Наследник червоточины I

За его спиной висела небольшая воронка. Медленно крутилась, переливалась различными оттенками…

– Максим, - механический голос пробубнил откуда-то изнутри.
– Мне кажется, Симон, в последние дни, какой-то странный?

В ответ парень пощёлкал мышкой. Выделил эпизод. Вырезал. На его место поставил другой. Задумчиво оценил свою работу. Дал ответ.

– Не знаю. По-моему, всегда такой.

– И всё же! После возвращения из Египта он сильно изменился. Стал замкнут. Глаза постоянно бегают. Сядет напротив стены. Уставится и сидит молча. Вздыхает. Почти престал работать. Я думаю - может заболел? Или кто-то укусил? А может даже вселился? Как в фильме "Проклятие мумии". И теперь ползает внутри него и живёт.

Парень оторвал взгляд от монитора. – Кажется кто-то пересмотрел фантастики? Тут, скорее всего, другое. Как говорится - личное.

– Думаешь? – воронка приблизилась к уху.

Компьютерщик нажал мышкой на иконку "Сохранить".
– Уверен.

Инопланетянин тут же изменил форму, превратился в яркий шарик. Который налился синим цветом и начал мигать.

– Тогда чего сидим? Надо срочно спасать нашего партнёра.

– Спасать?
– Макс скривил губы.
– Чего его спасать? Он здоровый, взрослый мужик – думаю разберётся.

Шар недовольно поскакал по кругу.
– И тем не менее, он уже неделю не может разобраться.

– Да? – почесали за ухом.

Шар лопнул разноцветными брызгами.
– Если делать точный замер – десять дней и три часа.

…..

Дюваль, подобно нашкодившему котёнку, вытянулся перед графиней в струнку. Сложил лапки, поджал хвост, оттопырил ушки и протяжно мяучил.
– Кисонька, послушай… Всё время думаю о тебе. Расстраиваюсь, переживаю. Давай, поговорим.

– Нам не о чем разговаривать! – словно кнутом, стеганули по воздуху. Голос обиженной валькирии был резким и сухим. Она нервно сдавила фишки в руке.

– Мадам, месье, делайте ваши ставки, - повторила крупье, ожидая решения со стороны игроков. (Кроме Дюваля и графини за игровым столом никого не было).

– Всё, на «Тринадцать»!
– ответили бывшему возлюбленному, блеснули глазами и двинули горку пластмассы в середину стола.

– Ставки сделаны, ставок больше нет, - девушка бросила шарик и крутанула барабан.

– Солнышко, - Симон подошёл как можно ближе и даже шваркнул носом. – Хочешь я стану на колени? Громко извинюсь перед всеми? Попрошу прощения.

– Ничего не надо!
– графиня поправила рукой волосы, гордо распрямила плечи, вытянула спину, платье обтянуло большую упругую грудь.

– Ты предал меня. И не просто предал – продал! За вшивые пять миллионов. Правильно говорила «ма-мА». Тебя интересуют только деньги. Ты! Такой же противный, бесчувственный мужлан и скотина. Как все!

– Мадам, месье, делайте ваши ставки, - работница казино снова напомнила о себе.

– Всё, на «Тринадцать»! – очередная партия фишек покатилась по зеленому сукну.

– Ставки сделаны, ставок больше нет, – шарик вновь запрыгал по ячейкам.

Несправедливо осуждённый громко сопел носом, пытался оправдаться…

– Франсуаза, поверь! Это не так! Ты всё поняла неправильно.

– Даже не позвонил! – женщина нервно дёрнула щекой.
– Не говоря о том, что мог бы просто прийти. Хотя бы написать - письмо? Записку… Посыльного прислать.

Разбитый горем влюбленный протянул пальцы и попытался нежно провести по плечу.

– Солнце моё, я пытался. Много раз. Но, твой отец!

– Симон! Отойди. Я позову охрану. И не вспоминай про отца!

…..

Дюваль вернулся к молодому человеку, стоящему в стороне от игровых столов.

– Месье Иванов, вы видаль мой унижений? Я её говорить, просить, умолять. Она только злиться и прогонять прочь. У нас нет никакой шанс. Это всё – проваль, кошмаль… финаль. Смерть исход. Конец всей ваша, наша, мой идея. Всё!

– «Да-а, шансов нет!» - согласились с партнёром, задумчиво потирая рукой подбородок.
– «Хотя… на провальный вариант «А» всегда есть запасной план «Ы»!

– Запас план «Ы»?
– Симон удивлённо вскинул голову. – Это, что быть? Как всегда - ваш русский шутка?

В ответ беспечно махнули рукой. – Какая разница как он называется. Главное, он ЕСТЬ! И сейчас будем его осуществлять.

…..

«Нет, он не любит меня», - горькая слеза побежала по щеке графини. – «Ему нужны, только вшивые, вонючие, никчёмные фантики. Он такой же как все. Даже, нет! Он хуже всех: Скотина! Мужлан! Грязный самец!».

– Мадам? – крупье обратилась к женщине, оставшейся в одиночестве за игровым столом. – Будете делать ставку?

– Конечно.

– Опять на «Тринадцать», чёрное?

– Да-а!

Яркая вспышка. Резкий хлопок. Центральная люстра заскользила вниз, кишкой вытянулась на проводе. Мгновение и она сорвалась, с грохотом упала на свободный стол. Огромный взрыв из стекла, хрусталя и пыли разлетелся по залу. Ещё одна вспышка соседней люстры. Новый громкий хлопок. Грохот и взрыв. Третий многотонный светильник-убийца также выскальзывает из потолка, тянет за собой провод, влечёт за собой ещё одну люстру. Мигает и гаснет свет во всём помещении.

В потемневшем зале слышен топот, крики, ругань. Люди мечутся, толкаются, натыкаются друг на друга. Пытаются наощупь найти выход наружу.

…..

Проход был завален выпавшими кирпичами, бетонной крошкой, строительным мусором. На стенах, как в заброшенной шахте, повсюду выделялись рыжие разводы и потёки какой-то слизи. Коридор постепенно сужался. Потолок проседал. Чуть вдали проявлялись ниши, которые могли быть как ходами, так и тупиками.

Графиня очнулась, сидя на грязном полу, в объятиях Дюваля. Ей было плохо: Кружилась голова, тошнило, от пыли и грязи чесались глаза. А ещё ныла нога – страдалица где-то по дороге потеряла туфлю, порвала платье, ушибла коленку.

– Кисанька, ты очнулась. Это я, твой Симон. Слышишь меня?

– Симон, какой ужас… - залепетала женщина, прижимаясь к попутчику.

– Мне страшно. Сколько уже идём по коридору? День, два, неделю? Месяц? Господи! Где же выход из этого чёртова казино?

– Франсуазочка, потерпи. Потерпи, любимая. Постарайся подняться и сделать хотя бы несколько шажочков. Надо выйти. Обязательно. Осталась немного. Потерпи.

– Я не могу, - заныла раскисшая тридцатипятилетняя плакса.
– Оставь меня. Иди один. У меня нет сил. Я не хочу никуда идти.