Наследница мага смерти. Лорд Хаоса

– Контролировать себя, – сразу же ответила я, вспомнив урок, заученный с детства. – Маги должны уметь управлять не только своей магией, но и своими желаниями и инстинктами.

– А почему, знаешь? Мы слишком чувствительны ко всем силам, энергиям, что наполняют этот мир. В этом наша сила, но и наша же слабость – мы слишком уязвимы для внешнего влияния. И стоит молодому магу расслабиться, посчитать себя слишком могущественным, забыть об осторожности, и он тут же подвергает себя опасности раствориться во внешнем мире... разрушить внутренние границы. Когда это случается по небрежности или по глупости, маг сходит с ума и рано или поздно умирает – от своей же магии или от рук своих же собратьев. Когда же это делается сознательно... появляется ещё одна шаноэ.

– Сознательно... терять контроль? – недоумённо переспросила я.

– Есть один ритуал. Он позволяет любому магу и в некоторых случаях даже смертному овладеть возможностями, схожими с возможностями менталистов, – туманно объяснил Рейвен. – Вот только маги разума отлично понимают, как важно, соприкасаясь с чужим сознанием, оставаться в границах своего разума, сохранять внутренний стержень. Именно поэтому они создали так много запретов и правил, касающиеся ментальных внушений... и именно поэтому, главное их правило гласит: воздействовать лишь на уровне разума и чувств, но не на уровне души. Менять мысли, менять настроения – но не трогать душу. Потому что нельзя дотронуться до чужой души и изменить её – не изменяя свою. Меняя, коверкая, и, в конечном счёте – развращая.

Рейвен казался задумчивым и опечаленным, и, кажется, это было вполне искренне. Велор... в нём было столько жизни, такая буря чувств. Что ж, я была готова поверить, что он действительно был сыном арэнаи. Иначе у кого он мог этому научиться?

– Я позволил своей дочери пройти этот ритуал до конца. Тогда я считал, что иного выхода нет – она родилась некромагом, но так как ни одна женщина не может овладеть даром смерти полностью, это разрушало её, сводило с ума. Даже антимагические браслеты бы не помогли: они бы сделали её более безопасной, но не могли бы спасти её разум. И тогда я решил, что контролируемое безумие, безумие ша, гораздо лучше, чем безумие от не находящей себе выход магии. Я ошибался: я должен был позволить ей умереть. Потому что она зашла в своём безумии слишком далеко.

– Вы считаете, что борьба с некромагами – это безумие? – презрительно сощурила глаза я. – Некромаги – это опухоль нашего мира, разрушающая саму его структуру. Шаноэ лишь хотят спасти Ойкумену от участи Безымянных Пустошей.

– Ойкумена – это и наш дом, – возразил Рейвен. – И мы не хотим его уничтожения в очередной магической войне. Да и надо ли нам воевать? Взгляды арэнаи и некромагов на будущее Ойкумены могут расходиться. Мы считаем, что Ойкуменой должны управлять маги, вы же почему-то хотите отдать всю власть глупым и слабым смертным, не способным видеть дальше собственного носа. Но эти разногласия не настолько сильны, чтобы уничтожать друг друга. Разве вы не видите, что гармцы воюют лишь с людьми? Тайрани – глупое человеческое государство, в котором с магами обращаются как со слугами.

– Но это наше государство! И вы забыли упомянуть, что Ойкуменой должны управлять не просто маги, а именно маги смерти, – усмехнулась я. – Да и не думаю, что при вашей власти маги Тайрани будут более свободны и счастливы. Вас чураются даже ваши собратья – салдорцы. А уж про боевых магов я и вовсе умолчу – история нашего противостояния насчитывает не одну тысячу лет.

– И ты решила, что шаноэ завершат это противостояние? Избавят мир от страшных некромагов, и вы заживёте долго и счастливо? – насмешливо спросил Рейвен. – А ты не думала, что возможно планы шаноэ идут гораздо дальше, чем просто избавление мира от некромагической угрозы?

