Наследие. Трилогия

— Что… что такое?

Моя спина тоже словно очнулась, отзываясь каждым синяком, каждой мышцей, надсаженной накануне. Сколько я просидела на корточках над рисунком? Я охнула и потянулась рукой к пояснице.

— Спасибо, — сказал голос.

Говорил мужчина, причем не особенно молодой. Голос не принадлежал никому из знакомых — уж всяко не Вурой, хотя тембр похожий. Потом я вспомнила, где слышала его. Это был один из моих нынешних конкурентов, громче прочих зазывавший к своему лотку покупателей.

— Хорошую ты уловку придумала, — продолжал он. — Целую толпу собрала. Вот только южное Гульбище закрывают с закатом, так что, может, отоваришь кого, пока время есть?

Толпу?..

Ко мне будто вернулся слух: кругом звучали голоса. Десятки голосов. Народ действительно толпился возле моего рисунка. Кто-то бормотал, кто-то восклицал, все что-то обсуждали. Я попыталась встать во весь рост и зашипела от боли в коленях.

Стоило мне выпрямиться, и люди разразились аплодисментами.

— Какого… — начала было я… и тотчас поняла.

Рукоплескания предназначались мне.

Я не успела как следует поразмыслить над этим. Зрители принялись проталкиваться вперед, я слышала, как они работали локтями, отпихивая друг дружку и в то же время стараясь не наступить на рисунок. Все спрашивали о моих товарах, что сколько стоит, интересовались, профессионально ли я рисую и как вообще я умудрилась нарисовать такие прекрасные вещи, обходясь без помощи зрения. Вопросы сыпались градом. Собрав остатки здравого смысла, я отступила за лоток и принялась отделываться от неудобных вопросов пустыми любезностями («Нет, я в самом деле слепая! Но я очень рада, что вам вроде понравилось!»), в то время как покупатели опустошали мой лоток. Большинство даже не торговалось. Такого удачного дня у меня никогда еще не бывало. И самое занятное, что полное «безрыбье» сменилось бешеным спросом в течение нескольких минут.

Когда у меня не осталось ни одной безделушки, покупатели переместились к соседним лоткам — возле которых, как я с запозданием поняла, они и околачивались, пока я рисовала. Ничего странного, что сосед-торговец подошел поблагодарить меня.

Пока я все это обдумывала, издалека донесся перезвон колоколов Белого зала, отмечавший закат. Парк скоро закроют.

— Так я и знал, что без тебя тут не обошлось, — сказал кто-то поблизости.

Я дернулась, с улыбкой оборачиваясь к очередному, как я думала, покупателю. Однако говоривший не торопился к лотку. Оценив расстояние до голоса и направление его, я поняла, что человек стоял по ту сторону рисунка.

— Простите?.. — переспросила я.

— Ты была на том, другом Гульбище, — сказал человек, и меня окатило тревогой, хотя голос вроде звучал вовсе не угрожающе. — На другой день после того, как ты нашла тело той богорожденной. Я еще увидел тебя и сразу подумал: что-то есть в ней такое… занятное.

Тревога несколько улеглась, и я стала укладывать вещи. Отчего не предположить, что с его стороны имело место всего лишь неуклюжее заигрывание?

— Ты тоже был там, в толпе? — спросила я. — Среди еретиков?

— Еретиков? — хмыкнул мужчина. — Ну-у-у, быть может, с точки зрения ордена… Хотя я тоже поклоняюсь Блистательному Итемпасу, как и они.

Ага, так он из Новых Зорь; их было принято считать то ли разновидностью итемпанов, то ли новой сектой — вероучений нынче развелось столько, что не упомнишь.

— Что ж, я и сама придерживаюсь традиционного итемпанства, — проговорила я, думая тем самым отсечь вероятные попытки немедленно обратить меня в его веру. — Но если ты чтил Роул, позволь пособолезновать твоей потере…

Я прямо-таки услышала, как взлетели у него брови.

— Если ты завзятая итемпанка, тебе впору было бы слать проклятия приверженцам других истин и праздновать гибель их богов. А ты, я смотрю, сама в какой-то мере язычница!

Я пожала плечами, укладывая в сумку последнюю пустую коробочку, и улыбнулась ему:

— Пусть так… Только Блюстителям Порядка не говори, хорошо?

Мужчина рассмеялся, потом, к моему немалому облегчению, отвернулся прочь.

— Могила, — сказал он. — Ну, пока!

И он ушел, что-то вполголоса напевая, и я окончательно поняла, что не ошиблась: он мурлыкал лишенную слов песню Новых Зорь.

Прежде чем пускаться в долгий обратный путь, я позволила себе короткий отдых. У меня были полные карманы денег — выручка просто не поместилась в кошелек. Сумасброд наверняка похвалит меня. А еще я проведу несколько дней дома, готовя новые памятки и безделушки взамен проданных. А когда все будет сделано, смогу немного побездельничать. Раньше мне никогда не удавалось устроить маленький отпуск. Теперь я могла себе это позволить!

С дальнего конца Гульбища донесся топот сапог. От усталости и неожиданного достатка я совсем утратила бдительность и поэтому сперва не обратила на шум особого внимания; и потом, вокруг еще толклось порядочно народу, хотя другие продавцы тоже сворачивались. Будь я повнимательней, я бы немедленно узнала приближавшиеся сапоги. А так я спохватилась только тогда, когда заговорил их обладатель.

— Отлично, Орри Шот, — произнес голос, который я весь день боялась услышать.

Римарн Ди! Благие боги, только не это!..

— Умница, отличный рисунок, прямо как сигнальный фонарь для нас, — сказал он, останавливаясь как раз по ту сторону моего неба и солнц.

За его сапогами следовало еще три пары других. Таких же тяжко и неотвратимо ступающих. Жутко знакомых. Я поднялась на ноги, меня затрясло.

— Я-то думал, ты уже на полдороге к Нимаро, — продолжал жрец. — Представь мое удивление, когда я вновь почуял знакомый запашок магии, да еще и совсем рядом!

— Знать ничего не знаю, — заикаясь, выдавила я и так вцепилась в свой посох, словно от этого зависела моя жизнь. — Я понятия не имею, кто убил леди Роул! И я не из богов, я простой человек!

— Да меня это давным-давно уже не заботит, — ответил он.

По холодной ярости в его голосе я поняла: он обнаружил то малое, что осталось от его людей после пиршества Лил. Это значило, что я пропала, окончательно и бесповоротно.

— Мне нужен твой дружок, — сказал превит. — Тот беловолосый маронейский мерзавец. Где он?

В первое мгновение я даже не поняла, о ком шла речь. Солнышко? Разве у него белые волосы?..

— Он никому ничего не сделал, — вырвалось у меня. Боги, я солгала, а Римарн был писцом; его не проведешь. — В смысле, там еще была та богорожденная, ее зовут Лил. Она…