Наследие

— Мы готовы? — спросила леди Гизела, снова хлопая в ладоши и возвращая Софи в холодную, мрачную реальность этой мрачной, убогой комнаты.

Но она все еще чувствовала теплое гудение мысленной связи между Кифом и ней. Как будто их разумы держались за руки… что, возможно, было самой глупой, самой счастливой мыслью в ее жизни. Но это помогло ей почувствовать себя немного менее опустошенной, видя Кифа в одиночестве на этом жестоком троне, который был приспособлен, чтобы заманить его туда, как липучку, увенчанную ответственностью, которую он никогда не должен был нести.

Она была прикована, связана и слишком далеко, чтобы дотянуться до него.

Но они оба еще могли держаться.

Держись, сказала она Кифу, на случай, если ему тоже понадобится напоминание. Я здесь, добавила она, когда Там занял позицию. Мы пройдем через это. Как я уже сказала: доверься Телепату.

Обязательно, снова пообещал Киф.

И поскольку он был Кифом, его губы растянулись в ухмылке, когда он сосредоточился на настороженной Тени, стоящей напротив него, и сказал:

— Только ты и я в этом эпическом противостоянии, мы всегда знали, что это произойдет. Мальчик-Челка против Кифстера.

Там не улыбнулся.

И его голос был хриплым — почти рваным — когда он сказал Кифу:

— Я пытался тебя предупредить.

— Знаю, — ответил Киф. — И я пытался слушать.

— Знаю, — тихо сказал Там. — И… вот мы здесь.

— Я почти уверен, что это было неизбежно, — согласился Киф. — Итак, я хочу, чтобы ты знал три вещи, хорошо? Самые правдивые вещи, которые когда-либо услышишь. — Он подождал, пока Там кивнет, и только потом сказал: — Во-первых, ты мне все еще не нравишься. — Губы Тама дернулись, но он промолчал, а Киф добавил: — Во-вторых, я всегда буду смеяться над твоей челкой. — Этим Киф заслужил настоящую улыбку. — И третье: я не виню тебя, ладно? Я понял. Ты должен это сделать. И я должен взглянуть в лицо своему Наследию. Так что давай перестанем злиться и покончим с этим.

Там отвел взгляд, его глаза встретились с глазами Софи, и выражение его лица было одновременно извинением и признанием. Но ему не нужно было давать ни того, ни другого.

— Просто… сделай это, Там, — сказала она ему.

Иногда выход был только один… и она проведет их через это.

Она должна была это сделать.

Должна. Должна. Должна.

Там кивнул и поднял руки… затем повернулся к леди Гизеле и напомнил ей:

— Мы договорились.

— Да, — согласилась она. — Но ты все равно должен выполнить свой долг.

Он снова кивнул.

Затем глубоко вздохнул, потянул себя за челку — сильно — и сказал Кифу:

— Мне очень, очень жаль, — когда нити теневого потока хлынули из его рук.

Там скрутил их в стрелу, дважды проверив прицел, прежде чем запустить ее в магсидиановый камень высоко на стене, вызвав вспышку жуткой черной молнии.

Рикошеты случались даже быстрее, чем с шаром света Уайли… темная энергия превращала воздух в мерцание, когда он расплывался от камня к камню, осыпая Кифа черными искрами, которые, к счастью, не причиняли ему вреда.

Так же, как и последний вихревой луч, который ворвался в трон, сотрясая комнату — мир — когда он погрузился внутрь.

В первую секунду ничего не произошло, и Софи поняла, что Киф собирается спросить, так ли это.

А потом трон…

«Растаял» — не совсем подходящее слово… но Софи не могла придумать ничего лучшего. Она никогда не видела ничего похожего на вязкий черный сироп, который почему-то тек вверх, а не вниз.

Киф выпустил несколько творческих слов, когда тот скользнул вокруг него, покрывая ноги.

Торс.

Грудь.

К тому времени его тело должно было рухнуть на пол, но жидкая тьма удерживала его в подвешенном состоянии, медленно вращая вокруг своей оси и покрывая каждый дюйм тела.

Собираясь все гуще и гуще, как липкий кокон.

— Прими перемену, — сказала леди Гизела, когда чернильное масло потекло ему в лицо.

Я здесь, передала Софи. И она могла сказать, что Кифу хотелось закричать, но он не хотел, чтобы блестящая грязь попала ему в рот. Поэтому он крепко сжал губы и зажмурился, когда его красивое лицо исчезло в слизи.

— Мерцание, сейчас! — приказала леди Гизела, и другая фигура в черном плаще шагнула вперед, взорвав корону Кифа кружащимся лучом радужного света.

Металл расплавился в ослепительный серебристый сироп, который тонкими струйками стекал по лицу Кифа, покрывая темноту тонкими нитями.

Это выглядит так же странно, как я предполагаю, верно? подумал Киф… и Софи захотелось смеяться и плакать над доказательством того, что он все еще был самим собой.

Определенно, признала она. Я покажу тебе свои воспоминания позже. Это не больно?

Пока нет. Просто очень холодно и странно липко, и буду принимать душ в течение года после этого, но…

Мысль оборвалась, когда темнота погрузилась в него, исчезая под кожей, заставляя его конечности дергаться и дергаться, и в его голове Софи увидела, как агония берет верх.

Его сознание пыталось убежать от боли… и она понимала почему.

Но она осталась с ним.

Прячься, если нужно, сказала она ему. Но я здесь.

Я здесь. Я здесь. Я здесь.

Так и было.

Каждый раз, когда он отступал, ее мысли следовали за ним, посылая ему тепло и силу, напоминая, что все это скоро закончится.

Скоро. Скоро. Скоро.

Я здесь. Я здесь. Я здесь.

И она была там в тот момент, когда тьма достигла самой глубокой части его сознания. Сырое, неровное пространство, которое он пытался отгородить стеной.

Прими перемену, Киф, сказала она ему. Я не позволю тебе потерять себя.

И она не позволила.

Она цеплялась за нити его тела, когда тени вливались внутрь, заполняя каждую щель и трещину.

Чтобы все было гладко.

По-новому.

И ослепительная вспышка света запечатала это.

Не уходи, взмолилась Софи, когда сознание Кифа померкло… она боялась, что может потерять его после всего этого.

Я устал, сказал он ей.

И она была в этом уверена.

Но она не хотела отпускать его.

Устал, повторил он. Устал. Устал. Устал.