Наследие
Шрифт:
Софи вздохнула.
Это было бы значительным улучшением по сравнению с тем, что она могла делать в настоящее время.
— Мне очень жаль, — сказал мистер Форкл, прочищая горло. — Понимаю, что это, вероятно, последнее, что ты хочешь вынести. Я не забыл, через что ты уже прошла. Это тоже моя вина. То, что мы с Ливви сделали, чтобы перезагрузить твой мозг, явно пошло наперекосяк.
— Ясно, — пробормотала Софи, — учитывая, что я чуть не умерла.
— Да, это так. Мне до сих пор иногда снятся кошмары об этом. — Он уставился на руки, сгибая и разгибая пальцы. — В тот день с тобой был я, если тебе интересно. А не брат-близнец. Именно поэтому я был выбран, чтобы быть тем, кто перезагрузит твои способности во второй раз… все чувствовали, что у меня был «опыт» с ситуацией… хотя, честно говоря, оба раза я никогда не чувствовал себя
— Полагаю, вторая ошибка произошла, когда ты дал мне лимбиум? — догадалась Софи.
— Вообще-то, это была третья. Вторая была до того, как Ливви пришла в голову идея с лимбиумом. Я стал нетерпеливым и дал тебе полдюжины других лекарств, которые, как думал, могли бы помочь, и в конечном итоге, тебя тошнило.
Софи съежилась.
— Все становится лучше и лучше.
— У меня была такая же мысль. А потом мы дали тебе лимбиум, и мне пришлось выяснить, насколько ужасными могут быть вещи на самом деле. Ты начала издавать ужасные звуки, когда твои дыхательные пути закрылись, это было не похоже ни на что, что я когда-либо слышал раньше, а потом все твое тело забилось в конвульсиях, и я просто… замер. Если бы там не было Ливви, не знаю, что бы случилось. Я мог потерять тебя. Именно она поддерживала твое дыхание и предложила отвезти тебя в ближайшую человеческую больницу. Ее рассуждения были ошибочны… хотя в то время мы этого не знали. Она подозревала, что наше лечение отрицательно реагирует на какой-то человеческий токсин или вирус, которому ты подверглась, что звучало достаточно логично. И это привело тебя к месту, которое спасло твою жизнь, и это было все, что имело значение. А потом Ливви пришлось уйти, чтобы никто не удивлялся, кто она такая и откуда тебя знает, и пришли твои человеческие родители, а я просто сидел и смотрел, как тебя подключают к этим ужасным машинам, надеясь, что ничего непоправимого не случилось. А когда ты проснулась…
Его голос прервался, и он провел рукой по лицу, задержавшись на глазах.
Она не могла понять, означало ли это, что он плакал.
Какая-то часть ее радовалась… но ее мир становился намного более осмысленным, когда мистер Форкл был сильным, надежным человеком, даже если его упрямство временами сводило ее с ума.
— Когда ты проснулась, — продолжил мистер Форкл, на этот раз более спокойным голосом, — это было похоже на одно из тех «чудес», о которых люди всегда говорят. Ты была собой. Твое причинение было отключено, и все остальное казалось прекрасным. И ты, и твоя сестра понятия не имели, что произошло между вами.
— Подожди, — прервала его Софи. — Разве не ты всегда говоришь, что способности нельзя отключить, как только они активированы?
— Для обычных эльфов — да, — согласился мистер Форкл.
Софи застонала, понимая, что это приведет к очередной речи типа «позволь мне объяснить, какая ты странная».
И, конечно же, он сказал ей:
— В твоем случае я сделал твои гены немного более гибкими в некоторых отношениях. Таким образом, если бы что-то, что мы планировали, нуждалось в корректировке, у нас была бы возможность сделать это… что было и преимуществом, и недостатком. Я часто задаюсь вопросом, не является ли эта гибкость причиной того, что мы должны были перезагрузить твой разум.
Он наклонил голову и вздохнул так, словно хотел сказать:
— Это так сложно… экспериментировать на ком-то. — Что определенно помогло Софи подавить все неясные чувства, с которыми она боролась, когда думала, что он плачет.
