Наследнички 5

Самолёт заехал в ангар через полчаса после того, как мы в него вошли. Всё это время мы с Ромкой не разговаривали, напряжённо думая, каждый о своём. Самолёт остановился, и винты перестали вращаться. Я встрепенулся и оторвался от стены, к которой прислонился спиной во время ожидания.

Открылся люк, и опустился трап. Высокий блондин появился на трапе только спустя пять минут. Он спускался, держась за поручень, а стюардесса, обслуживающая этот рейс, смотрела ему вслед сочувственно.

— Если я сейчас упаду на землю и начну её целовать, это будет выглядеть слишком странно? — голос отца звучал глухо, а лицо было приятного зеленоватого оттенка. — Ненавижу летать, — признался он и крепко обнял нас.

— Всё так серьёзно? — спросил Ромка, слегка отодвигаясь от него и заглядывая в лицо. — А то мы девчонок в Лондон отправили. Будет немного нехорошо, если выяснится, что ты просто соскучился.

— В Лондон? — он посмотрел на него, потом перевёл взгляд на меня. Я смог только плечами пожать, подтверждая Ромкины слова. — Ну что же, может быть, так даже лучше.

— О чём ты хотел поговорить? — спросил, чувствуя, как меня накрывают с головой непонятные предчувствия.

— Давайте уже в гостиницу приедем и поговорим, — сказал отец твёрдо. Он немного отошёл от перелёта и первым направился к выходу из ангара.

В гостинице портье проводил нас недоумённым взглядом. На его лице крупными буквами было написано, что он где-то видел этого светловолосого мужчину, но никак не может вспомнить, где именно.

Когда мы поднялись в номер, отец осмотрелся по сторонам и присвистнул.

— Однако. Я в таких никогда не жил. — Наконец, произнёс он.

— Простые смертные, такие как Артём Гусев, не привыкли терпеть тяготы и лишения, — ответил я ему усмехаясь. — Им не нужно показывать стойкость перед лицом бытовых трудностей.

— Это ты ещё их дом не видел, — добавил Ромка. — У Гусевых свой пруд есть прямо на территории. И ведь это не поместье. Дом хоть и на отшибе стоит, но всё равно в черте города.

— М-да, — отец покачал головой. — Ладно, перед смертью не надышишься. Я хотел с вами серьёзно поговорить. Не знаю, как начать, — он поморщился. — В общем, я не родился Константином Керном. А после смерти занял его тело. Костик в тот момент как раз к месту силы ехал и все изменения, в том числе и в характере, даже родные списали на инициацию, — быстро проговорил отец и замолчал.

Мы с Ромкой переглянулись. Отец с беспокойством смотрел на нас, тогда я, вздохнув, ответил.

— Мы знаем. То есть, нам неизвестны подробности, но вот про то, что твоя душа прибыла вообще из другого мира, нам известно. — Он долго смотрел на меня не мигая. Мне даже стало слегка не по себе от его пристального взгляда. Чтобы скрыть нервозность, я упал на диван и, посмотрев в глаза, так похожие на мои собственные, добавил. — Пап, я провёл незабываемое время в обществе Верна. И большую часть этого времени мы находились в свёрнутом пространстве. Если всё пересчитать, то я с ним наедине провёл несколько лет. Неужели ты думаешь, что этот гад не завалил меня намёками насчёт тебя?

— Мы долго с Андрюхой анализировали эти намёки и намёки этой твари Кары, — Рома сел рядом со мной, — и пришли к выводу, что это ничего не меняет. Какая разница, если все, кому ты дорог, узнали тебя как раз после той инициации. Значит, настоящего Костю Керна никто, включая родную мать, толком и не знал.

— И получается, что даже бабушка с дедом Виталием знали и любили именно тебя, — добавил я.

— И вам всё равно? — отец слабо улыбнулся.

— По крови мы Орловы и Керны, — вставил Ромка.

— И Стояновы, ты забыл про Стояновых, — мрачно напомнил я ему.

— Вот про кого мне хотелось бы забыть, так это про Стояновых, — Ромка закатил глаза. — У нас чудовищная наследственность, и ты здесь вообще ни при чём.

— Рома, меня называли Тёмным Властелином. Я творил жуткие вещи, по-настоящему жуткие, — отец, похоже, решил исповедаться до конца.

— Папа, тебе подчинились семейные дары, тебя признал Кодекс, а на мой зов отзываются орлы. К тебе пришёл чеширский кот. Какие ещё доказательства тебе нужны, чтобы понять, ты — Орлов! А в голове у всех свои тараканы. — Я махнул рукой.

— Андрей, ты не понимаешь, — он покачал головой. У меня сложилось впечатление, что отец хочет убедить нас в том, что он когда-то был чудовищем, и, возможно, им остался. Но ему не повезло. Мы с Ромкой, ко всему прочему, ещё и относительно умными родились, и умели думать и принимать решения самостоятельно, не оглядываясь на чужое мнение. — Важны не только действия, но и мотивация, а также желание. Так вот, я осознанно шёл на страшную жестокость. В какой-то момент я хотел причинять боль, а потом мне стало всё равно, и это было по-настоящему страшно…

— А, по-моему, это ты не понимаешь, — Ромка встал, подошёл к столу и порылся в документах, которые мы получили от Александра Стоянова сегодня с курьером. Там кроме документации на уже отправленного в Содружество оружия, была предварительная спецификация чего-то, носившего рабочее название «Вихрь гнева». — На, полюбуйся. И скажи, мы должны больше опасаться наследственности, доставшейся нам от воина и властелина, пусть и отличающегося определённой продуманной жестокостью, или от человека, способного придумать оружие, творящее такое?

Отец долго смотрел на него, потом взял документы и начал читать. По мере того как он читал, его глаза расширялись всё больше и больше. Наконец, он осторожно положил бумаги на стол.

— Он не собирается его делать? — спросил он, глядя при этом на меня.

— Понятия не имею, — я развёл руками. — По телефону дед сказал, что оно ему пришло в голову от радости, ведь контракт здесь в Содружестве так хорошо и быстро был заключён. Он даже не ожидал, что всё так удачно сложится, и обрадовался. А теперь ответь, ты от радости великой тоже мог придумать хрень, способную стереть с лица земли огромный город, размером со столицу, уничтожив абсолютно всё живое? При этом умирать это живое будет далеко не безболезненно и достаточно долго, чтобы эту боль прочувствовать до конца.

— Я вот только одного не понимаю, зачем ему понадобилось воду преобразовывать в кислоту, когда уже всё будет закончено? — Ромка озадаченно потёр подбородок.

— О, я тебе сейчас объясню, — я встал и остановился напротив брата. — Догадался, знаешь ли, задать ему этот вопрос, когда он звонил насчёт этих бумаг. Если пойдёт внезапно дождик, во время применения этого… этого… в общем, этого, то преобразование необходимо, чтобы вода не смогла уменьшить действие яда нарывного действия, распылённого во вторую стадию раскрытия боевой части.