Наследники Асклепия

— Какой идиот вам это написал?

— Доктор Деген.

Рентген-лаборант несколько смутился. Профессор Динабург, услышав мою фамилию, взяла направление, прочла его и тут же вручила рентген-лаборанту свое.

— Можете себе представить его физиономию, — сказала Анна Давидовна, — когда и в моем направлении он прочитал 10–15 рентген. Оскар дал мне просмотреть ту статью. Так мы с вами попали в компанию идиотов.

К сожалению, сейчас все чаще приходится слышать неуважительное отношение к коллегам, высказываемое пациентам, чтобы подчеркнуть свое превосходство.

Реклама и ценители

В Израиле мне пришлось столкнуться с еще одним нарушением врачебной этики, с нарушением клятвы Гиппократа. Врачи берут гонорар у своих коллег.

Моя старая знакомая врач-педиатр, страдающая тяжелым заболеванием, с трудом облегчаемым обычными средствами, клюнула на рекламу шарлатана, врача, тоже приехавшего из Советского Союза. Он содрал с нее значительную сумму денег, не имея даже минимального представления о ее заболевании. Но более того. Он не только не помог ей, а значительно ухудшил состояние. Он мог бы хоть в малейшей мере компенсировать причиненный ущерб, возвратив деньги. Но даже этого он не сделал. А на то, что пациентка врач, что он нарушил клятву Гиппократа, ему в высшей мере наплевать. Он не заслуживает прощения, даже если бы помог.

Относительно недавно больничные кассы установили небольшую плату, которую надо вручить врачу при посещении. Кстати, почти через два-три дня медицинский персонал освободили от этого. Но именно в день установления платы я обратился к врачу-окулисту, время от времени проверяющей у меня внутриглазное давление и подписывающей анкету для продления прав на вождение автомобиля.

Следует заметить, что и раньше окулист не вызывала у меня особых симпатий. Неприветливая, угрюмая. На стенах кабинета в шикарных рамах сертификаты об участии в различных симпозиумах и конгрессах (а почему бы в них не участвовать? Деньги за это удовольствие списываются с налога). Мне лично не нравится даже такая вполне допустимая реклама. Больной, увидев сертификаты в рамках, может представить себе своего врача на этаком пьедестале, что укрепляет его веру во врача, следовательно является дополнительным психологическим фактором, способствующим выздоровлению. Я это понимаю. А то, что не приемлю — элемент моего плохого характера.

Но о враче-окулисте. Хоть она не нравилась мне и не производила впечатления настоящего специалиста или хотя бы интеллигентного человека, я не уходил к другому врачу, во-первых, потому, что было как-то неудобно, во-вторых, какой там большой специалист нужен для измерения внутриглазного давления и подписи анкеты! Но она потребовала у меня плату. Пустяк. Сумма настолько ничтожная, что даже под микроскопом не заметна в нашем бюджете. И все же я напомнил ей о клятве Гиппократа. Она возмутилась и ответила, что Гиппократ жил две тысячи лет назад (я уточнил: две тысячи четыреста), а сейчас конец двадцатого века. Я сказал ей: «Прощайте» и покинул кабинет.

Обратился к другому врачу. Не выбирал. Но случайно попал к специалисту высочайшей квалификации, образованному и очень деликатному человеку. В Израиль он приехал из Южной Африки. Ортодоксально религиозному еврею с черной ермолкой здесь жить комфортнее. Этот врач почему-то не упомянул мне о необходимости мизерной платы.

Я уже говорил, что прослеживается определенная корреляция между личностью врача и его врачебными качествами. Наблюдая это в течение многих лет, ни разу не заметил исключения.

Описывая посещение окулиста, я упомянул рекламу. В первые годы пребывания в Израиле медицинская реклама не бросалась мне в глаза. Знал, что серьезные врачи также относятся к ней с осуждением.

Некоторые врачи, прибывшие на гребне большой волны репатриации девяностых годов из республик бывшего Советского Союза и не сдавшие экзамены на разрешение заняться врачебной деятельностью, открыли кабинеты так называемой альтернативной медицины.

