Наследник клана

– Сразу оговорюсь, «Шипы» тут ни при чём, - тяжело вздохнул Лев Евгеньевич, слегка ослабляя узел галстука.
– Наш глава приложил все усилия, чтобы отговорить правителя от подобного шага, но... Вы знаете его характер. Так что сейчас слишком много поставлено на карту.

– Значит, братец захотел в очередной раз помириться и решил сыграть на моих чувствах к Катерине, - зло прошептала Ольга Васильевна.
– А объявленные гулянья?

– Кость, брошенная оппозиционным кланам и республиканской фракции. Конечно, существует некоторая вероятность, что по итогам потешных сражений решение изменится, но... я бы на это не рассчитывал. Скорее всего, даже если ваши подопечные и не проявят себя должным образом, всё равно будет найдена удобная причина отправить девочку именно сюда. Обучение Катерины в Тимирязевской Академии как минимум будет выглядеть как примирение с вами, а уж на этом фоне позиции лоялистов ещё более усилятся. Что позволит Князю протолкнуть в Совете парочку непопулярных у кланов законов.

– Простите, - мне как уже профессиональному шлангу надоело стоять мало что понимающим болванчиком и, хотя было боязно вмешиваться в подобный разговор, но, как известно, меньше знаешь - крепче спишь, а я уже наслушался здесь такого, что хватит на полноценную бессонницу.
– Я, конечно, очень извиняюсь, что вмешиваюсь, но, может быть, я пойду? Зачем я вам тут нужен...

– Антон, останься, - сказала Ольга Владимировна.

– Но зачем? Ловите своих «Лесников» на меня как на приманку? Ну и ловите дальше! К чему было меня в это посвящать, да и ещё раскрывать в тайны правящего рода?

– Я сказала, останься!
– а вот это был уже прямой приказ, и мне пришлось подчиниться.

– Не «Лесников», а «Садовников». Да, знаю, звучит вполне мирно и непрезентабельно. Антон, дело в том, что попытка сработать тебя, как ты выразился, «в тёмную» явно провалилась, - объяснил мне Лев Евгеньевич.
– Так что теперь нам нужна твоя помощь. Скажем так, в открытую. Времени ждать, пока Садовники сделают ход, у нас попросту нет, значит, надо их спровоцировать.

Говорил «пиджак» вроде бы искренне, но я не то чтобы ему не верил, просто подозревал, что смысла в действиях этих «Шипов» может быть гораздо больше, нежели озвучивалось. А потому порой косился на учёную, пытаясь уловить её реакцию на слова мужчины.

– И в данный момент ты подходишь на подобную роль просто идеально.

– Вы говорили нечто подобное ещё три месяца назад, однако за всё это время я так и не заметила подозрительных шевелений вокруг Антона, - Ольга не спешила помогать «пиджакам», а вообще, как я заметил, женщина не очень-то любила их организацию.
– Почему же вы считаете, что сейчас кто-то клюнет. И вообще, как, по-вашему, Антон должен их «спровоцировать»? Вы хоть знаете, какой загруженный у него график?

– Знаю. И поверьте, никто не будет вмешиваться в учебный процесс, просто придётся немного «слить» информацию. Здесь три фактора: время, новый аспект и уникальное ядро. Если раньше агент Садовников мог годами не проявлять активность, то теперь его точно заставят выйти на Антона. Глава секты умный и беспринципный тип, но при этом невероятно жадный до силы. Жаждущий достигнуть вершины могущества любыми путями,

– Лев Евгеньевич на мгновение замолчал и задумчиво посмотрел в окно.
– Собственно, пока он не встал во главе «Садовников» - это была небольшая замкнутая ортодоксальная конфессия, соблюдающая древние обряды и особо никому не мешавшая. Им и в голову не приходило торговать ядрами или нападать на молодых чародеев, ведь их основой был полный изоляционизм и, можно даже сказать, реэволюция их общества.

– Так вы узнали его настоящее имя?
– вскинула бровь Ольга Васильевна.

– Пока, к сожалению, нет. Всего за несколько лет Ветроградарь, как он себя называет...

– Это что? Кто-то из наших?
– перебил его я.
– Это ведь на древнемосковском «Сторож сада»?

