Наследник. Боль предателя

Глава 2. Юля

– Мама, я знаю, что мои годы идут и, если не найду мужчину, то через год буду никому не нужна, – обреченно закатываю глаза.

Хорошо, что на этот раз мы беседуем по телефону, и она не видит мое выражение лица, иначе я бы выслушала новую порцию нотаций про то, что веду себя неподобающим образом. Конечно, кому понравится, когда их слова не воспринимают всерьез.

– Тебе уже двадцать пять, – говорит так, словно я этого не знаю. – О детях пора думать, а у тебя даже мужика нет! – продолжает причитать.

– И что? – равнодушно пожимаю плечами. – У меня сейчас на первом месте другое.

– Карьера? – спрашивает ехидно.

– Может быть и так, – отвечаю, старательно держа себя в руках.

На самом деле, у меня с карьерой выходит не очень: я слишком дотошна и принципиальна, не лезу на рожон, не кидаюсь высокими словами и не строю из себя ту, кем не являюсь. В общем, кардинально отличаюсь от большинства своих коллег. Я ни разу не лебезила перед начальством, не давала невыполнимых обещаний и, если не могла гарантировать нужный результат, то открыто говорила об этом. С обозначением веских причин.

Наверное, из-за этих качеств меня не особо жалуют в коллективе и то и дело пытаются подставить перед руководством. А без работы в команде повышения мне не видать.

– Ты рожать когда собралась? – не унимается мама. – В сорок?

– В сорок пять, – фыркаю, не удержавшись.

– А ну-ка! – заводится только сильнее.

Ох… И зачем я это сказала? Надо было прикусить язык и молчать.

– Не смей дерзить матери! – требует, повышая голос.

– Ага, – киваю на автомате. Если не согласиться, то будет лишь хуже. Она не остановится на разговоре со мной и будет донимать отца.

Моя мама весьма специфичный и эмоциональный человек. В ее жизни все должно быть именно так, как она считает правильным и никак иначе. Единственное верное мнение всегда у нее.

Наверное, именно по этой причине, когда я была еще совсем маленькой, папа ушел из семьи. Он не выдержал постоянных скандалов, упреков и обвинений. Посчитал, что оставить жену и дочь будет самым лучшим из всех возможных вариантов.

Не знаю.

Пожалуй, в этом вопросе я с ним не соглашусь.

– Давай просто закроем тему, – предлагаю. Ссориться и обсуждать мою личную жизнь не собираюсь, я выкроила время, чтобы поговорить. – Я позвонила узнать, как у тебя дела. Как самочувствие? Настроение?

– Плохое у меня настроение, – тут же заявляет мама. Пытается навязать мне чувство вины.

– Почему? – спрашиваю с участием. – Что-то стряслось?

Хоть у нас далеко не самые лучшие отношения с мамой, но тем не менее я совершенно искренне за нее беспокоюсь. Какой бы она ни была, она моя мать, и этого не изменить.

Понимаю, в глазах окружающих я вообще тварь последняя, не помогаю, не приезжаю.

Укатила в город, и на родине уже забыли, как меня поминать.

Но я вкалываю с утра до ночи, в выходные тоже без дела никогда не сижу. В конце концов, если я буду ездить к маме чаще, чем один раз за три месяца, то просто свихнусь.

– Родная дочь хочет меня без внуков оставить, – говорит раздосадовано.

Не ведусь на ее дешевую манипуляцию, как бы сильно она ни старалась. Ради ее желания похвастаться перед своими подружками, что дочь вышла замуж за богатого (обязательно!), влиятельного (тоже обязательно!) мужчину и родила ему сразу троих детей, подставляться не стану. Я у себя одна и замуж пойду за любимого. А не за кошелек, связи и всякую подобную ерунду.

– Скоро помру и внуками не наслажусь, – продолжает. – Ты виновата будешь! Потом локти начнешь кусать.

Не в силах сдержаться, прикладываю ладонь к лицу и медленно убираю руку. Приличных слов больше нет.

Сейчас мне очень сильно хочется закричать от досады, а еще лучше пнуть что-то. Озираюсь по сторонам в поисках камушка, но ничего более или менее подходящего не нахожу.

– Мама, – выдыхаю, не скрывая своего глубокого разочарования. – Ничего с тобой не случится, доживешь ты до внуков.

– Обещаешь? – ее голос тут же меняется, становясь бодрее и веселее.

– Обещаю, – твердо киваю. А сама скрещиваю пальчики на руке.

Я готова многое пообещать, лишь бы она от меня, наконец, отстала. Из раза в раз одно и то же, словно у нас никаких других тем для разговора больше нет.

Честное слово! Еще пара таких разговоров, и вовсе перестану звонить. Сил больше нет. – Ты не хочешь спросить, как у меня дела на работе? – все еще пытаюсь перевести тему. У меня сегодня был просто ужасный день, и я не хочу заканчивать его руганью с мамой.

– И как же у тебя дела на работе? – спрашивает таким тоном, словно съела что-то кислое и вместе с тем горькое, а теперь кривится. Она явно не заинтересована в моем благополучии, а зря.

Ведь я ей каждый месяц отправляю приличную сумму на ее личные нужды, и если у меня начнутся проблемы с деньгами, то и ей ничего не перепадет.

– Все хорошо, – произношу дежурную фразу. О том, что поругалась с начальницей, решаю промолчать.

Сегодня меня снова подставили, и пришлось защищаться. Я потратила много времени на сбор доказательств, но все-таки смогла распутать клубок и донести до руководителя, кто является истинным виновником ее сегодняшних крупных проблем. И это не я!

А любимчик начальницы. Который отвешивает ей комплименты, лебезит и неустанно стелется перед ней. Тот, кто без мыла в… в самое пекло даже готов влезть. – Ну вот видишь, зря только время теряла, – фыркает недовольно. – Все, дочь. Мне пора! У меня сериал!

Мама так резко отключается, что я оказываюсь совершенно к этому не готова. Стою посреди улицы, словно помоями облитая, и не знаю, как быть и что сказать. То ли смеяться, то ли плакать, не понятно.

Вдруг с неба резко начинает лить сильный холодный дождь. Крупные капли огромным потоком стремительно летят на землю и обрушиваются на всех, кто не успел укрыться под крышей.

Я за пару секунд промокаю насквозь.

Залетаю в ближайшее кафе, с волос чуть ли не ручейками стекает дождевая вода.

Холодно просто до жути!

Стуча зубами, заказываю себе горячий имбирный чай с лимоном и медом, сажусь за столик и набираю единственного человека, который мне сейчас способен помочь.

– Дочка, привет! – говорит бодрым голосом, со второго гудка принимая вызов. – Просто так или случилось чего?

– Просто так, пап, – смеюсь. Это, наверное, уже истерическое. Иначе не назовешь. – И, да, случилось, – признаюсь, смотря на свою мокрую практически насквозь одежду. – Твоя помощь нужна.