Наследник крановщика

Получается, что этот человек выполнял свою, особую миссию на планете. Но, всё-таки, большинство знакомых Григория Матвеевича считали фантазёром и даже выжившим из ума стариком.

Он считал благим делом – освобождение многих людей, причём, досрочно от земных кошмаров, ужасов и неприятностей…

– Сказки сказками. Но сейчас мы должны глубоко… выяснить, – сказал Растороп, – кто же замочил, то есть лишил жизни, этого вот, практически, сумасшедшего господина Цепина. Подумать только! Перед нами труп самого Царя Успения!

– Но я не убивала крановщика Гришу! – громко и убеждённо повторила Лапова. – Что, у меня других дел, что ли, мало?

– Отлично! – хлопнул в ладоши Растороп, обращаясь к Жуканову. – Отлови-ка, Игорь Васильевич, двух понятых… из гражданских, чтоб всё чётко было. Проведём и предварительное опознание трупа. Убивала – не убивала. Посмотрим. И вообще, не понимаю, господа, что я тут делаю! Мне в кабинете надо сидеть и руководить. Обычное убийство, а нас тут, как гороху, насыпано.

– Не у-би-ва-ла!!! – завопила Лапова. – Никогда не убивала!

– А то мы на один труп, как стая воронов слетелись. – майор Растороп продолжал говорить, не обращая внимания на крики и причитания Лаповой. – Достаточно сюда было Игорёше да Феде заявиться. Ну, ещё и кое-каким полицейским. Теперь понятно, что дело здесь короткое. Трупов нынче хватает. По всей планете убийства, а вот у нас в округе всё относительно спокойно.

– Не убивала,– прошептала Лапова и перекрестилась.– Как перед богом, говорю, не убивала. Не виновна в его смертушке или, как среди нас, богопослушных говорят, в успении… человечьем. Не убивала.

Растороп положил свою тяжёлую руку на плечо Лаповой, давая ей понять, что, хоть она и под подозрением, но это совсем не означает, что её вот, прямо сейчас, упрячут в «кутузку». Он жестом, подталкивая уборщицу к тому месту, где пока ещё лежал труп, дал женщине понять, что ей следует ещё раз посмотреть на убитого мужчину и окончательно и бесповоротно засвидетельствовать, что пострадавший – именно и есть крановщик местной частной строительной организации Григорий Матвеевич Цепин.

Овраг действительно был неглубокий, и утреннее солнце имело возможность довольно тщательно осветить лицо погибшего. Удар сабли пришёлся по шее, поэтому голова покойника была почти наполовину отрублена. Основная масса крови стекла ручейком вниз, а часть – застыла.

– Произносите, Маргарита Петровна в микрофон, я – такая-то и такая,– начал говорить Жуканов и осёкся…

Было тут, отчего потерять дар речи. Картина, которую наблюдал не только он, но и несколько человек в форме российских полицейских и в гражданской одежде, да ещё с десяток зевак, претендующих на роль понятых, оказалась не для слабонервных. Происходящее мог равнодушно воспринять только пьяный человек или полный идиот.

Каждый из присутствующих здесь видел, как труп мужчины, вместе с его одеждой, начал медленно растворяться в воздухе. Вместе с ним в течение одной минуты, в буквальном смысле слова, испарилась и кровь. Кто-то великий и могучий уничтожил даже следы, оставленные на месте преступления и виновными, и… безвинными. В одно мгновение земля была разглажена, словно промятая матерчатая ткань.

Не растерялся только бравый майор Растороп. Василий Захарович отчаянно и тупо наклонился к «убегающему» трупу и попытался схватить его за ворот хлопчатобумажной куртки своей мощной пятернёй. Но рука его проваливалась в пространстве.

– Ты куда?– выпучив глаза, спросил неведомо кого Василий Захарович, незаметно для себя севший в своих отглаженных форменных брюках прямо на огромный комок глины.

Лапова и молодой оперативник тут же потеряли сознание, завалившись на землю прямо в овраге. Причём, никто из находящихся здесь, в этом злополучном месте, на данный момент не поинтересовался их самочувствием. Что уж там говорить, каждого обуял если не ужас, то животный страх, смешанный с диким удивлением.

Понятное дело, когда мыслящему земному двуногому приходится сталкиваться с доселе не ведомым для него явлением, то зомбированный земными «законами и постулатами», головной мозг среднего, «дежурного» человека твердит только одно: «Этого не может быть». А если не может быть, то «я… сошёл с ума».

Выйдя из оцепенения, люди очень проворно выскочили из оврага наверх. Инстинкт самосохранения заставил их если не бегом, то поспешным шагом, добраться до автомашин. И они поступили правильно потому, что несколько секунд промедления могли стоить им если не жизни, то основательной потери памяти.

Прохожие, из самых любопытных и охочих до сенсаций, не сговариваясь, бросились бежать.

– Как же… теперь, Василий Захарович? – пролепетал Жуканов. – Такое не совсем ясное дело… нарисовалось.

– Заткнись! Хватайте с Федей тело Лаповой и грузите в машину! – крикнул Растороп.– Все уже слиняли с этого чёртового места! Быстрей!

– Да, тётку нельзя здесь оставлять. Она тоже… может раствориться,– задумчиво произнёс криминалист Крылов, помогая Жуканову заталкивать в «Фольксваген» обмякшее тело Маргариты Петровны. – Почти что… отрупенела.

Служебные автомобили стремительно помчались от сатанинского места прочь… почти в неизвестном направлении.

Но, буквально через несколько минут все сидящие в машинах, как, впрочем, и случайные свидетели, начисто забыли о том, что произошло. Головной мозг буквально каждого свидетеля происшествия переключился на иное. Все внезапно и скоропостижно вдруг вспомнили о том, что им необходимо срочно направляться в сторону оврага… Блюстители закона и представители правопорядка, разумеется, отправились на машинах туда, откуда только что торопливо уехали. На место преступления и там, где лежит труп мужчины, уже довольно солидного возраста.

– Миша! Да не той ты дорогой поехал в новый микрорайон,– нервозно сделал замечание шофёру Растороп. – Надо туда по Нариевскому проспекту двигать. Так короче.

– Точно! Меня перемкнуло, Василий Захарович, – сказал водитель «Фольксвагена» и резко свернул в правую сторону, в один из проулков.

Никто не заметил и того, что в машине уже не было Маргариты Петровны. Она, каким-то, невероятным образом оказалась там, в овраге… Справила малую нужду и увидела окровавленный труп мужчины, у которого наполовину была перерублена шея.

Лапова пулей выскочила из оврага, забыв надеть на себя рейтузы. Придя немного в себя, она справилась с этим привычным делом и позвонила по своему мобильному телефону в полицию.

Одним словом, почти всё заново повторилось и в овраге, и рядом с ним. Те же слова высказал майор Растороп лейтенанту Жуканову, да и криминалист Фёдор Крылов повторился, как и все остальные, не подозревая о недавней репетиции предстоящих действий. Разумеется, и Лапова ничего не помнила. Но её показания были совсем иными, чем прежде, потому что в овраге лежал уже труп не крановщика Цепина, а совсем не знакомого ей мужчины. Но она, всё равно, оказалась под подозрением.