Наследие Рипера

— Решение уже принято, — ответил Ругер. — И, возможно, он не мой сын, но он определенно мой ребенок. С той самой минуты, как родился, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь. Мне не понравилось, что ты увезла его от меня, но я уважаю то, почему ты это сделала. Но теперь все изменилось. Мама умерла, Зака нет, а это, — он обвел руками маленькую жалкую студию, — этого не достаточно. Что, мать твою, тебе в жизни нужно больше, чем дать Ноа безопасное жилье?

Я бросила в него свирепый взгляд.

— Что это должно означать?

— Потише, — сказа Ругер, входя в мое личное пространство, тем самым оттесняя меня назад.

Это был запрещенный прием, чистейшее силовое давление. Готова поспорить, у него обычно срабатывал этот трюк, потому что, когда он вот так приблизился ко мне, все инстинкты, отвечающие за выживание, кричали мне уступить ему и следовать приказам. И что-то затрепетало внутри...

«Глупое тело».

— Это означает именно то, что и имелось в виду, — продолжил он. — На что, черт побери, ты тратишь алименты? Потому что ежу понятно, что это место — настоящая дыра. И почему, бл*дь, ты съехала со старой квартиры? Она не была роскошной, но в ней можно было жить, и там был небольшой парк и детская площадка. Когда ты сказала, что переезжаешь, я подумал, что ты нашла что-то получше.

— Я переехала, потому что нас выселили за неуплату аренды.

Он заскрипел челюстью. Его лицо потемнело, и что-то, что нельзя было прочесть, заполнило глаза.

— Не хочешь рассказать, почему я не знал обо всем этом?

— Нет, — честно ответила я. — Я ничего не хочу тебе рассказывать. Это не твое дело.

Он молчал, тяжело дыша. Прошло несколько долгих секунд, пока я не поняла, что он пытается заставить себя успокоиться. Я думала, что до этого он был зол, но та холодная ярость, которая отражалась в нем сейчас — это было совершенно другое дело... Меня затрясло. В этом-то и заключалась одна из многих проблем с Ругером. Иногда он меня пугал. Что уж говорить о других парнях из клуба?

Те были еще страшнее.

Ругер был словно яд для женщин в моей ситуации, и неважно, насколько мил он был с Ноа, или как сильно мое тело желало его прикосновений.

— Ноа — мое дело, — выделяя каждое слово, наконец, произнес он. — Все, что касается его — мое дело. Если ты этого не понимаешь — это твои проблемы, но сегодня это закончится. Я забираю его домой — туда, где безопасно, чтобы мне больше не пришлось получать чертовы телефонные звонки, подобные сегодняшнему. Господи, ты даже элементарного не сделала, чтобы обезопасить это место. Ты не слушала меня? Я же сказал тебе поставить на окна те маленькие охранные датчики, пока я не установлю сюда сигнализацию.

Я набралась мужества и быстро выпалила.

— Во-первых, ты никуда его не заберешь, — заявила я, изо всех сил пытаясь не трястись и сдерживая дрожь в голосе. Я не могла позволить себе выглядеть слабой, хотя на самом деле была близка к тому, чтобы описаться от страха. — И, во-вторых, твой брат-придурок не платит мне алиментов на ребенка уже почти год. Социальные службы тоже не могут его найти. Я делала все возможное, но не смогла потянуть аренду в том месте. Я смогла оплатить эту квартиру, и мы переехали. Ты не имеешь права судить меня. Хотела бы я посмотреть, как бы ты растил ребенка на мое жалование. А эти датчики на окна бесплатно не выдают, Ругер.

Он дернул челюстью.

— Зак работает на нефтяном месторождении в Северной Дакоте, — медленно произнес он. — Зарабатывает чертовски хорошие деньги. Я разговаривал с ним два месяца назад по поводу маминого имущества. Он сказал, что вы все уладили.

— Он соврал, — отрезала я. — Он всегда так делает, Ругер. Это не новость. Или ты действительно удивлен?

Неожиданно я почувствовала, что устала — мысли о Заке всегда меня утомляли, но сон тут не был решением проблемы. Он поджидал меня и во снах. Я всегда просыпалась с криком.

Ругер развернулся и подошел к окну, облокотился на подоконник и задумчиво посмотрел на улицу. Слава Богу, он, кажется, начал успокаиваться. Если бы он не выглядел так обманчиво привлекательно на фоне моего окна, я бы снова могла взять себя в руки.

— Наверное, не должен быть удивлен, — сказал он после долгой паузы. — Мы оба знаем, что он чертов неудачник. Но ты должна была сказать мне. Я бы не позволил этому случиться.

— Это не твои проблемы, — мягко ответила я. — У нас все было хорошо, по крайней мере, до сегодня. Мои постоянные няни все подхватили ходящий повсюду грипп. Я совершила ошибку. Но я ее больше не совершу.

— Нет, не совершишь, — сказал Ругер, поворачиваясь ко мне.

Он наклонил в сторону голову, а глаза смотрели сквозь меня. Он выглядел немного по-другому, я это поняла только сейчас. Он снял почти весь пирсинг. Жаль, что это не смягчило его лицо, потому что выглядел он очень грозно.

— Я тебе не позволю. Самое время признать, что ты не можешь делать все сама. В клубе полно женщин, которые любят детей. Они помогут. Мы — семья, а семья не стоит в стороне, когда кто-то из них в опасности.

Я уже было открыла рот, чтобы поспорить, когда услышала тихий стук в дверь. Ругер оттолкнулся от окна и пошел ее открывать.

В комнату вошел гигант, даже выше Ругера, а это о многом говорило. На нем были поношенные джинсы, темная рубашка и черный кожаный жилет, покрытый нашивками, совсем как у Ругера, включая его имя и маленький красный ромб с вышитым внутри знаком «1%».

У всех Риперов были такие, и моя лучшая подруга Кимбер говорила, что это означает, что они «вне закона», чему я без проблем верила.

Этот парень был широкоплеч, у него были темные волосы, а лицо настолько привлекательно, что он мог бы быть кинозвездой. В одной руке он держал пачку несобранных картонных коробок, связанных вместе чем-то, напоминающим упаковочную веревку.

В другой руке у него была алюминиевая бейсбольная бита и рулон изоленты.

Я сглотнула и чуть не упала в обморок. У меня начали потеть руки, потому что все это мы уже проходили. Наш защитник не просто приехал, чтобы спасти нас, он привел с собой компанию. В этом-то и заключалась самая большая проблема Ругера — он не работал в одиночку. Если связываешься с одним Рипером, связываешься и со всеми остальными.

Ну, или со всеми, кто в настоящее время не сидит за решеткой.

— Это один из моих братьев, Хос, — сказал Ругер, закрывая за ним дверь. — Он поможет нам перевезти твои вещи. Будь тихой и начни упаковывать то, что хочешь взять. Ты будешь жить в подвале моего дома. Не думаю, что ты видела мое новое жилище, — добавил он, делая акцент на этом предложении, что, как я знала, означало укол в мою сторону за то, что отказалась от его предложения комнаты в начале лета, когда мы ездили в Кёр-д'Ален. — В доме есть подвал с окнами и кухней и вообще всем необходимым, и у тебя будет свое собственное маленькое патио. Там полно места, где Ноа сможет бегать. Там уже есть мебель, так что возьми только то, что тебе действительно нужно. Остальное может остаться здесь.