Наследник для босса

– А… Э… Можно, я завтра ее заберу?

– Что у вас там?

– Личные вещи.

– Покажите.

– Чего?!

Я представила, как этот мужик будет рыться в моих трусах и колготках. Кроме того, я оставила внутри почти весь свой запас наличных, посчитав, что будет намного рискованнее таскать их с собой в темноте.

– Сумку покажите, говорю, – чоповец был непреклонен и не слишком вежлив.

– Еще чего! – я не собиралась ему поддаваться.

– Не хотите по-хорошему, тогда я вызываю полицию, – пожал плечами охранник.

– Это еще зачем? Я ничего противозаконного не сделала!

– А вдруг вы террористка, а в сумке у вас бомба. Придут люди завтра на работу и ага!

– Ну что вы говорите! Это же глупость! Ну какая я террористка? Я уборщица! – возмутилась я такой нелепице.

– Тогда покажите, что у вас в сумке.

Вот же непробиваемый тип!

Я круто развернулась на месте, намереваясь принести ему чертову сумку, и с размаху уперлась носом прямо в чью-то грудь. На спину легла горячая ладонь, не давая отшатнуться и ударится о турникеты. В нос ударил аромат парфюма. Ненавязчивый, и вместе с тем будоражащий чувства. Такой мужской. Идеальный.

– Тише! Чего вы так мечетесь? – раздался спокойный, немного усталый голос.

Я подняла голову и встретилась взглядом с серыми глазами. На меня сверху вниз смотрел сам Данилов. Я чувствовала его горячую ладонь у себя чуть ниже лопаток. Она держала крепко и надежно, чтобы не упала, и я чувствовала его упругое тело. Тепло, что от него исходило.

Честно говоря, не могу и припомнить, когда я последний раз была так близко от мужчины, который бы не приходился мне родственником. Деревенские-то тискать меня не рисковали. Наверное, надо было что-то сказать, отодвинуться, извиниться… Но во рту пересохло, язык не желал двигаться, а все слова перепутались и разбежались.

– З-здравствуйте… – кое-как выдавила я, и поняла, что напрочь забыла, как его зовут.

Не знаю, чем бы все кончилось, если бы рядом не раздался веселый голос Батрухина:

– О! Мария. Вот вы где! Ярослав Алексеевич, отпустите девушку. Маша у нас такая стеснительная. Еще решит, что пристаете.

– Кхм…

Горячая ладонь скользнула по моей спине, словно убеждаясь, что я прочно стою на ногах, и исчезла. Именно в этот момент я особенно остро осознала, что было приятно ее там ощущать, и поразилась собственным мыслям.

– Извините, – едва слышно пискнула я, поспешно отступая в сторону, и ударилась копчиком о стойку турникета. – Ой!

– Простите, – одновременно со мной негромко извинился Данилов. – Что ж вы так мечетесь, госпожа Доец? Разобьетесь.

Он продолжал на меня смотреть, и даже подался вперед, словно хотел меня остановить, но не успел или передумал.

– Боец! – поправили мы с Батрухиным в один голос и переглянулись.

Местный Казанова покровительственно усмехнулся.

– А что вы здесь делаете в такое время? – нахмурил брови Данилов, мельком глянув на наручные часы.

Часы на стене в зоне отдыха показывали половину восьмого вечера.

– Пытаюсь уйти с работы, – смущенно буркнула я, и покосилась на охранника.

Тот выглядел озадаченно, наблюдая мое общение с руководством. Похоже, рвения у него поубавилось.

– Мария – наша новая уборщица вместо Фатимы, – пояснил за меня Батрухин. – Девушка хорошая, простая. Ее не обижать.

– Понял, Арсений Евгеньевич, – кивнул чоповец, ни словом не обмолвившись об оставленной мной сумке.

Данилов смерил меня взглядом с ног до головы. Мне даже представилось, что вместо глаз у него сканер, как у героев кинофильмов. Вздохнул, на мгновение поджав губы, словно углядел что-то, что его разочаровало.

– Ну раз это твоя протеже, Сень, сам и разбирайся, – он бросил взгляд на часы. – Я пойду. У меня сегодня важная встреча.

– Встреча? В такое время? Яр, ты совсем себя не бережешь! – посетовал Батрухин.

Данилов ему не ответил, лишь кивнул на прощание и ушел.

Спустя, десять минут мы с Батрухиным сидели и пили ароматный чай в кафетерии через дорогу. Замдиректора снова умудрился меня разговорить и выудить исподволь информацию о моих злоключениях. Было тепло и уютно. Пахло ванилью и кофе с корицей. За столиками сидели разновозрастные посетители, пили чай с аппетитного вида выпечкой. Мы устроились у затянутого мерцающей шторкой окна за длинной стойкой. Передо мной на тарелке лежал наполовину съеденный кусок яблочного пирога.

– Так, значит, тебе негде жить, Боец? Чего сразу не рассказала? – интересовался он.

– А как вас это касается? Разве что вы сдаете жилье?

– Я нет, но у нас есть комната в подвальном помещении. Иногда там живут хм… Приезжие работницы клининга, – он явно намекнул на Фатиму. – Каморка крошечная и без окон, но там вполне можно жить. Платить ничего не надо. Туалет даже отдельный имеется, а душевой можно пользоваться общей, но только когда в здании никого нет. Чур чистоту соблюдать.

Я энергично закивала, ощущая, как каждое слово открывает мне новые финансовые горизонты.

– Ну как, Маруська, устроит тебя такой вариант?

Я закивала часто-часто. Жилье при офисе – великолепный выход. Ну и пусть без окон, но это же какая экономия! И на транспорт тратиться не надо, и коммуналку оплачивать. Лучше и придумать нельзя. Ну и что, что в подвале. Много ли мне надо?

– Но это теперь только завтра, – с сожалением вздохнул Батрухин. – Тебе сегодня есть, где переночевать? Хочешь, поехали ко мне?

Его предложение мгновенно подпортило настроение. Елочки! Опять! Чего это он?! Еще не хватало мне таких предложений!

– Арсений Евгеньевич! – зашипела я.

– Знаю-знаю! Ты не такая, – рассмеялся Арсений Евгеньевич. – Но я ведь коварный столичный соблазнитель, должен был попробовать совратить еще одну невинную душу. Как считаешь? – он подвигал бровями.

– Нет-нет, спасибо! – отказалась я поспешно.

– Эх, знала бы от чего отказываешься, Боец! Многие бы за такое предложение соседку по офису убили, – он рассмеялся собственной шутке. – Нет, Мах, я серьезно. Ты за честь не переживай, переночуешь на диванчике и в целости и сохранности привезу тебя завтра на работу. Мм?

– Я уже договорилась с подругой. Спасибо! – соврала первое, что пришло в голову.

– Ой, Машка! Врешь и не краснеешь! А, нет! Краснеешь, да еще как! – он коснулся пальцем кончика моего носа. – В общем, я тебя понял, целомудренная ты наша. Ну если туго придется звони.

Он встал и вдруг оказался близко-близко. Я едва не сдержалась, чтобы не отшатнуться. Главным образом побоялась сверзиться с высокого барного стула. Батрухин прочитал порыв у меня на лице. Смеясь, опустил визитку в карман моего видавшего виды пальто, и пошел к выходу, козырнув на прощание.