Наследница, или Драконов не предлагать!

А когда горячая рука супруга проникла под мужскую рубашку (что нашла, в том спать и легла), я вздрогнула. Слишком нетерпеливым и волнительным было это путешествие. Сначала ладонь коснулась бедра, осторожно сжала его. Затем скользнула вверх, добралась до груди. Одно полушарие удостоилось более пристального внимания, чем другое. И то за счёт положения тел. Погладив каждую, дракон, словно ненароком задел соски, которые тут же съежились. Своим нетерпением муж заразил меня. И я прикусила губу, чтобы не застонать и не выгнуться.

— Не спишь! — удовлетворённо выдохнул Дейран, касаясь меня смелее, изощрённее.

— Нет. Ты ошибаешься, — заверила я и повернулась лицом к Дею. Меня тут же заключили в объятия. Лежать рядом оказалось неимоверно приятно.

— Где ты был, муж мой? — пропела я. И, не удержавшись, коснулась губами волевого подбородка наследника.

— Ревнуешь! — с какой-то нескрываемой радостью заметил Дей. — Моя жена меня ревнует! Любишь?!

Я пихнула его кулачком в грудь, чтобы не зазнавался. Отвечать не стала. Да и когда? Дракон приподнялся на локте. Но не для того, чтобы включить ночник или подняться. Оказывается, всё исключительно ради поцелуев. Мои глаза, лоб, щёки и шея были настолько обласканы, что томление коснулось не только груди, но и гораздо, гораздо ниже!

— Так, где ты был? — с трудом прорываясь сквозь возбуждение, прошептала я.

— У отца. Пришлось рассказать о нас. — Словно нехотя отозвался мужчина, продолжая меня целовать теперь в районе коленок. Кто знал, что они у меня тоже очень чувствительные. — Я скучал без тебя.

— Странно, но я тоже, — прикусила губу, чтобы нервно не рассмеяться. Это пытка, беседовать, когда хочется извечного танца сближения. Ведь я тоже хочу его касаться, целовать, слышать рык удовольствия собственного дракона.

— Странно? — слегка опешил Дейран. А потом, приняв мою игру, провёл языком по внутренней стороне бедра, прикусил, наказывая и награждая…

— Дей! — выдохнула я, ощущая всё новые и новые волны жара, охватывающие меня с головы до ног. И когда мужская шёлковая твёрдость коснулась моего лона, я была уже почти на пределе. Всего несколько минут нам было нужно для разрядки, но это неважно. Янтарный устал, а я поддалась его умелым ласкам и нежным словам, что иногда вырывались у наследника.

Довольные, не разжимая объятий, мы оба уснули. Чтобы на утро услышать истошный визг за дверью.

— Кто там? — Я подскочила, но Дей удержал меня.

— Разберусь, — коротко ответил муж. И накинув халат, направился к двери. Но я глухотой не страдала, а потому заранее сообщила:

— Или это твоя…любовница? — Муж притормозил и как-то странно посмотрел на меня решительно и с оттенком страдания в янтарных глазах. — Хм. Дей, я не потерплю.

Не то чтобы я не знала про пары оборотней. Только мне неизвестно все тонкости ведь мы женаты нецелые сутки. А я человек.

Как ветер, волна или грозовой порыв, дракон буквально сбил меня, распластав по постели и нависая сверху.

— Мил, ты моя, моя, — горячо прошептал Дейран.

Он целовал, терзая мой рот, шею. Затем снова дорвался до груди. И в какой-то момент я поняла, что задыхаюсь от желания, потребности быть с ним, отдаться, почувствовать внутри восхитительную твёрдость, которая уже многозначительно упиралась мне между ног. Шум за дверью прекратился, значит, супруг наложил полог тишины. И был порыв оттолкнуть мужчину, скинуть его от себя и посмотреть, кто столь дерзко мешает нашему уединению. Ведь Янтарный ещё ночью предупредил слугу, чтобы никто не смел напрасно отвлекать. Было велено исполнять все мои прихоти.

Но Дей слишком распалился, чтобы отстать, да и я сама не желала прекращения, даже ощущая некую злость. И в какой-то момент подумала, что пусть всё идет своим чередом. А та, что скачет и исходит слюной за дверью, пусть ей захлебнётся. Ну не чаи же мы тут распиваем.

— Ты не покинешь меня, — жарко шептал муж, — моя! Моя!

— Посмотрим, — пыталась я процедить сквозь зубы и тут же застонала, задыхаясь от нахлынувшего оргазма. От той выси, в которую меня забросил самый настоящий ловелас и бабник. Тот, кто пытался утверждать, что я для него самая единственная на свете, а в прошлое вчера закрылась дверь.

Верить хотелось. Очень! И когда муж опустился рядом, снова очистив нас от следов страсти и прижав меня к себе, я уже почти пришла в себя.

— Люблю тебя, — прошептал Дейран, касаясь губами висков и не разжимая рук.

— Надеюсь, этого, — мой палец ускользнул из широкой ладони мужа и ткнулся в сторону двери, — больше не повторится?

— Никогда, — твёрдо пообещал дракон. Было странно видеть этого волевого и, в общем-то, немного резкого мужчину, согласного с моими требованиями и высказываниями. Неужели парность меняет оборотней?

— Тогда поднимайся и проводи меня домой.

Руки мужчины сжались, словно я снова готовилась сбежать. Полчаса назад был такой порыв, признаюсь. А сейчас нет. Муж мой и точка! Мало ли что там за коза прыгает за дверью и истошно верещит. И пока никто не убедил меня в неверности супруга с того момента, как золотой дракон связал нас единой вязью.

— А меня там Лапа голодная, — пояснила я, повернув лицо к Янтарному.

— Я вчера забрал её. Она здесь, в нашем доме, — пояснил Дейран. И виновато добавил. — Но визжала точно не твоя крыса.

— Разберёмся! — чуть резко произнесла я и всё-таки вырвалась из объятий. — Вставать-то всё равно нужно.

Одевались очень быстро. Я на корню пресекла все попытки помочь, а заодно приласкать. Нет уж. Сейчас не тот момент. Хотя сама то и дело украдкой бросала взгляд на упругие мужнины ягодицы и рельефную спину. Особого внимания удостоилась вязь. Она точно не потемнела, не выцвела и вообще не пропала. Значит, всё в силе, а прочее, это издержки прошлого. Неприятного, порой излишне напомаженного, но прошлого.

— Ну всё, — я сжала кулаки, направляясь к двери. — Открывай!

— Мил, родная, я сам. — Несмотря на всю трагичность ситуации, кому-то было смешно. Хотя вслух никто не хохотал. Это на дне янтаря плескались смешинки. — Я сам способен ответить за себя.

— Ну не знаю, — я проворчала, даже не желая представлять, как всё произойдёт. — Надеюсь, никаких заламываний рук мамзелек и недоледёй, их «падежа» на колени и ниц я не увижу?

— Милая, главное помни, что я твой. Весь!

— А она?