Наследник
Шрифт:
— Здравствуйте, Тимофей Иванович, — киваю ему и затем Белозерской: — Ваше сиятельство.
— Александр, — хмуро приветствует она и садится по правую руку от меня.
Как только Ларин усаживается за стол, я встаю и говорю:
— Дамы и господа, предлагаю сразу начать. В прошлый раз мы собирались поднять вопрос об изменении системы голосования. Тимофей Иванович предложил сделать так, чтобы проценты больше не имели значения. А все члены совета и наш уважаемый консультант госпожа Милецкая имели один голос каждый.
— Не могу придумать ни единой причины, почему бы нам так
— Что ж, давайте проголосуем. Но помните, что пока вес голосов определяется размером доли, а Ольга не участвует, — говорю я.
— Да-да, конечно. Голосую за, — поднимает ладонь Тимофей.
— Я тоже за, — бурчит Булатов.
— Против, — произношу я.
Учитывая долю в моём управлении, один мой голос сильнее голосов Булатова и Ларина вместе взятых. У них вдвоём 34%, а у меня — 34,5%. Ведь я выкупил у барона часть его доли, теперь у него ровно 15%.
— Ваше сиятельство, — Тимофей переводит взгляд на графиню и приподнимает уголки губ. — Решающий голос за вами.
Зинаида делает вид, что раздумывает. Но мы с ней оба знаем, что она должна сказать. Она смотрит сначала на Ларина, затем на меня, постукивает ручкой по столу и, наконец, озвучивает решение:
— Я за.
Тимофей Иванович не скрывает торжествующую улыбку. Он думает, что одержал очередную победу, но как же он ошибается. Это я позволил ему победить. Ведь меня вполне устраивает стратегия «проиграть битву, но выиграть войну». Тимофей наступает, вклинивается в мою оборону и даже не подозревает, что ловушка рано или поздно захлопнется.
Мы с Белозерской заранее договорились, что она проголосует за это решение. Нам необходимо обмануть Ларина и убедить его в том, что графиня до сих пор враждует со мной.
Хотя заявление в суд она уже отозвала, и это действительно лишило Цитату части проблем. По крайней мере, нам уже не стоит бояться проверок.
— Что ж, решение принято, — наигранно хмурясь, говорю я. — Не могу сказать, что я доволен, но раз так решило большинство, вынужден согласиться. Богдан Борисович, поручите главному секретарю подготовить правки в устав компании.
— Хорошо, Александр, — отвечает тот.
— На следующем собрании мы официально примем эти правки и сможем голосовать согласно новым правилам, — продолжаю я. — Но на этом собрании больше никаких голосований.
— Но разве мы не можем принять эти правки прямо сейчас? Давайте составим их сами, это несложно, — говорит Ларин.
— Я против, Тимофей Иванович, — вдруг выступает Белозерская. — Знаете, я очень рада, что стали членом нашего совета. Но не слишком ли резко вы пытаетесь внести перемены?
— Зинаида Валерьевна, — вкрадчиво говорит советник министра. — Понимаете, есть важный вопрос, за который мы могли проголосовать сегодня.
— Какой же? — спрашивает она.
— Думаю, вы догадываетесь. Александр догадался ещё на прошлом собрании, — Ларин ехидно улыбается.
— Господин советник имеет в виду, что раз проценты больше не имеют значения, нам стоит выбрать нового председателя, — говорю я.
— Нет-нет, Александр, что вы! — Тимофей отрицательно машет руками. — Не совсем так. Я предлагаю объявить голосование за
новую кандидатуру. Вы ведь тоже захотите участвовать? Возможно, вы останетесь на месте. Её сиятельство, вы ведь были председателем до этого. Разве не хотите попытаться заново занять кресло?Белозерская отвечает не сразу. Внимательно смотрит на Ларина и затем произносит:
— В Цитате и так творится чёрт знает что. Я очень рада вернуться в совет, но я хочу в первую очередь заняться делами компании, а не перестановкой в совете.
— Но… — начинает Ларин.
— Давайте обсудим дела, — отрезает графиня.
Тимофей Иванович раздражённо откидывается на стуле. Надеюсь, получилось немного ввести его в смятении. Он-то наверняка рассчитывал, что Зинаида однозначно выступит за то, чтобы попытаться сместить меня. Однако она, никак не проявляя наш тайный союз, выступила против немедленных перестановок.
На следующем собрании Ларин наверняка опять поднимет этот вопрос, и я позволю ему это сделать. У меня будет время подготовиться.
— Что касается дел, у меня есть хорошие новости, — говорю я. — Дело с мошенничеством при продаже сибирских активов официально закрыто. Виновник понесёт наказание.
— Что это значит? — одновременно спрашивают Ларин и Булатов.
— Как что? Управляющий того фонда сядет в тюрьму. Он публично признался в том, что это было его рук дело. Жаль, что вы не разглядели в нём афериста, Богдан Борисович. Но теперь всё кончено.
Лицо Тимофея напрягается. Видно, что он с трудом сдерживает злость. Что, не ожидал? Да, я только что лишил тебя козыря против Булатова. Правда, я и сам его лишился, но у меня есть ещё один. Кроме того, барон будет мне благодарен за то, что я снял с него это бремя.
Небольшой ответный удар, что Ларин не слишком расслаблялся и не думал, что я буду всё время поддаваться.
— А… я… Он правда признался в содеянном? — не верит Булатов.
— Да. Партнёры его заставили, насколько я понимаю. Он сознался, что это была целиком его идея.
— Приятные новости, — напряжённым тоном произносит Ларин, а затем выдавливает улыбку.
— Ещё бы, — улыбаюсь я в ответ.
Мы обсуждаем текущие дела компании, и через пару часов расходимся. Вечером, когда я возвращаюсь домой, мы с мамой садимся ужинать.
— Знаешь, Саша, мне надоело безвылазно сидеть дома, — говорит она, ставя передо мной тарелку с мясным рагу.
— Понимаю. Но ты же знаешь, какова обстановка.
— Ты же вроде победил этого Старцева?
— Я победил Пересвет. А сам Старцев всё ещё точит на меня зуб, и может что-нибудь устроить.
Будто подтверждая мои слова, с улицы слышится грохот. Через секунду раздаются автоматные очереди. Мама вздрагивает и смотрит на меня большими глазами.
— На пол! — приказываю я и подбегаю к окну.
Выглянув в него, я вижу на улице два бронированных внедорожника и группу вооружённых людей. Мои бойцы, что дежурили у входа в подъезд, отчаянно отстреливаются. Точнее, отстреливается только один. Второй, судя по всему, уже убит.
— Говоришь, надоело сидеть дома? — спрашиваю я у мамы, доставая телефон. — Кажется, тебе предоставили повод выйти отсюда.