Наследник для врага

Ноунейм.

Никто.

Предельно ясно, как мужчина ко мне относится. Просто случайная мама для его ребенка. Которая, к сожалению, оказалась дочерью врага. И это режет по живой ране, ковыряет внутри.

Я сжимаю губы, стараясь удержаться. Это не должно меня задевать, мне плевать. Сделаю всё, чтобы было плевать. Потому что Ян не заслуживает моих чувств и страданий.

— Ноунейма зовут Софи, — произношу уверенно, потому что не позволю мужчине так себя вести. Стирать меня, отодвигать подальше. — Вдруг кому интересно.

— Вера, очень приятно, — рыжая девушка улыбается мне, напрочь игнорируя Яна. И нравится мне этим, немного. — Всё готово, поэтому мы можем идти. По пути расскажу, чего ждать.

— Я знаю, как проводят ДНК-тест.

— Ну, это ведь не стандартный, так как ребенок ещё в утробе…

— Она сказала, что знает, — Ян фыркает, сжимая пальцы на моей руке, чуть выше локтя. Не больно, но чтобы не смогла отойти в сторону. — Соня учится на медсестру.

— Фельдшера.

— Одна фигня. Так что я хочу побыстрее закончить с этим. У нас ещё осмотр у врача, а нам не нужно слишком долго светится в городе.

Что автоматом значит — мне нужно как можно дольше задержаться в городе. Может быть, отец прочесывает всё в городе. Ну не позволит он Яну просто забрать меня.

Вчера его застали врасплох, ворвались в дом. Поэтому он так поступил и отдал меня. А теперь сделает всё, чтобы вернуть. Я уверена в этом. Как и то, что у папы связи везде. Как минимум, один из его друзей работает в полиции на высокой должности.

Не так сложно вычислить машину по номерам, найти связь. И чем дольше я буду находится в городе, тем больше шансов на спасение. А уже потом, в безопасности и тишине, смогу подумать обо всем.

Не обязательно ведь говорить папе, что Ян отец ребенка. Даже если что-то правда в истории Волкова, если папа может причинить мне боль… Если он не узнает, то я буду в безопасности.

— А где дамская комната? — спрашиваю на полпути, останавливаясь. — Мне нужно.

— Соня… — твердый голос мужчины прерывается моим вздохом. — Пошли.

В уборной я долго мою руки, тщательнее, чем когда-либо. Разглядываю своё отражение, оттягиваю воротник свитера. Он жутко колючий, неудобный. Но ничего другого в гардеробе не было.

Подумываю над тем, чтобы заплести косичку, но Ян точно это заметит. Поэтому приходится выйти. Мужчина тут же отрывается от стенки, на которую облокачивался, и приближается ко мне.

— На пути обратно мы можем заехать в магазин? Я придумала, что мне нужно, — спрашиваю неуверенно, не хочу нарываться. И вздрагиваю, когда мужчина держит ладонь на моей талии, заставляя подстраиваться под быстрый шаг. — Теплых вещей у меня нет совсем. А скоро зима…

— Закажешь в сети.

— Но вдруг он не подойдет? Я же не просто хочу, а беременна, Ян. Тут специальную одежду нужно смотреть.

— Ладно, — выдает сквозь сжатые зубы. Даже не смотрит на меня, когда заводит в кабинет. — Больше никаких пожеланий? Можем сделать тест?

— Да, конечно.

Тест, после которого возможность лгать закончится.

Я специально делаю всё медленно. Усаживаюсь на кушетку, закатываю рукава до локтя. Для вида касаюсь поясницы, чтобы Ян не понял мой план. слабенький план, на самом деле. Не факт, что сработает. Но это единственное, что я могу.

А я ненавижу быть беспомощной.

— Игла зачем? — Ян, как и я, пристально следит за работой медсестры.

— Кровь взять, — отвечаю я, потому что девушка теряется от этого ледяного тона. Подумать только, а раньше мне мужчинка казался самым безопасным и милым. — Как, по-твоему, тест делают? Ты не узнавал?

— Нет. Только что есть возможность.

— Кровь берут из вены матери, если определяют отцовство во время беременности, — запах спирта ударяет в нос, и я морщусь. Прикусываю губу, когда иголку вводят под кожу, набирая кровь. — Если мазком из щеки, то это только после рождения. На один процент меньше точность, если таким способом.

— Значит, есть другой? Какой?

— Мы его делать не будем.

— Соня. Я же пойду и узнаю.

— И я перегрызу глотку любому, кто попробует его осуществить. Это инвазивные способы, когда задействуют самого малыша, — касаюсь живота, успокаивая ребенка. Никому не дам навредить. — Там есть риск выкидыша, пусть и маленький. Есть опасность. Ты можешь хоть всю меня обколоть, но только так. Я не…

Губа начинает дрожать, потому что я сама виновата. Столько раз пыталась убедить Яна, что это не его ребенок, что теперь мужчина сомневается. То, чего так хотела.

Только у меня всё леденеет внутри. Если он захочет больше доказательств, точно-точно? Если постарается исследовать всеми методами, на всякий случай…

— Закончила? — Ян поворачивается к медсестре, которая отправляет мою кровь в специальную пробирку.

— Ещё ваш образец…

— Потом. Выйди.

— Это гру-у-убо.

Не сдерживаюсь и всхлипываю, хочу сказать хоть что-то. А в горле противный ком, который душит. Я боялась Яна, а теперь в ужасе, что он сделает что-то хуже.

Вздрагиваю, когда мужчина приближается. Он опускается рядом на кушетку, не давая шансов отодвинуться. Ян накрывает мою ладонь своей, когда я сжимаю ткань свитера на животе.

— Посмотри на меня, Сонь. Посмотри!

— Смотрю.

— А теперь послушай меня внимательно. Я скажу ещё раз, хотя не привык повторять. Безопасность малыша для меня в приоритете. Это ясно?

— Да, — шмыгаю носом, втягивая воздух. И задыхаюсь, когда вдруг мужчина прижимает к себе. Держит крепко, запуская ладонь в мои волосы. — Но…

— Никаких «но». Если что-то вредить ребенку, то мы это не делаем. Вот и всё. Значит иван…

— Инвазивные.

— Инвазивные способы отметаем, рассчитывая лишь на кровь из вены. Ничего другого, слышишь меня?

— Угу.

— Опасные анализы? Отметаем. Какое-то исследование, которое вредит? Отказываемся. Риски? Убираем. И никто тебя тыкать иголками лишний раз не будет. Хорошо? Давай, золотко, успокаивайся.

Я стараюсь, но слёзы продолжают капать на рубашку Яна. Сама не понимаю, как моя голова оказывается на его плече. Но я выплёскиваю всё, что бушует внутри. Страх, обиду, пусть понимает, что я чувствую.

А мужчина не поторапливает, только медленно поглаживает низ живота.

— Ты как, — Ян цепляет пальцами мой подбородок, и я тону в его глазах. — Всё хорошо? Успокоилась?