Наследница долины туманов

Убрав руки, он нахмурился.

– Говори, – рявкнул Каил.

– Она заражена, гер. Её рана – это прикосновение Тумана. В ней клубится магия смерти.

– Что? Ты что несёшь? – северянин взревел и, ухватив целителя за грудки, встряхнул его. – Она жива. А ты пытаешься мне сказать, что моя женщина умертвие?!

– Нет, гер, – голос целителя звучал предельно спокойно, – придите в себя. Она жива, и пока ей ничего не угрожает.

Каил разжал руки его и запустил пятерню в волосы.

– Говори, что с ней, – глухо процедил он.

– Рана старая, очевидно, что получила её вартеса в тумане, но каким образом выжила, прежде чем он её прибрал к себе, непонятно. Но вы должны понять, что рана не заживает, и тьма в ней поглощает её собственный дар, который и поддерживал её всё эти годы. Хотя я думаю, рядом был целитель, к тому же ее недуг недооценивали, иначе ей бы не дали выжить. Предполагали, что соприкосновение с Туманом было поверхностным.

«Мояла» – тут же вспомнила я мачеху. Да, этот мужчина прав, она отдавала мне всё крохи своего дара. А теперь она где-то там, беременная, напуганная, в окружении не пойми кого. А если разбойники, гуроны. Страх сжал моё сердце. Да лучше бы мы послушали няню, и она осталась.

– Дальше, Вэй, – нетерпеливо поторопил целителя гер. – Как это вылечить?

– Я не знаю. Слышал о таком, но лишь мельком. Заражённые не живут долго. Это не секрет, вартесу нужно поддерживать и выяснять, что можно сделать для того, чтобы избавить её тело от тьмы.

Слова были произнесены сухо и безэмоционально. Так, словно они о погоде говорили. А я же чувствовала себя раздетой и голой, выставленной на обозрение.

– Оставьте меня в покое, – прошептала я.

– Конечно, вартеса, сейчас боль стихнет и вам станет легче, – спохватился Вэй.

– Легче мне никогда не станет, – огрызнулась я, – уберите от меня свои руки.

– У тебя кровь, девочка, – негромко произнёс гер Каил.

– Я и без вас знаю, что у меня там, – сквозь зубы произнесла я. – Не смейте прикасаться ко мне.

Но они не слушали, задрав моё платье на самую талию, целитель принялся ощупывать ноги.

– Они не потеряли чувствительность, – пробубнил он, – скорее всего, мышцы слабы настолько, что не держат. Тьма отбирает слишком много здоровья. Ноги слишком худые, возможно, из-за плохих условий жизни. Это странно, но такое чувство, что женщина голодала. И ещё смотрите вот тут, – он обвёл рукой внутреннюю часть бедра, там, где у меня оставались синяки после последнего посещения супруга. Такого унижения я просто не могла пережить. И пусть один из них целитель, но второй. Этот гер сейчас видит свидетельства того, что меня… и я прикусила губу готовая разрыдаться. Нащупав подол платья, попыталась его отдёрнуть, закрыть он них свой позор.

– Тихо, упрямица моя, – нежно произнёс надо мной гер Каил, чем окончательно выбил из равновесия.

– Вы мерзкий, жестокий самодур, – прошипела я, вырываясь. – Оставьте в покое моё тело, вас оно не касается.

– Прекрати, – он поймал мои руки и сжал. – Что-то ещё, Вэй?

– Насилие, – тихо шепнул целитель, – это следы насилия.

– Замолчи, – взревела я, окончательно опозоренная.

Отталкивая руки, пыталась прикрыться от их взоров. И пусть на мне были короткие панталоны, всё равно демонстрировать практически незнакомым мужчинам своё изуродованное тело и следы своих унижений – это слишком.

– Ненавижу вас всех! – процедила я, осознавая, что они обо мне узнали. Я никогда не жаловалась на побои мужа, не рассказывала, не показывала многочисленные синяки: чёрные с бордовой окантовкой. Мерзкие доказательства того, насколько я была унижена и раздавлена супругом.

– Отойдите от меня, – рычала я, давя в себе рыдания, дёргая подол платья. – Я княжна, не смейте ко мне прикасаться.

Я понимала, что нельзя так разговаривать с ними. Что это враги. Захватчики! Но мне было так плохо. Что петля на шее уже не казалась такой страшной. Это всего лишь пара мгновений боли, и только-то.

– Добейте уже меня, и прекратите этот балаган, – взмолилась я, чувствуя, как мои руки снова оказались в плену чужих огромных ладоней.

Мужчина – целитель встал и отвёл от меня взгляд.

– Всё, что мог, гер, я сделал. Но, тут нужен вард Сай. Только ему под силу эту рану хотя бы подлечить. Я неуверен, что вартеса хоть когда-нибудь оправится до такой степени, чтобы забыть полностью о своём кресле. Но пробовать необходимо. Хорошее питание, покой, забота вернут ей здоровье. Главное, чтобы тьма не разрасталась.

Гер Каил задумчиво кивнул. Мне стало так смешно от этих слов, что я невольно засмеялась. Громко не сдерживаясь.

– Ну, да, княжеский обрубок забегает на культяпках, – зло процедила я. – Вы это имели в виду?

– Вы вполне сможете ходить, вия, – чуть сконфуженно возразил целитель. – Просто нужно время и…

– Ага, ползать я вполне смогу, как безногое умертвие, – перебила я эти бредовые речи.

Сколько мне своих сил Мояла отдала, и всё впустую: тьма сжирала всё светлое, что было в моей душе.

Я снова дёрнулась, но гер Каил держал крепко. Приподняв, усадил себе на колени и прижал к своему мощному телу так, что дыхание спёрло. От смущения у меня залилось краской лицо и шея. Но страх так и не прошёл.

– Амэлла, успокойся, – тихо шепнул северянин и поцеловал в висок.

Меня затрясло как в лихорадке. Зачем он так себя вёл? Что ему от меня нужно было? К чему вся эта фальшивая нежность, забота. Это ненормально. Мужчины так себя не ведут. Он, видно, издевался.

– Насколько нужно быть мерзким и гнилым, чтобы потешаться над калекой, – я оттолкнула его, вырываясь из крепкого кольца его объятий. – Устройте уже публичную казнь, натяните мне на шею петлю и скиньте со стены, чтобы я украсила собой вид на теперь уже ваш замок. Вам же для этого меня оставили, – устало прошептала я, и закрыла лицо руками.

– Я пойду гер, – целитель смущено отводил взгляд, а я не понимала, почему они ведут себя так? Что изменилось в их отношении ко мне?

– Иди, Вэй, – сухо произнёс гер.

Целитель спешно покинул гостиную, оставляя меня наедине с этим странным захватчиком. Гер Каил рывком отвёл руки от лица и пристально всмотрелся в мои глаза. Тот огонёк, что вспыхнул в его очах, становился всё ярче, пугая.

– Всё ещё больно? – поинтересовался он странно глухим голосом и снова обнял.

Меня передёрнуло.

– Вам-то что? – огрызнулась, чувствуя, как боль действительно уходит.

– Ты всегда такая колючка? Или это на меня особая реакция? – подняв меня на руки, гер осторожно усадил на кресло.

Его вопрос оставила без внимания. Я просто устала. За последний час пережила столько боли, страха и ярости, что, кажется, просто опустошила себя.

Опустившись на колени передо мной, северянин расправил мой плед, но заметя на нём кровь, откинул в сторону. Старая линялая серая тряпка покатилась по полу. Взгляд мужчины упал на мамин плащ. Подняв его, он осторожно укрыл мои ноги, предварительно поправив подол платья.