Наследники, двойники и жвачные мира сего

Еще менее откровенны они были в тех случаях, когда дело касалось жутких фактов насилия, которое накрыло десятки городов и деревень, где исстари жили немцы. По всей стране формировались маршевые колонны беженцев. Им не позволяли взять с собой самые необходимые вещи и без остановок гнали к границе. Отставших и обессилевших зачастую расстреливали на месте. Во время одного из сотен таких «маршей смерти» - изгнания 27 тысяч немецких жителей Брно - на дистанции в 55 километров погибло около восьми тысяч человек. Скорбный реестр - хорошая новость, но в летопись становления мирной, счастливой жизни она не вписывалась. Как и подобные ей страницы «Сопротивления» задним числом.

В ночь на 19 июня в городе Прерау (ныне Пржеров) чешские солдаты, возвращавшиеся из Праги после торжеств по случаю окончания войны, остановили поезд с немецкими беженцами из Богемии, следовавший в советскую зону оккупации. Всем приказали выйти из вагонов и рыть котлован для братской могилы. Старики и женщины сумели справиться с непосильной работой только к утру. И тут настал момент истины. Солдаты под командованием ротмистра Кароля Пазура расстреляли 265 немцев, в числе которых были 120 женщин и 74 ребенка. Самому старшему из расстрелянных сравнялось 80 лет, самому младшему - восемь месяцев. «Господи, прости!» - причитали ждущие своей очереди. Солдаты молча перезаряжали винтовки. Просить прощения им было не у кого. Господь проклял карателей.

«Акции возмездия» достигли своего пика к июлю 1945 года. По территории послевоенной Чехии сновали вооруженные отряды, терроризировавшие не понимавшее своей вины немецкое население. С целью административного упорядочения «маршей смерти» правительство Бенеша учредило специальный надзорный орган, ведавший этническими чистками. В МВД был создан отдел по реализации планов «одсуна» - изгнания. Страну поделили на 13 районов. Во главе каждого стоял комиссар, отвечавший за депортацию немцев в Германию или на тот свет - не суть важно. За один месяц карательный орган МВД разросся до 1200 официальных кураторов «маршей смерти». К 1950 году территория Чехословакии была зачищена полностью.

Не этот ли процесс наблюдается сегодня на Украине?

Именно он и наблюдается. При молчаливом согласии Европы. И чудный Днепр серебрится от бессильной ярости, как волчья шерсть в лунную ночь.

Комментарий к несущественному

Рассеянно и туманно высказался о поляках и Польше Мандельштам, однако поэтическая неопределенность высветила нечто большее, чем он хотел сказать: «И ты, славянская комета, в своем блужданьи вековом - рассыпалась чужим огнем, сообщница чужого света!»

Если поляки на собственном опыте познали чешскую концепцию «перемещения населения», поскольку их самих переселяли при Екатерине Великой, при трех Александрах и обоих Николаях, то у соседей, нынешних галичан, бесчинствующих на юго-востоке Украины, корни жестокости таятся в безродной тяге к Третьему рейху, в особенности - к черному ордену СС, ставшему для них романтическим идеалом, подбитый изнутри смушковой овчиной. Исторические корни самоидентификации давно утрачены в гендерной чересполосице, когда Галиция не знала, в чьей имперской постели проснется завтра.

В 1795 году третьим разделом Польши Екатерина II фактически восстановила западную границу Киевской Руси. За ее пределами осталась онемеченная Галиция. Присущий всякой империи импульс к расширению толкал дальше, и спустя двадцать лет к России была присоединена вся Польша - в границах наполеоновского Великого герцогства Варшавского. И опять без феодальной Галиции, застрявшей на краю всех империй. Кстати, от слов «край», «окраина» возник этнонимический термин. «Украина», хотя одновременно продолжало бытовать и общее для всех восточнославянских земель название «Русь».

Именовался имперский осколок звучно - Королевство Галиции и Лодомерии, а жил скверно и грязно. Как и положено отсталому аграрному придатку лоскутной Австро- Венгрии. И сам он состоял из наскоро сшитых частей современных Львовской, Ивано-Франковской, Волынской, Ровенской и Тернопольской областей. Охотников до бесхозных приграничных территорий было множество. Рвали на куски и без того разнородную Галичину, которая исподволь боялась и ненавидела всех, с кем дружила. Особенно - Россию, присоединившую ее к Украине, где она вообще никому не нужна.

Зато, когда в августе 1941-го в Ровно обосновался рейхскомиссариат «Украина», бесприютные подданные стали очень востребованы. Рейхскомиссар Эрих Кох высоко ценил их склонность к насилию, хотя порой лютая свирепость шокировала. Из менее дремучих «орков» были сформированы дивизии СС «Галичина», «Нахтигаль» и диверсионный полк «Бранденбург». Не прошедшие отбор направлялись в «айнзацкоманды», предназначенные для уничтожения тыловых деревень, связанных с партизанами.

«Айнзацкоманды» были хороши для немцев тем, что никого не переселяли, не высылали и даже не отправляли в концлагеря. Убивали на месте. Либо сжигали живьем в подходящем овине. Вопроса «за что?» для галицийских карателей не существовало. За что вырезали 120 тысяч польских жителей Волыни? А за то, что поляки. Русских - за то, что москали. Евреев - этих вообще без уточнений. И так далее - по всему этническому составу населения новой империи.

Гитлер неслучайно выбрал Винницу в качестве своей ставки на Восточном фронте. Впереди действовали дивизии группы армий «Южная Украина» под командованием генерала Шернера, позади лежала выжженная «айнзацкомандами» до самого Львова земля полесской Волыни. Хорошая земя. Если там не жить.

И «веселый шлях», устремленный в Европу через Варшаву, никуда далее этой Волыни не приведет: там зависла над Бугом чужая Луна. Не война это вроде. А может, война...

7-19 декабря 2014 года

Глава сто двенадцатая

Было дело - пустили конюха во дворец. Поначалу оробел, потрясенный имперским великолепием Кремля, где «древней ярости еще кишат микробы», но потом ничего, освоился и даже почувствовал себя почти графом. Жевать, однако, не перестал.

Либеральная публика благоговела и умилялась: у них там демократия, не то что у нас. Посмотрите - жует. И как жует! По-техасски мужественно, по-голливудски романтично...

Не заморачиваясь этикетом, конюх дал понять, что заблуждение либералов не лирическое, а гигиеническое. Выплюнул на ладонь слюнявый комочек демократических ценностей и прилепил к хрустальной пепельнице XVII века. Это не являлось отклонением от норм конюшенной культуры, а было результатом естественного ее развития.

Нечто кисловатое отразилось на лице шефа кремлевского протокола, но тут же и улетучилось. Ничего-с. Лишь бы на ковер не высморкался, а так ничего-с...

В начале своего президентства Барак Обама, в отличие от конюха Джорджа, не жевал прилюдно. А потом вдруг расслабился очень. В последнее время особенно. Активно жевал во время похорон Нельсона Манделы, на саммите АТЭС в Пекине, на встрече «двадцатки» в австралийском Брисбене. А на заседании Генеральной Ассамблеи ООН даже причавкивал.