— В любом случае, — сказал мистер Форкл, возвращая разговор к тому, что они обсуждали. — Я поклялся, что с этого момента буду в тысячу раз бдительнее следить за тем, чтобы с тобой никогда больше не случилось ничего подобного, и все же мне каким-то образом удавалось не понимать той роли,
которую лимбиум сыграл в твоей аллергии, пока это не случилось снова. И я не предвидел никаких проблем, когда вызвал твое причинение. Так что представь себе мой ужас, когда я услышал отчет мистера Дизнея о том, как твое причинение действовало в Париже, и понял, что наши улучшения способности каким-то образом были отключены. Я надеялся, что проблема была связана со всеми другими глюками, которые ты испытывала, и что, как только я сброшу твои способности, все вернется к тому, как мы изначально проектировали. Но она не восстановилась так, как другие твои способности. И вот мы здесь.— Лааааааааадно, — сказала она, стараясь не утонуть в потоке информации. У Софи было такое чувство, что она будет пробираться через все это еще много недель. Но в данный момент у нее был один очень важный вопрос. — Зачем снова сбрасывать способность и что-то менять? Мы уже знаем, что это не помогло…
— Это не точная наука, — перебил ее мистер Форкл. — Лимбиум также не влияет на все равномерно. Я был так сосредоточен на твоей телепатии в тот день… и на пробелах в твоей ментальной блокировке… что не уделил твоему причинению должного внимания. Я также не смог понять, что твое причинение работает неправильно еще до того, как ты исчезла, и поэтому нуждается в гораздо более фундаментальной корректировке. На этот раз способность будет полностью в моем фокусе, и я буду нацелен на нее по-другому.
— Но ты все равно не можешь гарантировать, что это сработает, верно? — настаивала Софи.
— Здесь нет никаких гарантий, — напомнил ей мистер Форкл. — Это все теоретически, пока мы не реализуем лечение и не посмотрим, что произойдет.
— Отлично. Так что… в общем, ты просишь меня доверить тебе мою жизнь — снова — и в то же время признаешь, что на самом деле не знаешь, что делаешь, — пришлось указать Софи. — Потрясающе.
— Я не виню тебя за эти чувства, но…
— Хорошо, потому что это правда! — вмешалась Софи. — Я почти уверена, что так будет лучше…
Ее язвительный комментарий был прерван тихим стоном сестры, которая разогнула ноги и перекатилась на спину.
— Эми? — спросила Софи, съежившись, когда сестра открыла глаза, и Софи увидела, какие они красные и опухшие.
Голос Эми звучал как крошащийся гравий, когда она прошептала:
— Софи? Ты все еще здесь?
— Ну конечно же. А где еще мне быть? — она протянула Эми бутылку Молодости, которую только что вручил ей мистер Форкл, и помогла ей сесть.
— Не знаю, — призналась Эми, осушив половину бутылки. — Наверное, я думала… — она отвела взгляд, и слезы потекли по ее щекам. — То, что я тебе сказала…
— Я этого даже не помню, — заверила ее Софи. — Серьезно. В памяти это была просто куча шума. Я не могла разобрать слов… и не хочу знать, — добавила она, когда Эми открыла рот, словно собираясь все повторить. — Что бы ты ни сказала, это не имеет значения, если только тебе не нужно поговорить об этом, — добавила она, вспомнив свою предыдущую клятву.
Эми подтянула колени к груди, обхватив их дрожащими руками.
— Мне так жаль, Софи. Я не могу поверить, что была такой кошмарной.
— Тебе было шесть лет, — напомнила Софи. — Я почти уверена, что в шесть лет все становятся кошмарными.
— Да, но это все равно не оправдывает того, что я сказала, — пробормотала Эми.
— И то, что ты сказала, не оправдывает моей реакции, — возразила Софи. — Ничто не оправдывает того, что я сделала с тобой.
— Это не то, что ты сделала, — поправил мистер Форкл. — Это то, что случилось. Тебе нужно начать понимать это различие. Причинение — это невероятно изменчивая способность. И она проявилась в тебе очень рано и очень внезапно, в разгар ситуации, когда темперамент уже был слишком высок… и ты не знала, что с тобой происходит. Любой бы потерял контроль в таких обстоятельствах.
— Думаю, ты знаешь, — заметила Софи, наконец-то выпалив огромное откровение, с которым она не знала, что делать.
Честно говоря, она не хотела знать, что с этим делать, потому что это наверняка приведет к другим разговорам, на которые у нее не было сил.
Но ей пришлось спросить:
— Почему ты не сказал мне, что ты — Причинитель?
Эми и Сандор резко вздохнули.
— Нет, — тихо ответил мистер Форкл, вставая и направляясь в другой конец комнаты.
— Я знаю, что чувствовала, — возразила Софи. — Причинение — это единственный способ, которым ты мог затопить мой разум подобными эмоциями.