Наследник олигарха

Я знаю, что все настолько плохо. Да! Я могу ее понять! Только неужели нет правильного пути?

— Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать.

— Может быть, вы говорили не то? И делали не то? Яхты, рестораны — вы серьезно? Влада… она другая. Она не любит шумные компании, пышные праздники. Всю эту показуху. Она любит тёплые и уютные вечера. Любит тишину и спокойствие. Она любит пиццу с грибами. Тосты с сыром. Чай с мятой и клубникой. Мелодрамы про любовь. Она очень мягкая, но если давить начнёте, отдача будет не самая приятная. Демид, вы уж меня простите, но сестре нужен не кошелёк потолще и не денежный мешок. Ей нужен мужчина, который начнёт ею дорожить и прислушиваться. Который будет рядом, когда это нужно ей, а не потому что вам так захотелось. Ей нужен мужчина, на которого она сможет понадеяться и опереться, которому она сможет бесконечно доверять. А между вами доверие давно подорвано. И начать все с чистого листа будет очень непросто. Нужно ли это? Возможно и нет.

Внутри кипят эмоции. Как! Как?! Подойти хоть на шаг ближе! Если она постоянно увеличивает расстояние между нами! А Ольга, кажется, тоже считает меня идиотом и что все мои попытки бесполезны.

— И, да, ей нелегко, Демид. Особенно сейчас. Она заболела.

Вот стоило только оставить ее одну ненадолго, так все! Заболела! И, конечно, мне слова об этом не сказала!

— Я хотела забрать Мишку к себе на пару дней, чтобы Влада хотя бы выспалась и отдохнула. Ни о чем не беспокоилась. Но второй день уже сижу на работе допоздна. И даже в субботу пришлось выйти. И ничем не могу помочь сестренке. Поезжайте к ней. Даже если она будет отказываться от помощи, знайте: именно сейчас она Владе очень нужна.

— Я вас услышал, Ольга. Благодарю от всей души.

— Удачи.

***

— Демид? А-аа… — Влада недоуменно на меня взирает, замерев в дверном проеме. — Мы же не договаривались… — уточняет в замешательстве.

— Да. Я помню. Я не хотел мешать. Просто завёз кое-что из фруктов. Занесу и сразу поеду. Подвинешься?

— Да. Спасибо, — Влада отходит назад и пропускает в квартиру.

— Ты бледная такая, — как бы между прочим уточняю, скидывая с себя ботинки, и отношу пакеты на кухню. — И в нос говоришь. Заболела, что ли?

— Да, немного. Продуло, видимо.

— Папа! Папа! — Мишаня вылетает из гостиной и повисает на моей ноге.

— Привет, малышня!

Крепко прижимаю к себе сына, улавливая, что сердце учащённо бьется.

— Папа! Папа! Мама заболела! — Мишка довольно эмоционально сообщает «новость».

— Да. Я уже вижу. Наверное, придётся мне у вас задержаться. И маму полечить.

— А ты врач? — Мишка настороженно делает шаг назад. — И уколы ставишь? А где твой халат?

— Никаких уколов мы ставить маме не будем. Сейчас вместе с тобой выжмем ей сок апельсинов и заварим вкусный полезный чай с клубникой. Как мама любит. Я, кстати, мяту зацепил и лимоны. Как чувствовал.

ВЛАДИСЛАВА

Я немного шокирована происходящей картиной. Демид здесь. Заехал, чтобы снабдить нас продуктами. И остался, чтобы помочь с Мишкой. И «полечить» меня.

Словно со стороны я наблюдаю, как мужчина энергично моет руки, потом апельсины и лимоны. Тянется к псевдо-соковыжималке и тщательно прокручивает половинку оранжевого фрукта вокруг пресса для цитрусовых. В кухне мгновенно распространяется густой насыщенный апельсиновый аромат. Демид разливает жидкость по стаканам. Один протягивает мне, другой — Мишке.

Чувствую себя немного некомфортно в уютной розовой мягкой пижаме со смешными котиками.

— Налетай, — полосует по мне насмешливым взглядом и уточняет, — только не говори, что он не в твоём вкусе.

— Очень даже в моем. Я всегда считала, что тебе проще из ресторана заказать фреш, чем заморачиваться с мытьем фруктов. Про «выжать сок» я вообще молчу.

