Наследница огня

– Надо попробовать насытить вашу кровь железом. Например, добавлять к вашим кушаньям побольше патоки. Мы назначаем патоку от малокровия. Если вы примете повышенную дозу… Вкус, конечно, ужасный. Могут быть побочные действия, но…

– Но если в моей крови содержится железо, то при подъеме магической силы…

Дорин поморщился. Он был готов отказаться от затеи Сорши, вспомнив, какой болью сопровождалась его попытка запечатать железную дверь… Однако у него не хватало смелости сказать это ей в глаза.

– У тебя здесь есть патока? Я бы добавил в питье.

Сорша сбегала за патокой. Еще через полчаса Дорин скороговоркой произнес молитву, обращенную к Сильбе, и проглотил раствор. Его перекосило от приторной сладости. Ничего, он потерпит.

Сорша смотрела то на принца, то на большие песочные часы. Она считала время и тоже молилась Сильбе, чтобы организм принца не отверг снадобье. Прошла минута. Пять минут. Десять. Скоро они должны будут отсюда уйти. Однако опыт нужно довести до конца.

– Ваша кровь уже напиталась железом. Теперь попробуйте пробудить силу.

Дорин закрыл глаза.

– Ваша сила прорывается, когда вы разгневаны, испуганы или опечалены, – добавила Сорша. – Попробуйте вызвать у себя одно из этих состояний.

Она рисковала своим местом. Да что там местом! Жизнью. И все – ради него, ради сына адарланского короля, чья армия уничтожила ее родную деревню и чьи подручные убили ее родителей в числе других «пришлых», наводнивших Рафтхол. По всем меркам здравого смысла, она не должна была подвергать себя риску ради наследного принца.

Дорин вдохнул. Выдохнул. Она тоже не заслуживала жизни в постоянной тревоге. И эта тревога не кончится, пока он приходит сюда. Дорин всегда знал, кому из женщин он нравится. Едва увидев Соршу, он понял: ее тянет к нему. Он надеялся, что ее мнение о нем не изменится в худшую сторону. И вдруг… «Попробуйте вызвать у себя одно из этих состояний».

Он выбрал печаль. Это было проще, поскольку его печалило и угнетало все. То, что Сорша рискует из-за него, что он подвергает ее опасности. Даже если он решится переступить грань сдержанности в их отношениях и уложит ее в свою постель (ему этого ужасно хотелось), он все равно останется наследным принцем, а она – королевской целительницей.

Дорину вспомнились слова Селены в ночь убийства Нехемии: «Ты навсегда останешься моим врагом». Странно, почему он вспомнил их? Слова были обращены не к нему, а к Шаолу.

Рожденный наследным принцем лишен права выбора. При таком отце, как у него, он не может даже заикнуться о своем желании. Если король узнает, что Сорша помогала его сыну, он ее обезглавит, сожжет и развеет прах по ветру.

Вряд ли можно любить его отца. Недаром Эдион ищет способ уничтожить короля, втравив в это дело Шаола. Дорину они будут врать и сторониться его, потому что он опасен. Для них, для Сорши и…

Его тело пронзила бурлящая боль. Что-то поднялось к самому рту. Дорин сжал зубы, чтобы его не вырвало. Следом пришла вторая волна. Вместе с нею появился легкий ветер, пытавшийся охладить его пылающее лицо. Ветер быстро исчез. Боль осталась. Дорин подался вперед и зажмурил глаза.

Было еще несколько волн. Потом все стихло. Дорин открыл глаза. Сорша – умная, спокойная, удивительная Сорша стояла рядом и покусывала губу. Она шагнула к нему. Не в сторону, как обычно, а к нему.

– У вас…

Дорин вскочил на ноги, оттолкнув стул, протянул руки к Сорше и сжал ее лицо в своих ладонях.

– Да, – прошептал он и поцеловал ее.

Поцелуй был торопливым, но Сорша густо покраснела. Ее глаза широко распахнулись. Его глаза тоже округлились. Он отпрянул, но руку не убрал, водя пальцем по нежной щеке Сорши. Одного раза Дорину было мало. Ему очень хотелось поцеловать ее снова.

Но Сорша отодвинулась, прошла к столу и принялась что-то размешивать в склянке. Казалось, произошедшее было не более чем недоразумением.

– Завтра? – тихо спросила она, даже не поднимая глаз на принца.

Он едва нашел в себе силы ответить «да» и поплелся к двери. Его поцелуй удивил Соршу; причем настолько, что задержись Дорин на пару минут, он бы смутил ее еще сильнее.

А может, она просто не хотела, чтобы ее целовали.

Глава 27

Склон Омаги имел смотровую площадку, откуда хорошо был виден Северный Клык. Стоя на этой площадке, Манона следила за полетом первого на сегодня шабаша. Драконы камнем летели вниз, чтобы потом взмахнуть мощными крыльями и взмыть в небо. Зрелище было завораживающим, хотя сейчас летали не Черноклювые, а Желтоногие.

Возглавляла их Искара, стремительно огибая крутой склон Северного Клыка. Ее дракон, крупный самец по имени Фендир, сам был природной стихией. Уступая размерами погибшему Татусу, Фендир превосходил того злостью и свирепостью.

– Они друг друга стоят, – сказала за спиной Астерина.

Остальные ведьмы отряда Тринадцати обучали другие шабаши особенностям поединков. Зеленоглазые двойняшки Фалина и Фаллона (демоны в облике ведьм) испытывали особое наслаждение, мучая тех, у кого что-то не получалось. Пакости были у них единственным способом поднять себе настроение.

Искара и Фендир перевалили через вершину Северного Клыка и скрылись в облаках. Остальные двенадцать всадниц полетели следом, держась плотным кольцом. Холодный ветер ударял Маноне в лицо, словно подзадоривая подняться в воздух. Она шла в стойло к Аброхасу, но решила задержаться и посмотреть полеты Желтоногих. Хотела убедиться, что в ближайшие три часа их не будет.

Манона окинула взглядом мост между горами и зияющую пасть входа на склоне Северного Клыка.

– Займи наших на весь день, – распорядилась Манона.

Астерине, ее непосредственной заместительнице, единственной позволялось возражать и спорить, хотя и эта привилегия была весьма ограниченной.

– Собираешься упражняться с ним?

Манона кивнула.

– Твоя бабушка пригрозила: если я еще раз выпущу тебя из поля зрения, она выпустит мне кишки.

Ветер развевал золотистые волосы Астерины. Ее лицо, украшенное свороченным носом, выражало настороженность.

– Тебе придется выбрать между нами. – Манона даже не потрудилась выдвинуть железные зубы. – Кто ты: ее шпионка или моя заместительница?