Наследник огня и пепла. Том IV

Неожиданно из бокового арочного прохода нас атаковали несколько человек в шлемах, с маленькими кулачными щитами и короткими мечами в руках. В такой тесноте двуручные дрыны долгобородов — явно проигрышный вариант. Даже я не уверен, что смогу тут орудовать своим массивным мечом. Нужно в такие замесы брать с собой традиционное караэнское пыряло, какое было у Сперата. Пару раз на тренировках он показывал манеру боя горожан — налететь, связывая оружие противника, почти борцовским приемом сбить с ног или отбросить к стене, и пырнуть в живот. Проверенный жизнью стиль боя на узких улочках и в тесных помещениях.

Даже не пытаясь вытащить свой меч, я огляделся по сторонам, выбирая удобную позицию, и ничего подходящего не нашёл. Зато убедился, что мои суждения о долгобородах оказались преждевременны. Легко принимая удары на толстые кольчуги и массивные шлемы, легко и небрежно перехватывая свои двуручные колотилки разными хватами, они совсем не боялись близкого боя в тесноте. Чентийцы получали неожиданные удары серединой древка в лицо, уколы в ноги шипом на конце, и сокрушительные апперкоты боевой частью в промежность. Вдобавок, бородачи умело пользовались своим низким центром тяжести и массивностью, раскидывая своих более высоких противников в стороны ударами плеча и головы. Буквально несколько движений, и закованные в железо долгобороды прут дальше, а орущих и стонущих от боли людей, оставшихся лежать на полу, деловито добивают кинжалами и одноручными кирками легковооружённые. Вот тебе и коротышки!.. Неудивительно, что их так боятся… Крайне опасный противник.

— Лекаря наверх! И охранять! Раненых будем носить сюда! — раздался приказ рыжебородого. Приказал он всем, но крикнул вслух явно для того, чтобы услышал я.

Ченти был застроен двух- и трёхэтажными домами буквально сплошняком. Узкие улочки со множеством поворотов полностью перекрывались сверху верхними этажами зданий, и напоминали больше коридоры в каком-то подземелье. А в некоторых местах это и было подземелье — из-за недостатка места городок не мог разрастаться в стороны, поэтому рос вверх и вниз. Всё это вместе превращало городок в настоящий многоуровневый лабиринт — для меня. Долгобороды же легко ориентировались в этом «человейнике».

Чентийцы не приготовили никаких баррикад и ловушек — похоже, слишком полагались на свои стены и защищённое расположение. Что оказалось ошибкой. Инсубры не славились какой-то особенной боевой доблестью. Не больше, чем другие кланы долгобородов. И всё же в тесном бою лицом к лицу они показали полное превосходство над городским ополчением. Они сумели удержать захваченный участок стены и несколько домов рядом. Дождались, пока остальная армия очнётся, подтащит лестницы, и тоже войдёт в город. Больше всего бородачи потеряли от чентийских арбалетчиков.

Чентийцы тоже сражались храбро. Двигаясь в тылу инсубров, я то и дело натыкался на следы ожесточённых схваток. К моему удивлению, в городке оказалось полно оружия. Не только у очень сносно вооружённых (для горожан) мужчин — кинжалов и мечей хватило даже на стариков и подростков. В одном месте, посреди разгромленной после схватки комнатушки, в груде трупов я разглядел изрубленные тела девушек, всё ещё сжимающих в руках боевые топорики.

Это было удивительно с точки зрения Магна. Оружие — это дорого. Железо само по себе — дорогая штука. Средневековые технологии требуют много времени и людей. Сначала нужно добыть руду, выплавить из неё кусок железа с помощью кучи угля, нажжённого из кучи дерева, и только потом из этого куска, с помощью долгих и упорных манипуляций, что-то изготовить. Каждая из этих операций выполняется целой артелью. И тебе нужно заплатить и углежогу, и рудодобытчику столько, чтобы он мог прокормить не только себя, но и с десяток родственников. Я вспомнил, как однажды в институте историк нам рассказывал про археологические исследования русских городов, разорённых во время монгольского нашествия, и так и не восстановившихся. Там находили людей, видимо убитых на улице во время нападения — обычных горожан, пытавшихся бежать. И в руках у них были узелки с железками. Косы, ножи, топоры… Самое ценное… Магну было трудно ориентироваться в ценах для черни, но он знал, что корова в Караэне стоит, примерно, пять сольдо. А плохонький деревянный щит, обтянутый кожей, минимум три сольдо. Самое простое копьё, сделанное деревенским кузнецом, обойдется не меньше пяти сольдо. Но если корова — это нужная в хозяйстве вещь, этакий волшебный генномодифицированный заводик по производству белка и удобрений из всякой травы, то копьё — это бесполезная в хозяйстве штука. Корову можно ещё и зарезать, получив разом мясо и шкуру. В общем, корова — как однушка в Подмосковье — можно её сдавать, и кормиться, а можно продать, и получить сразу много ресурсов. Но если человек вместо квартиры покупает винтовку — это многое говорит о таком человеке… Чентийцы были слишком хорошо вооружены для мирных горожан. Думаю, если бы к ним в город ворвались наёмники Гонората, и уж тем более, ополчение Караэна, то чентийцы бы их точно вырезали.