– Я устала от недомолвок, уважаемый айрин. Если вы что-то хотите сказать, говорите. Или будьте добры удалиться.

Взгляды наши впервые за всю беседу скрестились. Я не выдержала первая, опустив глаза. Страх вновь зашевелился во мне, заставляя сжиматься и всё ниже и ниже опускать голову. Бросив короткий взгляд исподлобья на Рейвена, я с удивлением поняла, что он смотрит на меня не с презрением и насмешкой, а с... сочувствием? И это уязвляло меня ещё больше. Я не могла позволить себе быть перед человеком слабой, но я была.

– Шаноэ, – медленно начал Велор, – как я говорил, не просто маги, и даже не ведьмы. Они жрицы, служительницы старых богов – как они называют этих тварей. Нашим предкам с Северных островов они были известны как демоны внешних пределов.

– Внешних пределов?

– Тех земель, что лежат за пределами Ойкумены, за той Границей, что была создана древними магами, чтобы оградить нас от демонов и чудовищ. Созданий, которых Шаноэ хотят впустить обратно. Я считаю, что этим миром должны управлять маги, арэнаи отдают власть над собой смертным: но ни некромаги, ни арэнаи, ни прочие маги и смертные не будут свободны, когда демоны вернуться в наш мир.

– Почему... почему Шаноэ хотят это? – пересохшими губами спросила я. Передо мной не стояло вопроса – верить ему или нет. Всё, что он говорил, само по себе казалось мне истинным, и мне приходилось сильно напрягаться, чтобы сохранить хотя бы подобие критичности.

– Потому что теряя контроль над собой, своей магией, своей душой – они дают доступ к себе этим тварям, демонам. Ведьмы лишь думают, что действуют по своей воле – на самом деле ими управляют демоны внешних пределов. А те пользуются любой возможностью, чтобы просочиться внутрь, обратно в Ойкумену. Пока они могут действовать лишь на ментальном плане, и только на тех, кто безумен и слаб волей, но когда через шаноэ они добьются своего, и Граница между Ойкуменой и внешними пределами падёт, то демоны вернуться и в своей физической форме.

Демоны... Почему бы и нет? В последнее время меня ничем нельзя было удивить.

– Значит, и войну с некромагами ша затеяли по воле демонов? Но для чего им это нужно? Почему именно некромаги?

– Ты начинаешь понимать, – кивнул Рейвен, – но всё ещё не видишь картину в целом. Ша хотят избавиться не только от гармцев. Они надеются, что мы, воюя с арэнаи, утянем вас за собой. Они хотят смерти для всех потомков магов с Северных островов. Магов, обладавших достаточной силой и знанием, чтобы суметь отделить земли людей от земель демонов.

Граница... Границей издавна называли магическую преграду, отделяющая Ойкумену от всего остального мира. Она стояла там так долго, что даже маги не помнили, кем она была поставлена и для чего. Некоторые теоретики даже говорили, что Граница существовала всегда, и что она создана не людьми, а самой природой. Меня это вопрос волновал, конечно же, но чисто гипотетически – я даже и не думала пытаться узнать секрет Границы. Слишком много искателей приключений сгинули, пытаясь отгадать секрет волшебной стены и выбраться наружу. Надеясь обнаружить там чудеса, и, возможно, новые страны и даже континенты.

А теперь Рейвен, вероятно, самый старый маг Ойкумены, говорит, что Граница была создана людьми, и не просто людьми, а предками современных боевых магов и некромагов (как будто мы способны создать что-то вместе). И что там, за пределами Ойкумены, нас ждут только жуткие твари, и ничего больше.

Я конечно всегда рада новым знаниям, но это не то, что я хотела бы узнать вот так, без предупреждения.

– Вижу, что тебе нужно подумать над этим, – мягко сказал Рейвен.

Я тут же очнулась от мрачных мыслей о тщетности нашего существования и слабости людского рода.