водит, палыми листьями играется, поднимает с земли желтые — клена и карминно-красные — бука. Казалось бы, ничего такого необычного, ну поднял ветер листья, ну и что? Вот только ветер не просто так эти листья поднял, а в каком-то особом порядке: желтый лист — оранжевый лист — красный лист, и снова — желтый-оранжевый-красный… И закружились они в некоем подобии хоровода, по спирали вверх, кружок в небе и в обратную сторону, по более широкой
спирали вниз… Случайные свидетели-прохожие так и застывали на месте, смотря на невозможный танец ветра и листьев, этот своеобразный осенний вальс.А вот Гарри на крыше столовой обнаружен, стоит там, вниз смотрит и смущенно просит прохожих вызвать спасателей, мол, не знает, как спуститься. А как залез, спрашивается… Вызванные спасатели, кстати, ещё больше озадачиваются тем, как мальчишка вообще смог забраться на крышу здания? Сам-то он — никак не мог бы! Пожарная лесенка на высоте полутора метров от земли — пацану нипочем не дотянуться, чердачный выход заперт на ржавый замок, его спиливать пришлось, чтоб на крышу проникнуть…
Школьный конфликт Поттера и мисс Бимиш заканчивался тем, что у последней синел парик. Начинался конфликт по заведенной схеме:
— Мистер Поттер, вы дописали? Только что был звонок с урока!
— Сейчас, мисс Бимиш, вот, последний абзац допишу…
— Мистер Поттер, — вредным голосом начинает докапываться учительница. — Время вышло, сдайте пожалуйста, лист! Иначе поставлю «F» или «G».
Гарри торопится, спешит дописать, ошибается, пропускает букву или ставит кляксу. Сдает лист и с тоской наблюдает, как учительница, зловредно улыбаясь, выводит красными чернилами жирную «G», и, не выдержав её издевательства, мстительно перекрашивает парик в лазоревый цвет. Пробовал и недописанную работу сдать, но всё равно получал низшую оценку, так как:
— Мистер Поттер, а почему работа не дописана? Ай-яй-яй, за леность — ноль!
И снова Гарри красит её волосы в синий цвет. Мисс Бимиш, узрев перед глазами посиневшую челку, вздрагивает, скрипя зубами, мчится к зеркалу и злобно орет, когда по глазам больно бьёт ядовитая синяя синь. Доведенная до ручки, взбешенная учительница кидается вызывать в школу опекунов на разбор полетов. Вернон Дурсль, грузный и широченный в кости, весьма представительный мужчина, недоуменно гудит в моржовые усы:
— Парик посинел? А при чем тут мой племянник? Может, вы сами его не тем шампунем помыли? Сейчас столько химии в продуктах, краски некачественные, то, сё… Ну как Гарри вам парик перекрасить-то мог? Он его брал? Нет? Ну и к чему претензии? С производителей спрашивайте! Делают вещи хрен из чего, а потом ещё и дивятся — а откуда в мире столько аллергиков!
В общем, уел Дурсль училку, поставил на место. А потом, когда она его в третий раз вызвала по тому же вопросу, разозлился и поинтересовался, а всё ли в порядке у неё с мозгами? А то, может, психиатров пора вызвать и сказать им, что у тётки бзик? Как ребёнок может перекрасить парик, не прикасаясь к нему??? Может, это химсостав искусственных волос такой, на ультрафиолет в определенное время суток реагирует?
Не знаю, что именно подействовало, но мисс Бимиш притихла, перестала придираться к Поттеру, тем более, что школьный психолог объяснил ей прямо в лоб, что у мальчика до недавнего времени было плохое зрение, и что раньше чтение и письмо ему очень трудно давалось, сейчас зрение исправлено, но сосредоточенность и концентрация внимания остались прежними, поэтому Гарри не умеет быстро читать и писать.
Кроме того, в копилку неприязни добавлялось ещё и то, что Гарри временами видели в компании какого-либо животного. Чаще всего это был серый лемур, сидящий на плече мальчика, обернув хвостом шею. Потом, в синих сумерках, рядом со знакомой фигуркой явственно видели силуэт гигантского льва… огромный косматый зверь, весь окутанный паром изо рта и ноздрей, степенно и величаво вышагивал рядом с тоненьким, крошечным на его фоне, мальчиком. И что самое странное, свет луны и фонарей, падая на льва, не высвечивал его желтую масть, или серебристую, на худой конец, не играл золотистыми бликами на его шкуре, напротив, лев при освещении оставался черен, как окружающий мрак наступающей ночи.