— А ты не думай об этом, выпей. И иди полежи. А мы тут сами с Мишкой справимся. Да, Мишань?

Сын счастливо подтверждает мужские слова, а я пытаюсь прогнать туман из сознания. Чувствую себя отвратительно. Ужасно болит голова. Кровь бьет виски изнутри, затылок разрывается от режущего чувства. Во всем теле слабость, особенно неприятно ноет шея и плечи. Нос распух, глаза красные. Вид у меня, конечно, малопрезентабельный.

— Ты посидишь с ним?

— Да. Я ведь уже сказал.

— Ты подхватить болезнь от меня можешь…

— Влад. Заканчивай.

Чувствую неимоверное облегчение и благодарность. Мишутку я очень люблю. Но сегодня он меня задергал: няне я объявила выходные, чтобы не заразить, а сама еле на ногах держусь. Развлечения вот уже два дня стараюсь предлагать максимально спокойные: сортеры, конструктор, книжки, мультики. Стыдно признаться, но у меня пустой холодильник. Весь сегодняшний день Мишка на гречке, хлебе и яйцах. — Я как раз Мишутке ужин соображу. Ты сегодня в пролёте, извини.

— Не стоит, — Демид мягко пленит мою ладонь и осторожно оттесняет меня к выходу из кухни. — Ты пока отдохни, а мы не пропадём.

— Если что, зовите.

— Окей, — Демид широко мне улыбается, закрывает дверь перед моим носом и начинает о чем-то воодушевленно болтать с Мишкой.

А я медленно плетусь в гостиную.

Воспользовавшись мужским советом, без зазрения совести устраиваюсь на диване и укрываюсь мягким плюшевым покрывалом.

А потом… провал.

Утро наступило совершенно неожиданно. Сначала медленно промаргиваюсь, а потом нехотя разлепляю веки. Я лежу в спальне. Все в той же смешной пижаме. Головная боль заметно утихла. Но на ее место пришла новая: на коже чувствую тёплое дыхание, от которого мурашки торопятся распространиться по спине. Слегка поворачиваю голову и понимаю, что Демид удобно устроился за моей спиной. Как ни в чем не бывало обнимает меня за талию и сопит в шею. Нормально! Это по меньшей мере удивительно: проснуться с ним в одной кровати в обнимку!

Выныриваю из-под его руки и немедленно ищу глазами Мишку. Сыночек сладко спит на животе в своей кроватке, раскинув ручки и ножки в разные стороны.

— Доброе утро, — тихий осторожный шепот долетает до моего ещё не до конца прояснившегося сознания. И я отодвигаюсь на край кровати. Резче, чем следовало бы.

— Привет, — с трудом выдавливаю из себя. — А ты что здесь делаешь?

— Я вчера вечером заехал. Фрукты завезти. Ну и остался за Мишкой приглядеть. Ты быстро уснула, а я не стал будить. Ну и малого ж не мог бросить.

— Я о том, что ты делаешь в моей постели.

— Так я ж говорю. Ты уснула. И я тебя отнёс на руках, чтоб удобнее было ночью. И сам вырубился. Вообще не помню как. Мишка меня вчера вымотал. Я его еле уложил.

— Аа, это он может, — надеюсь, удивление на моем лице не слишком заметно. — Я даже не думала, что ты до утра останешься.

— Я тоже. Но будить тебя не хотел. Тебе получше?

— Да, намного. А с рубашкой что случилось? — киваю на обнаженный торс, а сама стараюсь не смотреть на твёрдый живот. Раньше я не могла отказать себе в желании потрогать прокачанные мышцы. А ещё я жуть как любила их целовать.

— Мишка постарался. Она вся заляпана. Мы вчера приготовили ужин. Думали, ты присоединишься. Не фонтан, конечно, но как смогли.

— Спасибо, я чувствую себя отдохнувшей.

— Да брось. Мы же не чужие люди.

Его взгляд завораживает и не позволяет отвернуться. У Демида всегда была надо мной особенная власть. Чувствую дикое смущение. Всю ночь мы спали, прижимаясь друг к другу...

— Тебе пора, наверное? — сама не пойму, отчего сожаление пропитывает голос. От неизбежного расставания или…