Наследница молний

Божественное ощущение! Я легла, закрыв глаза, растерла крупицу между пальцами и застонала от облегчения. В ноги словно впились тысячи игл, а позвоночник скрутило в узел. Магия приятно окутывала, успокаивала стучащие в висках молотки. Конечно , прошло куда больше минуты и,конечно, я уснула. Провалилась в темноту, не успев подумать,что скажет Кейман на развалившуюся в кабинете адептку.

Да и что он мог сказать после всего? Только устало вздохнуть , потому что за год я его уже достала. А впереди еще три!

Небо полыхает закатом. Я бреду по траве, чувствую ее прохладу. Смотрю на школу, непривычную в это время суток. Окрашенную в красно-оранжевые оттенки, полыхающую бесцветным пламенем. Со ступенек стекают крошечные капельки крови. За мной остаются,должно быть, следы, но я не оглядываюсь. Просто иду вперед.

Рука ложится на ручку двери, медленно поворачивая ее до щелчка-приговора. Назад пути нет,и я ступаю внутрь, оказываясь в аду. Так, наверное, он мог бы выглядеть. Может, те, кто сейчас невидящим взглядом смотрели на меня, думали, что попали в ад.

– Подойди.

Голос заполняет собой все пространство. Я не хочу слышать его, но не могу Даже отключиться, пускаю в самое сердце. Мужчина стоит у окна, но я не вижу ни лица, ни одежды. Как будто Акориона скрывает тьма,которой пронизаны стены школы.

Чтобы подойти, мне приходится перешагнуть через тело какого-то парня. Лишь бросив на него быстрый взгляд, я понимаю, что это Эйген. Внутри поднимается ярость. Кажется, что если сейчас сон не прервется, я лишусь контроля и брошусь на темного бога, но... картина, что я вижу в окне, заставляет замереть.

– Кто они?
– спрашиваю я.

– Смертные. Они считают, в их руках власть. Думают, что могут повлиять на что-то, стоя поД этими окнами.

Тысячи,десятки тысяч людей. С плакатами, листами бумаги. Буквы на них кричат «Убирайся!», «Убийца!», «Шлюха!». Не нужно быть гением, чтобы понять, кто вызвал такой гнев жителей Штормхолда.

Они ненавидят меня - за то, что навлекла беду на их детей.

– Знаешь,что будет забавно?

Акорион останавливается позаДи меня.

– То, что я сейчас среди них устрою. То, как они будут умолять ту, что неДавно проклинали, поДарить им быструю смерть. Захлебываться в своей крови и на последнем дыхании клясться никогДа больше не говорить ни еДиного слова о тебе, любовь моя.

– Нет!
– Я качаю головой. — Нет!

– Ты защищаешь тех, кто готов разорвать тебя на части?

– Это их проблемы. Я не хочу быть причиной чужой смерти.

– Ты уже причина, Дел-л-лин. Уже Давно.

– Я. Сказала. Нет!

– Нет?
– в голосе богауДивление.
– ТогДа...

Я чувствую на талии стальную хватку рук.

– ТогДа поклянись, что буДешь моей. Что не позволишь никому к себе прикоснуться. Поклянись.

Я вырвалась из сна так резко и неожиданно, что схватила ртом воздух , подавилась и закашлялась. Присутствие Кеймана дошло не сразу, лишь когда спазмы в легких прекратились, и я смогла нормально дышать. Очертания магистра расплывались перед глазами из-за слез, но голос прорывался в сознание на удивление четко.

– Ну, что это такое? Что тебе снилось?

– Почему вы не предупредили, что в письмах столько обвинений и угроз?

– Потому что рано или поздно ты с этим столкнешься. Теперь будешь знать.

– Они обвиняют вас.

– Они не так уж неправы. А вот ты уснула на моем диване.

И тут я осознала собственное незавидное положение. Или завидное? Хоть кто-нибудь мечтал уснуть на диване в кабинете директора школы, будучи одетым в аккурат по заветам Коко Шанель - в маленькое черное платьице? Но хуже всего было то, что ладонь Кеймана по-хозяйски лежала на моем колене. И нет, он не положил ее туда прекрасно осознавая, что делает. А сейчас просто ждал реакции.

Ну и еще протяцул руку и вытер слезы со щеки, ввергнув меня в крайнюю степень задумчивости. Однако я успела покоситься на стол и убедиться, что Бастиан убрал личное дело Аннабет обратно в шкаф. К счастью, сегодня огненный король решил меня не подставлять. Наверное, рассудил, что если Кейман выпрет меня из школы,то желание стребовать не получится.

– Ты не пьешь зелье, да?
– спросил опекун.

Я покачала головой.

– Зря. Поможет, попробуй.

– Выпью, но. мои сны - правда?

– В каком смысле?

– Я действительно говорю в них с Акорионом, или его рисует подсознание?

– Тебе снился только Акорион? Больше никто?

Я нахмурилась, смутно припоминая какие-то не слишком приличные сны, мучавшие меня в прошлом семестре, но решиться рассказать,да и вообще обдумать их, не успела. Дверь кабинета открылась и. Яспера застыла в проходе. Можно было не сомневаться: магистр Ванджерия увидела и чуть задравшееся до самых граней приличия платье,и руку Кеймана на моем колене, и встрепанные от беспокойного сна волосы. Одни боги ведали, что подумала Яспера, увидев эту картину, однако женщина сначала побледнела , потом покраснела и сжала губы в тонкую ниточку.

– Позже, - бросил ей Кейман.

В абсолютной тишине Яспера медленно закрыла за собой дверь. И тут же у меня дернулась нога, но Крост и не подумал убрать с нее ладонь.

– Зачем вы так с ней?
– вздохнула я.
– Она ведь влюблена.

– И что мне с этим обстоятельством делать? Я не в ответе за чужие чувства.

– Вы могли бы быть с ней помягче.

– А где я с ней жесток?

Я многозначительно покосилась на колено,которое уже не просто согревала ладонь мужчины - она обжигала.

– Я в своем кабинете. Если кого-либо печалит то, чем я занимаюсь у себя, им следует стучать. Ну или хотя бы носить колокольчик на шее.

– Хорошо, я поняла. Мы все во всем сами виноваты.

Кейман засмеялся:

– Может, в тебе и есть способности к обучению. Начинаешь схватывать.

– Так что с моими снами? Это ведь не просто сны. Мне кажется, что я говорю с Акорионом. Будто он в моей голове, знает каждую мысль и каждый страх.

Прежде, чем ответить, опекун долго молчал. Обдумывал, что можно мне сказать? Я становлюсь параноиком.

– Акорион сейчас там, откуда он не может до тебя добраться. А его глаза и руки - Джорах Оллис - залегли на дно. Когда ты спишь, завеса сознания истончается. И Акорион может отчасти влиять на сны и видения. Эдакая смесь подсознания и наведенных снов. Я уже говорил, как от них избавиться. Просто снотворное. И путь для темного бога будет закрыт.

– А почему вы спрашивали, вижу ли я только его?

– Хочу использовать тебя.

Он вдруг так резко поднялся, что меня обдало невесть откуда взявшимся ледяным ветром, хотя все окна были закрыты. В воздухе отчетливо запахло дождливым лесом. Приятный успокаивающий запах.