Мне кажется, что может быть медицина, включающая в себя даже еще не признанные ортодоксальной наукой средства, которые несомненно будут изучены и включены, и просто шарлатанство.

Когда врач убеждает меня в существовании аурикулоакупунктуры, то есть, что, вкалывая иглы в различные точки уха, он может нормализовать патологический процесс, я с ним не спорю. Я только прошу продемонстрировать нескольких пациентов и сообщить статистические данные. Но когда он уверяет меня в наличии хороших результатов даже при вкапывании иглы не в ухо больного, а в рисунок уха, я умолкаю и прекращаю дискуссию, зная, что предо мной просто шарлатан, или в самом оптимальном случае — человек, верящий в свое шарлатанство.

Именно такие методы лечения в основном и рекламируются. И пациенты клюют на эту наживу.

Появилось неисчислимое количество экстрасенсов, исцеляющих абсолютно от всех болезней.

В подавляющем большинстве случаев реклама безграмотна, свидетельствующая о том, что не случайно рекламодатель не сдал врачебного экзамена.

Есть и другая реклама, акцентирующая внимание потребителя на том, что это новейший прогрессивнейший способ лечения, прямым путем экспортированный не откуда-нибудь, а из самой Америки. Например, только что разработанный в Соединенных Штатах метод лечения артроза коленного сустава внутрисуставным введением кислорода.

Когда начинающим врачом я пришел в первую клинику ортопедического института сорок восемь лет назад, этот «только что разработанный в Соединенных Штатах метод» применялся самым широким образом. К сожалению, как и всякое другое лечение, он не оказался панацеей.

Ну, скажите, какое мнение может сложиться у меня об этом рекламирующим себя целителе?

Подобных примеров я мог бы привести множество. Русскоязычные израильские и американские газеты пестрят ими. Профсоюз израильских врачей запрещает своим членам публиковать рекламу. Но некоторые коллеги находят пути обхода.

Свежий образчик низкопробной рекламы мой друг принес мне сегодня, 8 августа 1999 года. В газете «Вести» от 5 августа опубликована «Статья-исследование: Амира Барко». Что такое «статья-исследование», мне не известно. Не мог я выяснить это и у моих знакомых врачей и ученых. Кто это Амира или Амир Барко, тоже остается тайной для врачебного мира. Почему перед именем автора поместилось двоеточие, удалось узнать в редакции газеты. В правом верхнем углу четко значится «На правах объявления». Следовательно, это реклама. Она публикуется точно в таком виде, в каком представлена в газету. Редакция не отвечает ни за содержание, ни за стиль, ни за грамматические и синтаксические ошибки. Таким образом, мы можем рассмотреть Амира Барко в полный рост.

Посмею процитировать только начало первого абзаца: «В большинстве случаев причиной боли в коленях, как у спортсменов, так и пожилых людей, страдающих остеортритом, служит стирание смазочного слоя между суставами. Суставы трутся друг о друга и причиняют боль».

Сплошной блеск! Начнем с того, что не «остеортрит», а остеоартрит. Допустим, это всего лишь опечатка. Но, судя по дальнейшему описанию, речь идет не об артрите, то есть, не о воспалении сустава (окончание — ит употребляется только при воспалениях), а об артрозе, то есть — заболевании дегенеративном. Что такое «стирание смазочного слоя»? Ни анатомии, ни гистологии такой слой не известен. Есть смазочная жидкость — синовиальная. Но жидкость не стирается. Бывает либо недостаточное количество этой жидкости, либо избыток ее, либо патологическое изменение качества. «Суставы трутся друг о друга»! Известны, конечно, случаи, когда суставы трутся друг о друга. Например, когда соприкасаются коленные суставы двух борцов, или даже двух боксеров. Я уже не говорю о контакте разнополой пары, и для этого паре вовсе не обязательно заниматься борьбой или боксом. Если бы оживить Роденовского «Мыслителя», можно было бы допустить, что локтевой сустав трется о коленный. Но о каком случае из перечисленных мною пишет автор «статьи-исследования»?