Наследие
Шрифт:
Поразительно, но именно упругие прекрасные молодые тела его многочисленных жен и наложниц могли привести умирающее тело и утомленный мозг в тонус, дать толчок и стимул к дальнейшему существованию. Его гарем насчитывал почти три сотни жен, неисчислимое множество наложниц и рабынь - и, несмотря на возраст и испещренное морщинами и шрамами старческое тело, Германарих был невероятно силен в постели. Вот и сейчас, проснувшись, он ощутил невероятное напряжение в чреслах. Нащупав правой рукой упругие ягодицы молодой наложницы атаулки, властно потянул ее к себе и грубо по-хозяйски вошел в лоно девушки, разрывая нежные ткани еще не до конца оформившегося юного девичьего тела.
Через некоторое время, удовлетворенно откинувшись
Пребывая в приподнятом расположении духа, кряхтя встал с постели, накинул легкий атласный халат и дернул за шнур, вызывая прислугу. В распахнувшейся двери, согнувшись в почтительном поклоне, появился его первый визирь и главный советник Мардигорд в сопровождении многочисленной челяди, несшей серебряные подносы с завтраком. Пока рабы занимались омовением его тела и облачением в царские одежды, Германарих вкушал сочную мякоть спелой дыни, сладкий сок которой стекал по его бороде, пачкая бесценные парчовые наряды.
– Ты чего глаза прячешь, Мардигорд? Я стар, но не глуп. Выпрямись и говори.
– Беда, владыка...
– Руки придворного мелко дрожали, отбивая барабанную дробь на медном подносе.
– Не вели казнить за плохую весть.
– Говори, - король отложил ломоть дыни и пристально посмотрел на своего советника.
– Твоя жена, Сунильда, - заикаясь, начал Мардигорд.
– Продолжай, - угрюмо произнес король.
– Бежала ночью из гарема, - прошептал визирь.
– Поймали?
– почти равнодушно спросил Германарих, но глаза его стали наливаться кровью. Вопрос женской верности всегда был для него болезненным, и об этом была прекрасно осведомлена вся его многочисленная свита.
– Погоня идет по их следу. Мы непременно их поймаем и доставим к тебе, государь. Но это еще не все, - придворный вновь замолчал, не решаясь продолжить.
– Если ты разучился говорить, то я сейчас вот этим ножом вырежу твой поганый бесполезный язык и скормлю его псам.
– Рандвер, твой сын, - обреченно начал Мардигорд.
– Он бежал вместе с нею.
– Они умрут страшной смертью!
– Многочисленные подносы и посуда разлетелась в разные стороны.
– Но тебя, Мардигорд, ждет еще более страшная кара, если к полудню ты не приведешь их ко мне. А теперь пошли все прочь.
Сунильда была сестрой князя Руксоланов Буса Белояра, старого и верного союзника Германариха во всех его неисчислимых завоевательных походах. Несмотря на то, что Лебедь - такое имя она носила в своем родном городе Кияр - была невероятно красива и стройна, их брак носил скорее династический характер, призванный укрепить дружбу двух великих народов. Покорив половину континента, обратив в рабство народы галиндов, чуди, мери, мордвы, вандалов, языгов, тайфалов и многих других, названия которых он стер из памяти и истории Земли, Германарих не смог избавиться от одного комплекса, приобретенного в далеком детстве.
Великой империей, под натиском которой дрожали границы священного Рима, правил человек, которому в далеком детстве отказала в женской ласке простая рабыня. Во главе непобедимого стотысячного войска стоял полководец с глубоко ущербным эго, [152] с надломленной психикой, но в то же время наделенный железной волей и гением разрушителя. Владыка Готланда, [153] воздвигнувший на руинах Боспора [154]
свою столицу Данпарстадир, в безумном гневе и ярости метался по каменным коридорам дворца.152
Эго - согласно психоаналитической теории, та часть человеческой личности, которая осознается как "я" и находится в контакте с окружающим миром посредством восприятия.
153
Готланд - один из крупнейших островов в Балтийском море, а также страна готов.
154
Боспорское царство (или Боспор) -- античное государство в Северном Причерноморье на Боспоре Киммерийском (Керченском проливе). Столица -- Пантикапей.
Они стояли на коленях у подножия его трона, избитые, ободранные, с кровоточащими ссадинами и ранами, но не сломленные. И именно осознание этого факта лишало великого правителя последних капель здравого смысла и рассудка, порождало волну необузданного неконтролируемого гнева.
– Раздеть ее!
– глухо прорычал Германарих. Налитыми кровью глазами он наблюдал за тем, как с девушки срывают остатки одежды, итак превратившейся в лохмотья, а затем медленно встал с трона.
– Насиловать ее будет здесь, в тронном зале, вся стража по очереди и вместе. Насиловать непрерывно, в течение шести часов. На глазах у этого ублюдка, - кивок в сторону сына, - и всей придворной челяди.
– Но, владыка, - Мардигорд, склонившись к уху короля, попытался что-то прошептать, но звонкая оплеуха оборвала его речь, и визирь, схватившись рукой за правую щеку, попятился назад от трона.
– На закате этого недоноска оскопить и повестить на крепостной стене.
– Король перевел мутный взгляд на тонкий стан девушки.
– Сунильду же, после того как она сполна насытится любовью, протащить по камням на рыночную площадь и в присутствии всего города привязать к хвостам четырех диких кобылиц.
– Германарих устало встал с трона и, шатаясь, поплелся к потайной двери, ведущей в его личный кабинет.
– Как ты посмел меня перебить, Мардигорд?
– Великий гот хмуро смотрел на коленопреклоненного министра.
– Прости, повелитель.
– Теперь говори. Мы одни. Я спокоен и готов тебя выслушать.
– Твоя воля исполнена, и не мне указывать великому правителю на допущенные ошибки, тем более что исправлять их уже поздно.
– Несмотря на позу, выражавшую крайнюю степень покорности, в голосе придворного вельможи явно ощущалась обида от нанесенного оскорбления.
– Поясни. И можешь встать.
– Бус Белояр и князья Руксолани никогда не простят тебе нанесенного им оскорбления.
– Лебедь моя жена. Я вправе поступать с нею так, как мне угодно. И она сполна заслужила свою участь.
– Ты вправе был ее наказать или убить. Но, Великий, ты нанес публичное оскорбление княжне древнейшено арийского рода, стерпеть подобное унижение наши старые союзники не смогут.
– Руксолань слаба. Пришло время разрушить их святой град Кияр. Как союзники они меня больше не интересуют.
– Поход на антов [155] значительно ослабит нашу армию. Они прекрасные воины, и мы не просто лишимся верных многолетних союзников, но и понесем серьезный урон в этой войне. Ослабленное государство может стать легкой добычей для внешнего врага.
155
Анты - название славянских племен IV-VII веков, использовавшееся византийскими писателями.