Наследник для Чудовища

Мне нужно сосредоточиться на том, что есть, а не могло быть или будет в будущем. Упиваться жалостью проще простого, но это мне никак не поможет спастись из созданной другими оборотнями ситуации. Родители тоже неизвестно когда ещё найдут меня, и найдут ли. Так что я стояла и думала. С той поры, как моя надсмотрщица Изабель притащила меня в отведённую мне комнату и оставила одну.

Стоило бы раздеться. И я даже попыталась в начале это сделать, но зараза-молния зацепилась за ткань, шнуровка тоже не поддавалась, и мне никак не удалось с ними справиться. Можно было порвать, но… Платье действительно нереально красивое и сверкало подобно тем же звёздам на ночном небосклоне, у меня рука не поднялась испортить такую красоту. Да и переодеться было не во что, так что я решила, что лучше буду и дальше в нём, чем голая. Едва ли моё нижнее прикрытие можно было назвать таковым.

Единственное, от чего я избавилась – кольцо.

Когда Себастиан надевал его мне на палец, я не особо рассматривала его, но в льющемся в окно ярком лунном свете оно так призывно засверкало, притянув к себе всё моё внимание почти сразу.

Красивое. Гладкий толстый обод со множеством мелких бриллиантов по всей окружности. В иной ситуации я была бы даже рада получить такой роскошный дар, но сейчас я лишь аккуратно стянула его со своего пальца и отложила на прикроватную тумбочку рядом с бесполезным телефоном, который, как оказалось, даже сеть в этом месте поймать не в состоянии. Жестокий, но вполне ожидаемый облом. Не знаю, на что я надеялась, когда только-только получила гаджет. Наивная. Могла бы сразу понять, что не будет настолько легко и просто. Вот и вернулась к окну, откуда открывался потрясающий вид на бескрайний горизонт, где едва заметно колыхалась тёмная поверхность, отражающая звёздное небо, не зная, что делать дальше.

Только не плачь, Лея! Не плачь! Вспомни, что говорила мама. Что бы ни произошло, нужно всегда оставаться сильной и смелой. Не бывает безвыходных ситуаций. Правда следом за этим вспомнилось, как на это закатывал глаза папа, напоминая, что рядом с ним мне точно нечего бояться, так что можно о таком даже не думать. И обычно так и было. Но не в этот раз. Здесь и сейчас я находилась одна против всего мира. Мира, наполненного жаждой мести. А я в нём – всего лишь разменная монета.

Щелчок замка открываемой двери в тиши тёмной спальни показался зловещим предзнаменованием, так что встречала я ночного визитёра во всеоружии – с настольной лампой в руках, которую выставила перед собой, готовая использовать в любой момент, как снаряд.

Я, честно, готовилась к чему угодно, но точно не к тому, что ко мне в спальню посреди ночи заявится тот, кто приказал спрятать меня от него и не показывать ему целых три дня. Всё такой же угрожающе-мрачный, с горящим золотистым пламенем взором и почему-то весь мокрый. Белая рубашка плотно облепила бугрящиеся мышцы торса, приковав к ним всё моё внимание. Он был силён. Очень. Не только, как альфа и оборотень, но и как мужчина. Бицепсы на руках едва бы получилось обхватить обеими ладонями, захоти я это сделать. Через влажную ткань просвечивались татуировки. Их же можно было заметить в расстёгнутом вороте.

Он откинул с лица влажные волосы, и я только тогда поняла, что ко всему прочему на нём больше не было никакой маски. Несмотря на отсутствие света в комнате, ожоги на нём даже во тьме виднелись отчётливо, а некрасивые выпуклые линии давали понять, что одним огнём дело не обошлось. Слишком заметно выделялись пересекающие обожжённую кожу шрамы, оставленные чем-то острым. Воображение тут же нарисовало все теоретически-возможные способы получения подобного увечья, и я невольно передёрнула плечами, представляя, что ему пришлось пережить в тот момент. Такого и врагу не пожелаешь.

– Что, настолько мерзко выгляжу? – моментально уловил мою реакцию оборотень, остановившись посреди комнаты.

Пальцы крепче впились в пластик удерживаемой лампы.

А что до его вопроса…

– Шрамы – да, мерзкие, – призналась негромко. – Ты – не знаю. Сам мне скажи.