– Точно неизвестно, - хмыкнул Лев Евгеньевич, заметив мой интерес.
– Так в западно­европейских полисах его называют «РіисЬгїзаттІег», на немецком языке это означает «Собиратель плодов».

– А... с чего такая разница?

– продолжил допытываться я.

– Антон, помолчи, - притушила мой разгорающийся интерес Ольга Васильевна.
– Лев Евгеньевич, продолжайте.

– А знаете ли, интересный вопрос задал Антон, - задумчиво произнёс «пиджак».
– Я как-то не интересовался, но уверен, что аналитики вполне могут что-нибудь сказать по этому поводу. Так вот, всего за несколько лет он превратил тихих жрецов в безжалостных убийц, а к его секте один за другим начали присоединяться сильные чародеи-рецидивисты. Власти уже порядка десяти полисов объявили награду за его голову, но за прошедшие сорок лет так никто и не смог даже выйти на его след. И более того, скажу, что мы даже не уверены, один это человек или сейчас личность Ветроградаря носит его приемник. Несмотря на это, Москва раньше была вне зоны их интересов, и хотя мы следили за действиями «Садовников», но без особого рвения. А вот теперь их агент всплыл не где-нибудь, а в Тимирязевской Академии... И в течение пяти лет убил как минимум троих студентов и учеников. Ещё четверо пропали без вести в вашем Лесу, но даю руку на отсечение, и к этому они приложили свои грязные лапы.

– Знаете, Лев Евгеньевич...
– я потёр висок и, вспомнив о запрете Ольги Васильевны открывать рот, покосился на неё, но та, лишь тяжело вздохнув, закатила глаза и одёргивать меня не стала.
– Я тут поинтересовался... В прошлом году ведь на выпускном экзамене в этом самом «Лесу» погибло аж целых сорок семь человек, причём большинство в стычках друг с другом. И нечто подобное происходит каждый год. Но никто ведь не бежит никого арестовывать, да я бы сказал, что это вообще мало кого волнует! А здесь всего трое за пять лет, и такое пристальное внимание?

– Ну, во-первых, - отвесив мне лёгкий подзатыльник, ответила Ольга Васильевна, - что это значит «никого не волнует»?! Мы за вас за всех переживаем, какими бы лоботрясами и оболтусами вы ни были! Так что много ты понимаешь! А во-вторых, перед началом этого этапа вполне можно отказаться от участия. Никто насильно туда не тащит. Да, чародеем ты тогда не станешь, но всегда можешь попробовать себя в кудесничестве или полевом чаровничестве.И не надо на меня так смотреть, Антон! Будь моя воля, я давно бы отменила эту замшелую традицию! Но многие кланы уверены, что сейчас, в «мирное время», только так можно отсеять слабую кровь.

– Ну да, - буркнул я, потирая ушибленное место, - а ещё я слышал, что это «испытание» только для бесклановых, которых привозят сюда со всех школ при Академиях, потому как остальных забирают сразу же после теоретической части...

– Это, конечно, так, - хмыкнула Ольга Васильевна, - но опять же это не наше с тобой дело. Совет кланов не желает отменять устоявшуюся традицию. И поверь мне, во многих других полисах дело обстоит ещё жёстче!

– Антон, - хмыкнул Лев Евгеньевич.
– В чём-то ты, конечно, прав, но тут особый случай. Это не просто убийства, которые случаются на экзаменах, а нечто намного, намного худшее, потому как человек не просто умирает, из него извлекают само ядро живицы вместе с душой! Душа превращается в кристальное древо, а ядро - в растущий на нём особый плод. Впрочем, подробности тебе ни к чему, просто знай, что ни о каком посмертии в кроне Древа и новом воплощении в виде свежего листа для этих несчастных и речи нет!

– Жесть! Если я правильно понял, - желания становиться подсадной уткой у меня с каждой секундой становилось всё меньше, а ведь его и так было немного, - вы предлагаете мне сделать себя мишенью секты маньяков-психопатов, проращивающих души, как кустики? И только потому, что сами поймать не можете? Зато над моим трупом это сделать будет гораздо проще?

Со стороны Ольги Васильевны донёсся одобрительный хмык, но я в этот момент смотрел только на Льва Евгеньевича и оборачиваться не стал.