Они нападали неожиданно, старались обходить долгобородов сзади и с тыла. Стреляли через неприметные окна, двери, сверху и снизу. Горожане действовали решительно и отчаянно — и всё же почти всегда проигрывали. Бородачи успевали понять, что впереди засада, подставить под неожиданный налёт своих латников, оказаться в удобной для стрельбы позиции раньше. На их стороне было умение ориентироваться в таких лабиринтах… и тишина. Долгобороды очень редко обменивались гортанными криками. А люди постоянно что-то орали друг другу, выдавая себя. И всё же инсубры тоже несли потери. Я вылечил десятка полтора относительно лёгких ран, смог помочь паре тяжелораненых. И видел несколько трупов бородачей. Но это их не смущало. Штурмующие были упорны, сосредоточены, и хладнокровно жестоки. Добивали раненых, лежачих стариков скидывали с кровати, и убивали на полу, чтобы не испачкать постель. Не успевших убежать, взятых в плен жителей сразу же делили на четыре группы: женщин постарше заперли отдельно, безжалостно отнимая детей старше двух-трех лет у матерей, молодых мужчин основательно связывали и укладывали по углам, группами по двое-трое. В богатом доме выделили комнату побольше, и туда сгоняли молодых девушек. Детей собрали в каком-то подвале, и оставили даже без охраны.

В какой-то момент наступление долгобородов упёрлось в замок в центре города. До стен замка из окон домов вокруг него, при желании, можно было дотянуться остриём алебарды, но всё-таки это был замок! Узкие бойницы, стены выше крыш домов, и единственные, окованные железом, массивные ворота, выходящие на крошечную площадь. Инсубры обложили замок со всех сторон, и стали медленно распространяться по застройке вокруг — ломая стены, если не могли найти проход. Я всё время боялся пожара. В такой тесноте это могло стать страшным оружием! Но ни те, ни другие, пока так и не решились на этот отчаянный шаг.

Вскоре стало понятно — сопротивление в остальном городе сломлено. Ченийцы спрыгивали со стен, и разбегались, унося с собой скромные пожитки. Инсубры их не преследовали. Большая часть тех горожан, кто ещё был готов драться, собрались в замке, перебежав на его стены с крыш ближних домов по доскам. В это время меня нашел посланец от Ана, и попросил следовать за ним. Я уже израсходовал все свои запасы маны, поэтому смело оставил очередной импровизированный полевой госпиталь — остальные лекари тоже давно перешли на банальные иглы с нитками и перевязку — в этом я им ничем помочь не мог. А смотреть, как очередной бородач с распоротой кинжалом рукой, со скрежетом зубов улыбается, пока ему промывают винным уксусом рану, мне надоело. Раненые старались не показать вида, что им больно, и от этого мне становилось только хуже. Поэтому я двинулся вслед за гонцом даже с некоторым облегчением.

Ан расположился в богатом доме. Из окна просматривалась крохотная площадь перед замковыми воротами, и даже уголок самих ворот. Окно было закрыто перевёрнутым на бок массивным столом. В столешнице торчало несколько арбалетных болтов — немое свидетельство того, что это была не лишняя предосторожность.

Ан выглядел довольным, как большой бородатый кот, отнявший кусок мяса у собаки.

— Они поспорили! — рявкнул он, увидев меня, не переставая делать руками знаки входящим и выходящим гонцам. Рядом с ним, кроме охраны, был только один из его свиты, тот самый, кто заговорил со мной первым, с седой бородой. Значит я угадал, это его самый близкий помощник… — Этот твой Лардо, подлый вор, сначала выиграл у Текка в кости свои доспехи и оружие. А потом и вино, что мы нашли на человеческой ферме. Они там напились под жарким солнцем, вместе с тем большим дураком. Текк стал злой, и сказал что все люди трусы. Вместо того, чтобы подраться, и доказать обратное, твой дурак с заколдованной женской бородкой, и этот сумасшедший вор пошли вдвоём штурмовать Ченти!.. Вместо пары зубов, они решили расстаться с жизнью!

— Лардо мёртв? — уточнил я.

— Нет, его подлатали лекари. Получил второй шрам на рожу. Стал даже не такой мерзкий, — снова захохотал Ан.

— Значит, они взяли город вдвоём?.. — сделал логичный вывод я. — И сохранили зубы.

— Ничего бы они не взяли, если бы не мои старатели, которые не растерялись, и пришли им на помощь! — разозлился Ан.

— Замок всё ещё удерживают, — напомнил я. — Может, сразу позовем Сперата и Лардо?.. Без них твоим старателям опять придётся сидеть тут год!

Дразнить Ана не следовало, но я получал от этого удовольствие. К тому же, хоть я и пытался дистанцироваться от происходящего, мой бэкграунд цивилизованного человека буквально требовал, чтобы я встал на сторону горожан. Умом-то я понимал, что в таких делах нет правых и виноватых, есть лишь степень глубины вины. А кто из сторон более жесток, ещё надо разобраться. Вполне возможно, что чентийцы, случись им захватить поселение инсубров, вырезали бы его подчистую. Однако эмоции побеждали голос разума. Мне было очень неприятно происходящее. И я отчаянно болел за людей. Седобородый в ответ на мои слова неожиданно рассмеялся. А вот Ан, наоборот, ожидаемо помрачнел.