Наверное совсем не так стоило начинать переговоры, но он же явно решил, что моя реакция именно из-за его вида образовалась, и мне почему-то совсем не хотелось, чтобы он так думал. Глупо, он ведь украл меня и, предки его знают, что собирался со мной делать, но язык всё равно не повернулся назвать его уродом. Да и это слово не могло характеризовать чью-то внешность. Можно быть уродом с прекрасным ликом, а можно быть прекрасным, имея некрасивую внешность. Опять же, для всех своя красота, чтобы можно было кому-то адресовать такое обращение.

– С учётом, что они – часть меня, ты и сама уже всё сказала на этот счёт, – небрежно усмехнулся Себастиан, складывая руки на груди. – К тому же, если ты к ним не готова, как и ко мне в целом, стоило выбрать другую спальню. Не мою. У тебя был шанс. Я тебе его предоставил.

Был шанс?

Его? Спальня…

Его?!

Кажется, я сейчас в обморок грохнусь.

Откуда мне было знать, что это его спальня? Она ж безликая, ничего, что могло бы натолкнуть на мысль, будто здесь кто-то живёт. Запаха и того нет ни на чём. И в оконных проёмах решётки опущены. Думала, это для того, чтоб я не надумала сбежать.

Да если бы я знала, что комната принадлежит ему, в жизни бы не оставалась пребывать в ней так спокойно. К тому же разве не он сам отдавал приказ Изабель увести меня и не показывать ему три дня? Передумал? Или это Изабель проявила излишнюю инициативу? Вот пусть с неё и спрашивает тогда по этому поводу. Я вообще с радостью уйду, если надо.

Впрочем, я это всё осмыслить в полной мере толком не успела, как и опомниться или моргнуть. Он вдруг оказался рядом. Ещё какое-то мгновение назад стоял на расстоянии весь такой обманчиво расслабленный и совершенно не заинтересованный ни в чём, лениво разглядывающий меня в лунном свете, а теперь… теперь Себастиан Дельгадо застыл за моей спиной, резко развернув меня ею к себе, пока его сильные пальцы сжимали мои, удерживающие лампу. Я уставилась на них со смесью ужаса и… ужаса. Они ж раза в два больше моих. Решит что-то сделать, и я даже достойного сопротивления оказать не смогу. Это не от избалованных властью мажоров защищаться. Те и драться-то толком не умели, а этот… Очень даже мог. Всё.

– Мне даже почти интересно, как именно ты собиралась её использовать, чтобы она хоть как-то тебе помогла, – издевательски прошептал мне на самое ухо.

От его вкрадчивого тона по телу вновь мурашки побежали. Жуткий голос. Пугающий. В нём будто всё самое плохое сосредоточено. То, что оборотень тщательно держит при себе, но оно всё равно периодически выплёскивается из него. Ноздри снова щекочет запах острых пряностей, смягчённый ванильной ноткой, и я ловлю себя на мысли, что снова дышу им, втягивая его в себя как можно глубже. Мне кажется, он ему совсем не подходит. Хоть и терпкий, но всё равно слишком мягкий и приятный. Я снова и снова вдыхала его в свои лёгкие, позабыв на эти мгновения о том, что Себастиан Дельгадо совсем не тот, с кем стоило так расслабляться.

Зато об этом хорошо помнил он.

Треск ткани быстро вернул мой поплывший чужим запахом мозг в настоящее, где мужчина слишком резко дёрнул за шнуровку на платье, решив помочь избавиться от него, хоть я о том и не просила. Та порвалась от силы произведённого им манёвра. А вместе с ней и петли, в которые она была вплетена.

– Ты его испортил, – зачем-то озвучила я очевидное.

А саму трясло уже всю. Пальцы на лампе до судорог свело, чудом не сломав пузатый корпус.

Не сложно же догадаться, к чему это всё шло.

И платье…

Платье было жалко.

Я знаю, я ненормальная, раз размышляю о чём-то таком в текущей ситуации. Но зато это помогало не думать о другом, более худшем.

– Радуйся, что только его. Тебя саму вот пока что не тронул, – как мысли мои прочитал.

Нервно сглотнула. Корпус светильника всё-таки хрустнул, когда я излишне сильно вдавила в него свои пальцы, вместе с тем, как внутри меня принялась разрастаться настоящая паника. Пришлось приложить немало усилий, чтобы оставить её внутри и не дать вырваться на свободу. Успокаивала себя тем, что раз трогать и впрямь не спешил, значит всё ещё возможно могло обойтись.